Я никогда не скрывал, что работаю в школе из эгоистических побуждений — добываю в разговорах с детьми новые идеи.
Так вот при обсуждении «Жизни и судьбы» один школьник высказал ценную гипотезу. Он сказал, что в ХХ веке человечество достигло своего предела и теперь откатывается назад, так что нынешний триумф церковного мракобесия, пещерного национализма, бездумного потребительства и других архаических практик (формулирую сам, дети так пока не умеют) — не временное явление и даже не следствие усталости от кошмаров прошлого столетия, а нормальное возвращение вроде спуска с Эвереста.
Никто не обещал, что на этом Эвересте будет непременно только космическая ракета: там оказались ещё и Освенцим, и Хиросима, и голодомор, а космическая ракета — это, скорее, их побочное следствие.
То, что человечество стоит на пороге эволюции, не только социальной, но и биологической, понятно было уже накануне ХХ века многим мыслителям, от Уэллса до Ницше, различались лишь предлагавшиеся ими варианты такой эволюции. На мой взгляд, возможны три варианта, все не особенно радостные.
Вариант первый: человечество доросло до ницшеанского сверхчеловека, героического борца, способного отрекаться от собственной личности во имя торжества великого дела.
Первые образчики такого сверхчеловека — это в том числе и русские революционеры-террористы.
Всякий скачок в эволюции человека, однако, не только многое даёт, но многого и лишает (так, по мысли Мамлеева, христианин оказался оторван от всей суммы языческих знаний, отказался от связей с хтоническими существами и тесного, почти физиологического контакта с природой).
Новый сверхчеловек-ХХ обладал массой преимуществ, но оказался начисто лишён морали — и в результате наворотил такого, что все Цезари, Ксерксы плюс инквизиция воспринимаются теперь как детсадовцы.
Скачок на следующий уровень оказался невозможен — сверхчеловек погиб, едва родившись, и вдобавок, как показала практика, он не воспроизводится: дети сверхлюдей выбрали потребление как более безопасный смысл жизни.
Может, какие-то гены этого сверхчеловека в них и живы, но этим способностям негде реализоваться: «дети победителей» провели большую часть жизни в очередях. У нового поколения стойкая аллергия на великое. Путь человечества — назад, к истоку: видимо, неудачный градус восхождения был избран там. Теперь нас ждёт спуск в тёмные века.
Вариант второй: человечество разделилось на две ветки, как предположили Стругацкие в финале знаменитой трилогии. Эволюция одной части пойдёт быстро и решительно — но эти одиночки быстро выйдут из поля зрения основной массы, поскольку у массы не хватает быстроты ума, чтобы уследить за их перемещениями.
Большинство же будет не развиваться, а деградировать либо топтаться на прежнем потребительском уровне. Встреча и взаимодействие этих двух ветвей маловероятны; нечто сходное — деление на элоев и морлоков — рисовалось и Уэллсу. Разница в том, что в «Машине времени» морлоки работали на элоев, а в реальности, похоже, они будут работать на себя — элоев вообще не будет видно, и потребности у них будут такие, что никакому морлоку столько не накопать.
Эволюция российской элиты в этом плане показательна: власть с народом не имеет уже почти ничего общего, не опускаясь даже до генерации идей — хватает сериалов.
Третий вариант. Весьма вероятно, что результатом эволюции оказалось не перерождение конкретной человеческой особи, но превращение человечества в человейник (термин Александра Зиновьева, чье 90-летие отмечается сегодня столь широко).
Этот человейник — масса, соединённая почти телепатическими связями вроде Интернета или Твиттера, — способен на многое, но многого и лишён: его можно эффективно вывести на площадь в кризисный момент, но с личными, частными мотивациями у человьёв серьезная проблема, они могут действовать, лишь оглядываясь на вождя или соседа.
Эта эволюция тотальна, идёт везде и затрагивает всех, и результат её предсказуем: у нового человечества будут достижения, но не будет личностей; останется культура — но не будет творчества.
В этом смысле весь опыт ХХ века можно рассматривать лишь как первый, ещё неудачный способ строительства человейников: идея — классовая или расовая — оказалась недостаточной, а вот Интернет сработал, и недалеко время, когда соответствующий чип — миниатюризированный до сантиметра айфон — будут носить уже не в кармане, а в мозгу.
Все три варианта, как уже сказано, не особенно радужны.
Лично мне, как и умному ребёнку, наиболее вероятным кажется первый.
Почему я так думаю — трудно сказать. Вероятно, потому, что с образом деградирующего, но прежнего человека мне все-таки пока ещё легче смириться, чем с новой расой либо с универсальным джобсовским человьём.
