 |
|
Мировой суд Октябрьского района Новосибирска 27 мая 2013 года признал двух имамов – доцента Илхома Меражова и преподавателя основ ислама Камиля Одилова виновными в «экстремистской» деятельности и приговорил к одному году лишения свободы условно. Поводом для преследования имамов послужило чтение ими книг турецкого богослова Саида Нурси, которые в России объявлены экстремистской литературой. О том, чем закончилась история, ИА IslamNews рассказал один из пострадавших мусульман – имам, председатель комитета по образованию и науке ДУМАЧР Меражов И.З.
– Ильхом Завкидинович, Вы согласны с решением суда, который назначил вам наказание в виде условного срока на один год?
– Нет. Сейчас мы подали жалобу в Европейский Суд по Правам Человека. Я и учитель основ религии ислам, имам Одилов считаем, что нарушены наши конституционные права. Вообще я убежден, что закон о противодействии экстремистской деятельности несовершенен. Венецианская комиссия (консультативный орган по конституционному праву при Совете Европы – ИН) считает, что закон нуждается в доработке, поскольку формулировки закона «О противодействии экстремистской деятельности» слишком неясны и расплывчаты, особенно в части основных понятий – таких как «экстремизм», «экстремистская деятельность», «экстремистская организация» и «экстремистские материалы», – и дают слишком широкий простор для интерпретаций и правоприменения, что приводит к произволу властей. Некоторые пункты этого закона могут толковаться произвольно, результатом чего может стать нарушение прав верующих граждан и целых групп. Например, пункт о пропаганде исключительности. Это понятие охватывает часть религиозных постулатов таких как: Что наша религия истинная, наш Коран последняя книга, наш Пророк завершающий. Такие высказывания можно избирательно толковать как исключительность. Судьи нам так и задавали вопрос: «Считаете ли вы свою религию истинной?» Мы отвечали: «Да, мы так считаем, как и представитель любой другой религии считает свое верование истинной. Если бы он сомневался в истинности своей религии, то он бы не стал ей следовать».
– Возможно ли изменить существующую практику вынесения обвинительных приговоров по данной статье?
– Сейчас я готовлю иск в Конституционный Суд против этого пункта, по выражению правозащитников, «резинового закона». Поэтому, у нас запрещается классическая мусульманская литература, и даже на одном судебном процессе судья заявила, что в формулировке «Нет другого божества, кроме Бога», которая является символом Единобожия и основным столпом мусульманской веры, имеется пропаганда исключительности, потому что человек, утверждающий данное выражение, отрицает существование других богов.
Изначально законодатель принял эту статью для недопущения идей национальной исключительности, т.е. нацизма, а затем получилось, что стали реализовывать этот закон против Ислама. Президент России В.В. Путин на встрече с муфтиями в Уфе заявил, что запрет книг был вынужденной мерой государства. Действительно, одно время был неконтролируемый поток книг из разных стран, который надо было привести в порядок. Он также сказал, что необходимо создать религиозно-правовые институты, в которые будут привлекаться светские и религиозные ученые. Мы согласны, что мы должны издавать книги, в которых никого не оскорбляют, не унижают, но в то же время, чтобы это не было в ущерб канонам своей религии, свободе совести и религии.
– А кто будет создавать такие институты? У нас есть заинтересованные в этом лица?
– Например, мы в ДУМАЧР начали, на основании этого предложения Президента России В.В. Путина, заниматься этом направлении, привлекаем религиоведов, правоведов, других ученых, что бы установить понятные правила экспертизы книг и занесения или исключения книг из перечня экстремистских материалов. Сейчас таких правил нет, и нет законом прописанной процедуры рассмотрения таких дел. Районные суды, основываясь на заказных экспертизах, запрещают десятками мусульманские книги. Я не собираюсь с кем-то бороться, я считаю, что данный закон несовершенный, и его нужно доработать, чтобы законопослушные граждане, не оказались жертвой этого несовершенного закона, мы пострадали из-за этого закона. Я считаю, что нас обвинили в причастности к организации, существования которой не доказана – эта юридическая фикция.
Я понимаю, что есть отдельные люди, для которых такие дела – работа, премии, звания, звездочки, карьерный рост, квартиры. Нам как-то даже сказали: «На вас заработали». Получается, что кто-то зарабатывает несправедливостью, но несправедливость не может быть постоянна, она временна. По всем мирским и религиозным законам, ложь не может властвовать продолжительное время. Ложь исчезнет. И те люди, которые зарабатывают вот таким образом, хорошо не кончат. Ко мне подходили старики и рассказали, что в сталинские времена в Новосибирске репрессировали большое количество людей по обвинению в создании японско-корейско-турецкой организации – несуществующей, мифической организации «Гаскери Уешма». Я поднял архивные документы и выяснил, что люди участвующие в расстреле этих невинных граждан, впоследствии сами были расстреляны уже по другим обвинениям. Но между двумя этими группами существует большая разница. Те, кого эти палачи несправедливо убили, остаются павшими мучениками, и мы возносим молитвы за их души. А те, кто стрелял в безвинных людей, канули в безызвестность, а если кто и вспомнит про них, то только как кровавых преступников. Можно далеко за примерами не ходить. Следователь, который сфабриковал это дело против нас, буквально через месяц был уволен с работы. Поэтому, мы как последователи религии, которая призывает нас быть законопослушными гражданами своей страны, продолжаем делать свое дело, не испытывая ненависти к своим обидчикам. Ненависть вообще не присуща верующим людям – мы верим в то, что Бог сам воздаст притеснителям.
– Если несправедливые люди все равно ответят за свои деяния перед Богом, тогда в чем же смысл вашей деятельности?
– Мы же, как мусульмане, также как граждане Российской Федерации должны добиваться устранения несправедливости, защищать свои права. Мы должны сделать всё, что мы можем, а результат зависит от Аллаха. Пророк Мухаммад (саллаллаху алейхи ва саллям) говорил: «Если кто-то из вас увидит несправедливость, пусть изменит это своей рукой, а если не сможет рукой, то языком, а если не сможет языком, то сердцем, и это самое слабое проявление веры».
Огромные суммы государственных денег используются не по назначению, огромное количество людей три года работали впустую. Простые граждане понимают, что вся эта деятельность никоим образом не является борьбой с экстремизмом, а самая что ни на есть профанация. Меня хорошо знают в научных и религиозных кругах и все были просто в недоумении – каким образом я вдруг мог стать экстремистом, это полный бред.
Такой подход к религиозной проблематике не добавляет России авторитета на международной арене, когда книги, являющиеся достоянием мировой культуры, у нас запрещаются. Как математик я могу привести такой пример: 2 плюс 2 равно 4, и если кто-то заявит, что будет 5, это не прибавит ему авторитета.
Сами по себе формулировки типа возбуждение, разжигание являются субъективными. А как проверить это, возбудила у кого-то книга какие-то мысли, чувства или нет? Слово «разжигает» - что это означает? Разжечь можно костер. В общем, это определенно не юридические термины. И некоторые «специалисты» в кавычках на суде говорят: «на мой взгляд, эта книга возбуждает ненависть». Если человек грамотный, образованный, то никакая книга не способна его возбудить на насилие. Трудно себе представить, чтобы, скажем, профессор, прочитав книгу, сразу стал испытывать ненависть и вражду.
– Что означает для верующего запрет богословской литературы?
– Многие муфтии и имамы находятся в напряжении, что к ним в мечеть могут прийти сотрудники правоохранительных органов и найти или подкинуть запрещенную литературу. Однажды пришли полицейские в мечеть проверили литературу, после чего мы попросили документ о том, что вся литература проверена и среди нее нет ничего запрещенного. Но полицейские отказались это делать, заявив, что через месяц и эта литература может стать запрещенной.
С другой стороны, как объяснить прихожанам запрет классической мусульманской литературы? Например, «40 хадисов», «Сады праведных» – эти книги были веками настольной книгой всех мусульман всего мира.
Друга проблема – что делать с только что запрещенной литературой. Нам говорят: «уничтожьте». Но ни один мусульманин не сможет собственноручно уничтожить книги где есть хадисы высказывания пророка, или цитаты из Корана. Сжечь или уничтожить священные писания мусульманин не сможет, т.к. это противоречить вероубеждению.
Мне рассказали такой случай, который произошел в Екатеринбурге – хозяйственный работник мечети отнес запрещенную книгу в прокуратуру и получил за это административное взыскание за хранение и распространение запрещенной литературы, т.е. человек решил сдавать книги, внесенные в список экстремистской литературы, и автоматически становится преступником.
Наш муфтий Аширов придерживается такой позиции, что бы суды предоставляли экспертизы общественности для того, что бы мусульмане знали, что именно является неправильным с точки зрения закона в той или иной книге. Например, фраза «личность мусульманина» несет в себе какой-то негатив? Нет. Можно его оставить? Да. И так далее по тексту. А если какое-то словосочетание или предложение неправильное с точки зрения закона, то мы готовы его убрать. Но, к сожалению, нам этого не говорят. К тому же есть еще такая формулировка «имплицитно из этого может следовать», это значит, что специалист считает, что внутри этого слова есть скрытый призыв к противоправным действиям. Например, в одном уголовном деле специалист подверг анализу аят Священного Корана, где сказано: «Посмотри на следы милости Аллаха, как Он оживляет землю после смерти» как интенция, дающая положительный образ смерти. Таким образом, по мнению эксперта, которое влияет на решение суда, здесь идет пропаганда смерти.
– Распространено мнение, что наличие в российском черном списке непропорционально большого числа книг об исламе, просто-напросто является показателем определенного отношения к исламу со стороны властных структур. Об этом говорят и неимоверные сложности в получении разрешения на строительство мечетей. Власти готовы дать мусульманам временные помещения, лишь бы они не строили чего-то постоянного. А как складывается религиозная ситуация в Новосибирске?
– У нас 4 мечети, все они заполняются прихожанами, исторической мечети более 100 лет, государство помогло ее отреставрировать. Недавно было открытие новой мечети. Был выделен еще один участок под строительство, однако в этом районе появилась небольшая группа противников строительства. Но мусульман много, и места в мечетях не хватает. Это в центральной части России, в южных регионах может быть можно молиться на улице, а в Сибири не получится. В России, а тем более в Сибири очень много места, почему же граждане или гости должны молиться на улице? По-моему чиновники не понимают положительную роль Ислама для государства. Ислам – это призыв творить добро. Мусульмане патриоты своей Родины, ибо Пророк Мухаммад (саллаллаху алейхи ва саллям) сказал: «Любовь к Родине - часть нашей веры».
– Каково Ваше видение относительно будущего Ислама в России, есть ли позитивные сдвиги за последнее время?
– Я оптимист, и это качество мусульманина. В Коране сказано: «Не отчаивайтесь», и в хадисе говорится, что перед зарей бывает темно, затем придет свет. Просто нам надо учиться, быть юридическими грамотными, научиться доказывать свою правоту. А мы иногда ведем себя как беззащитные, а это эмоциональное состояние человека не приводит ни к чему хорошему. Не нужно отчаиваться, нужно продолжать вести диалог. Я разговаривал с людьми из правительства, у них есть понимание того, что эта схема не правильно работает.
Опять же мне как человеку науки ситуация с запретом книг напоминает запрет в советское время кибернетики и генетики. Эти науки запретили из-за того, что их считали буржуазными науками. Но итог этого запрета – отставание в научно-техническом прогрессе. Сегодня мы покупаем все эти айпады и айфоны из заграницы, что является доказательством того, что мы были не правы. А запреты классических мусульманских книг приведет морально-нравственному кризису.
– Как Вы считаете, нужна ли российским мусульманам своя богословская школа, или они должны довольствоваться заимствованием знаний за рубежом?
– Президент Путин в Уфе заявил, что мусульманам России необходимо возрождение богословской школы. Но мы не можем создавать свою богословскую школу, не опираясь на первоисточники, источники исламского богословия – не российские. Мы должны издавать Бухари, Муслима, толкования к ним. Должны понять и осмыслить исламскую классику. Религия также как и наука не имеет границ.
– На одном из порталов была опубликована статья, в которой автор выразил свое возмущение, по поводу того, что организация "Международная амнистия" критикует российские власти за их отношение к религиозным меньшинствам. Как Вы считаете, обоснована ли критика со стороны этой международной организации, касательно того, что происходит в религиозной жизни России?
– Международная комиссия занимается мониторингом по всему миру нарушений в области свободы совести и религии уже много лет. Если книги, которые не запрещены во всем мире, а наши судьи взяли и запретили, то кто виноват? Не международная комиссия же виновата, что у нас такие решения принимают суды.
Надо признать свою ошибку, и всё. Если не будем признавать свои ошибки, то движения вперед не будет. Совершил ошибку один судья, а другие поддерживают свою коллегу из корпоративной солидарности. Одна ошибка порождает новые ошибки, и дает повод для критики.
В то время как во всем мире эти религиозные книги не запрещены, а международная комиссия только лишь сделала констатацию данного факта, что эти книги нигде в мире не запрещены, а преследование читателей – это ошибка и нарушение прав верующих. Уже 7 лет во всех докладах международные комиссии критикуют Россию, а также и российские светские ученые, российские муфтии, российские правозащитники критикуют, а система упорно упрямо стоит на своем, не слушает даже своих же российских правозащитников, ученых, юристов, религиоведов. Поэтому идет критика со стороны международных и российских правозащитников.
Пока власти не будут признавать честно свои ошибки, и исправлять их, не будет прогресса в России. Для меня лично нет никакого сомнения в том, что нам всем нужно научиться признавать собственные ошибки, ибо признание собственной ошибки не только не умаляет достоинства человека, или власти, а, напротив, вызывает чувство доверия и уважения, как к человеку, так и к власти.
Я считаю, что в работе международной комиссии нет никакой политики, и не продиктовано политической ситуацией. Можно посмотреть доклады этой комиссии за предыдущие годы. 7 лет идет одна и та же критика по этой теме «читателей книг С. Нурси». Критику нужно воспринимать конструктивно, если есть ошибка, нужно ее исправлять, тогда не будет этой критики. Нельзя смешивать политику, религию, правозащитную деятельность. Только недобросовестные чиновники могут оправдывать свои ошибки политической ситуацией. Благодарю Вас за эти вопросы и пользуясь случаем, я хотел бы поздравить всех мусульман со священным месяцем Рамаданом и праздником Ураза-байрамом.
