С начала этого года и до вынужденного перерыва в работе сайта я опубликовал на «Голосе Ислама» серию статей по теории и практике исламской и имеющей к ней отношение мировой политики. К сожалению, в ближайшее время у меня не будет возможности готовить основательные публикации по этим проблемам, поэтому в данной, завершающей статье этого цикла, я хотел бы собрать их воедино и сделать некие краткие выводы по затронутым в ним вопросам.
Сразу отмечу, что выводы будут сделаны в виде кратких тезисов без подробного обоснования. Последние (в той мере, в которой это было возможно в рамках статей на сайте) содержатся в статьях, ссылки на которые приводятся ниже.
Статьи по проблемам современной мировой политики
Глобальный политический дискурс и Ислам (часть 1)
Глобальный политический дискурс и Ислам (часть 2)
Глобальный левый проект и его уроки для мусульман
Секуляризм: виды и альтернативы
Статьи об истории и практике исламского движения в ряде стран
«Исламский меньшевизм» и «культурный консерватизм» в Турции
Исламский лагерь в Турции: между государством и джамаатом
«Архипелаг Ислама» краткая политическая история Малайзии и Индонезии
Утраченный субконтинент Ислама (история исламской Индии и Пакистана)
Борьба Ислама за черную Африку
Белая Исламская Европа (во время перерыва работы «ГИ» по той же теме мною был написан и опубликован на личном сайте более подробный материал — Бошняцкий путь: через империи к нации)
Статьи по проблемам современной исламской политики и войны
Мусульмане без центра и Умма как сеть
«Хвосты коров» и «боевые кони»
О соотношении войны и политики
Политический Ислам: генезис, состояние и перспективы
Статьи по проблемам современной исламской методологии
Новая меритократия — проекты, команды, узловые центры
Проекты и стратегии, конкретное и абстрактное мышление
Ретроспектива и перспектива исламского мышления
Итоговые тезисы
1. В настоящий момент мировая цивилизация, генератором которой является Запад, находится в серьезном системном кризисе: ценностном и общественно-политическом. Под сомнением оказались ценности и принципы, на которых народы и государства стояли столетиями и тысячелетиями. Некоторые из них являются фундаментальными для человечества как такового. Религия, культура, семья, отношения между родителями и детьми, мужчинами и женщинами, само понятие полов, человеческой жизни, биологического разнообразия внутри человечества — отношение к этим фундаментальным вопросамсопутствует конфликту различных сил с разными взглядами на суверенитет, национальные государства, наднациональные институты, международное право, свободный рынок и регулирование экономики и т. д.
Ислам в этих обстоятельствах, несмотря на утрату геополитической субъектности в 1924 году, а возможно благодаря этой утрате и новым реалиям глобализации, является и подспудно воспринимается его врагами как глобальная альтернатива, имеющая незыблемые ценности и принципы и стремящаяся к созданию и поддержанию основанного на них социального порядка.
2. В то же время, несмотря на то, что Ислам, воспринимаемый в указанном качестве его врагами, испытывает на себе соразмерное такому восприятию противодействие, мусульмане и современное исламское пространство абсолютно не соответствуют ни этим вызовам, ни декларируемым ими амбициям. Всемирные лозунги «Ислам — это решение», «будущее принадлежит Исламу» и т. п. на данный момент оказались необеспеченными ни необходимыми для их реализации человеческими и организационными ресурсами, ни пониманием того, как они могут быть реализованы в современном мире, чего в нем ждут от них их потенциальные сторонники, а также всей сложности этого пути.
В итоге, исламская умма сегодня оказалась грушей для битья, а исламский фактор используется не для реализации собственного проекта, а для мобилизации враждебных ему проектов и использования в их играх.
3. Будучи глобальной мировоззренческой и социально-политической альтернативой, обращенной ко всему человечеству, исламский проект сегодня во многом стоит перед развилками, проблемами и задачами, схожими с теми, что были у предшествовавшего ему глобального проекта — марксистского.
Если рассматривать историю развития марксистского проекта в глобальном масштабе, станет понятно, что пройдя периоды кружковско-просветительский, заговорщическо-террористический, профсоюзный, марксисткое движение в итоге уперлось в альтернативу — между безотлагательными антирежимными революциями, которые должны слиться в мировую, и поэтапным достижением целей изменения системы по мере развития революционного класса, его уровня и возможностей, которые этим развитием должны достигаться. На самом деле, в глобальном масштабе, сторонники этих двух подходов, хоть и рассматривали друг друга как непримиримых врагов, разными методами способствовали развитию мирового марксистского проекта. Радикалы, взяв власть в России и превратив ее в революционное государство, оказывали давление на западный капитализм, в результате которого тот был вынужден идти на уступки реформистам, а те в свою очередь разрыхляли его систему изнутри, ослабляя ее сопротивление коммунистической экспансии. Переломным моментом в этом смысле стало появление теории культурной гегемонии А.Грамши и «культурного марксизма» как вывода из нее, серьезно трансформировавшего и мировой идейно-политической ландшафт, и роль левого фактора в нем.
4. Надо признать, что если сравнивать их не по видимым признакам, а по совокупности показателей, в исламском пространстве, несмотря на отдельные попытки взятия власти в тех или иных странах и их превращения в государства, распространяющие «мировую исламскую революцию», аналога большевистского проекта так и не возникло. Ведь последний отличала способность не только бросить вооруженный вызов превосходящей его во всех отношениях системе, а тщательно выверенные стратегия и тактика, блестящее понимание происходящих в мировой политике и экономике процессов, последовательная теория революционной борьбы, сочетающаяся с гибкой тактикой ее применения. Ни у одного революционного исламского проекта с момента провозглашения лозунга «Ислам это решение» не было сочетания подобных факторов в одном лице. Вместо этого исламское политическое пространство развивалось либо в формате луддизма и политически незрелой вооруженной конфронтации с мировой системой, либо в формате приспособления к ней, предполагающего встраивание в нее и отказ от попыток ее изменения.
5. Анализируя опыт радикальной и реформистской версий марксизма, их сильные и слабые стороны, успехи и недостатки и соотношение друг с другом, рассматривая все это в контексте исламского проекта и его положения в современном мире, следует задаться теми же вопросами, что задавались представители конкурирующих лагерей марксизма.
Есть ли шансы у исламского аналога большевизма и при каких условиях? На роль такого аналога обычно претендуют сторонники отрицания всех существующих государств и системы международных отношений («международного права»), вместо которых предлагается учреждение идеального («чистого») исламского государства и объединение под его властью всех стран мира с мусульманским большинством. Возможна ли реализация этого сценария до событий, предшествующих Судному дню или глобальному катаклизму, который кардинально изменит реалии всей современной цивилизации? Если нет, должны ли исламские силы отказаться от реализации собственного глобального проекта до этого момента или просто верить в то, что он наступит уже в скором времени, на основании толкования тех или иных пророчеств?
С другой стороны, каковы перспективы исламской версии приспособленчества к мировой системе без наличия исламского проекта, стремящегося к ее изменению или замене на новую? Очевидно, что в такой парадигме исламские силы вынуждены находиться внутри глобальной повестки, формируемой соответствующими глобальными дискурсами и проектами, разыгрывающими исламский фактор в собственных играх, против ценностей и интересов Ислама и мусульман.
6. Если основательно анализировать ход развития русского марксистского движения в начале XX века, в котором выявились обе эти тенденции (большевистская и меньшевистская), можно увидеть, что Ленин был согласен с тем, что страна, не прошедшая через капиталистическое развитие, не может перейти к строительству социализма. Как и его недавние соратники меньшевики Ленин тоже считал, что Россия первоначально должна пройти через буржуазно-демократическую революцию и реализовать ее задачи, а уже потом переходить к следующему этапу — строительства социализма.
Однако отличие Ленина заключалось в том, что по его мнению, рабочий класс и его социалистическая партия должны были возглавить уже общедемократическое движение, потому что буржуазия и ее партии не справлялись с этой задачей. Надо помнить также, что взятие власти большевиками произошло после провала попытки военного переворота Корнилова, то есть, хрупкая «буржуазная демократия» в России не имела прочной опоры и испытывала на себе давление с обеих сторон. Есть основания полагать, что, взяв власть, Ленин не планировал ни продразверсток, ни конфискаций частных вкладов, ни даже полной национализации промышленности, а собирался начать со строительства госкапитализма под контролем социалистической партии, к чему он и вернулся уже после победы в гражданской войне посредством НЭПа. Но сам открытый и силовой захват всей полноты власти партией, провозглашающей такие цели, вел по пути, на котором остановиться уже было нельзя, хотя решив задачу установления своей власти, Ленину все равно пришлось лавировать.
Вопрос, который возникает в этой связи — возможно ли развитие по эволюционному пути под руководством силы с радикальными планами, руководящей этим развитием?
7. Во второй половине XX века левое движение на Западе в значительной степени дало положительный ответ на поставленный выше вопрос посредством перехода от централизованных подходов в борьбе за свои цели к рассредоточенным, всеобъемлющим и вирусным. Профсоюзная борьба, борьба левых интеллектуалов за завоевание «культурной гегемонии», наконец, борьба политической социал-демократии — все эти формы единой (хотя и конкурентной внутри себя) борьбы дополняли друг друга и способствовали успеху марксистских, социал-демократических принципов в ряде стран Запада (например, Скандинавии) в куда большей степени, чем в СССР, где к тому моменту в результате вырождения большевистского проекта от них мало что оставалось.
Исламскому движению в ряде стран такой подход также был не чужд, с чем связаны его локальные успехи, часто остающиеся вне поля зрения исламских максималистов или рассматриваемые ими как отказ от подлинных исламских принципов и ценностей. Тем не менее, именно эти страны являются наиболее конкурентноспособной частью Исламского мира, тогда как страны, в которых реализуются попытки реализации исламского проекта в наиболее бескомпромиссной форме, обычно превращаются в «черные дыры».
8. Проблема успешных локальных адаптационных исламских проектов заключается в том, что все они обычно упираются в потолок национальных государств, находящихся во втором — третьем эшелонах внутри существующей мировой системы и не имеющих шансов выбраться из них туда, где формируются принципы и тенденции ее развития. Более того, как правило, чем более амбициозные задачи заявляют лидеры соответствующих стран и чем более конфронтационно они начинают себя вести, в тем более жесткие и невыгодные рамки эти страны загоняются, в результате чего, единственное, за что они могут продолжать бороться — это за свое выживание.
Но альтернативой национальному государству не может быть единая наднациональная структура, претендующая на руководство исламской уммой или исламским проектом, будь то государство или негосударственная организация. Успешный глобальный проект сегодня может реализовываться только в формате сети со множеством узлов, среди которых могут быть как государства, так и негосударственные организации, локальные или наднациональные, или просто мобильные проектные группы, команды, работающие на том или ином направлении. Все эти узловые центры должны стремиться максимально эффективно решать задачи на своем уровне так, чтобы это вписывалось в глобальный процесс развития исламского пространства и решения его задач.
Для синхронизации этого процесса исламскому пространству необходима новая меритократия — система выдвижения авторитетов в тех или иных отраслях, их сотрудничества и взаимного признания, генерирования ими идей, концепций и подходов, которые будут превращаться в конкретные проекты, будь то на уровне общества, государств или в международном масштабе.
9. Политические задачи требуют политического мышления. Если сутью религиозного мышления в его основе является долженствование, то есть, нацеленность на то, как должно быть, то политическое планирование невозможно без реализма, без понимания того, как есть, как устроена реальность, нравится нам это или нет. Это понимание — на разных уровнях — должно включать в себя не только практический опыт, но и знания в гуманитарных и естественно-научных дисциплинах, необходимых для этого. Две крайности, существующие сегодня в исламском пространстве в этой сфере — либо полное игнорирование и непонимание реальности, либо полное приспособление под нее с утратой религиозных принципов и целей. Перезапуск исламской мысли требует вычленения основного ценностного ядра религии, осознания соотношения целей и средств, глубокое осмысление окружающего мира и понимание того, как эти ценности, цели и средства в нем могут существовать и в какие действия они должны выливаться.
Очевидно, для этого потребуется как появление новых школ мысли, так и обновление классических. Остро необходимо, чтобы пространства религиозных и социальных знаний не были изолированы друг от друга, тем более, противопоставлены друг другу, как это происходит сейчас. Ибн Халдун как алим и острый социальный мыслитель одновременно — ориентир того, к чему нужно стремиться.
10. Рост качества, инвестиции в качество — это главная цель исламского проекта в обозримом будущем, к которой нужно стремиться, и без достижения которой невозможны обретение глобальной субъектности и претензии на роль глобальной альтернативы. Качество как знаний, техник и опыта, так и их носителей неразрывно связаны, как известно из хадиса о том, что Аллах забирает знания вместе с их обладателями. Соответственно, приобретение и умножение знаний в различных сферах возможно в первую очередь через умножения количества их носителей, а уже потом через их воздействие в опосредованном или облегченном виде на более широкую среду.
Любой исламский проект сегодня следует оценивать по тому, способствует ли он достижению этой задачи или препятствует ей. При этом понятно, что достижение передового качества необходимых знаний и их носителей невозможны в неразвивающемся или порабощенном обществе. Поэтому борьба за освобождение от захватчиков или устранение тирании, не дающей обществу развиваться, естественна и необходима для достижения этой цели.
В целом, в политическом отношении здоровым мусульманским силам на своем уровне сегодня требуется бороться за такой политический порядок, который лоялен к Исламу и способствует развитию мусульман. На уровень достижения более амбициозных задач вроде восстановления исламской цивилизации и продвижения ее доказавшей свою эффективность и привлекательность модели мусульмане должны выходить в ходе своего развития и по мере его.
1. Эта страна - "крепость ислама", которая за последние сто с половиной лет побеждает уже третью мировую супердержаву, защищая в очередной раз интересы уммы.
2. Освобождение ведется под руководством последователей ахлю-сунна валь-джамаа, которые устанавливает правление по законам Всевышнего, исключающее коррупцию, элементы варваской и губительной пост-модернистской и "либеральной" культуры, и другие препятствия, которые в всем мире стоят на пути развития исламских стран.
3. Правление в руках сильного алима, шейха Курана и Хадиса.
4. Это движение зародилось в медресе деобандийской методики преподавая, что связывает его с, я бы сказал, самой сильным и плодотворным образовательным движением среди ахлю-сунна.
5. Сам Посланник Аллаhа (солляллаhу алейhи ва ссалям) сказал присоединиться к войску, которое выйдет из Хорасана под черными флагами, среди них будет имам Махди.
6. Эта страна сидит на огромных запасах природных ресурсов и находится по-соседствую с богатейшими странами по энергетическим ресурсам - Туркменистаном и Ираном.
7. Она находится на стыке цивилизации, имеет важнейшее геостратегическое местоположение. Это один из эпицентров геополитической борьбы между США, Россией и Китаем по контролю энергетических артерий. Это потенциальный энергетический корридор между богатыми газом и нефтью Туркменистаном и Ираном; и Пакистаном, Индий и Китаем. Строительство газопровода, о котором договорилось правительство ИЭА с Туркменистаном еще до интервенции США, и которое скорее всего продолжится в скором времени, способно дать толчок развитию экономике страны еще до реализации проектов по добыче ресурсов.
8. Это движение, несмотря на обвинения многих невежд в национализме, представляет не только национальные интересы местного населением, но и интересы уммы в целом. Это проявлялось в многочисленных заявлениях в защиту палестинцев, в заявлении против режима асада, в заявлении в защиту афганских беженцев, которыми обращалась несправедливо пакистанская власть, что важно упомянуть на фоне популярного мифа о покровительстве Пакистана этому движению и, конечно, соглашение о взаимном признании между Ичк и ИЭА до вторжения США.
Афганистан, Хорасан это, действительно, тот крепкий орешек, о который часто ломали зубы большие империи.
Но, как я показал в этой статье, это не центр, а периферия той цивилизационной зоны, к которой он относится: https://golosislama.com/news.php?id=34448
Поэтому, если возлагать надежды на этот регион, что вполне оправданно, смотреть надо в сторону Пакистана. И, возможно, что приход к власти Имрана Хана - это шаг в этом направлении.