Среда обитания

Задержания в Дагестане: почему это происходит?

Такие задержания, как арест имама Курбана Аскандарова и правозащитника Мухаммада Магомедова происходят в Дагестане регулярно. Мусульманских лидеров задерживают — и часто с грубым нарушением уголовного процессуального права.

Это происходило все последние годы. И то, что сейчас один арест по времени совпал с другим, пока не дает оснований говорить о новой тенденции и о том, что эти два события взаимосвязаны.

 

Тем не менее не исключено, что силовики активизировали свою работу в Дагестане в связи с усилением позиции ИГ на Северном Кавказе.  После того как убили лидера «Имарата Кавказ» Алиасхаба Кебекова, позиции ИГ в вооруженном подполье еще больше усилились. Идеи «Исламского государства» становятся популярны и среди радикальной религиозной молодежи из числа тех, кто не взял в руки оружие.

Под влияние ИГ попадают и известные лидеры, такие как Надир Абу Халид, который совсем недавно присягнул «Исламскому государству». Этого не могли не заметить спецслужбы. Однако работа со сторонникам ИГ и арест Мухаммада Магомедова никак не связаны, этот общественный деятель относится к совершенно другому идеологическому течению в исламе.

Ситуация в Дагестане давно очень неспокойная, а закручивание гаек началось не сегодня, а за год до Олимпийских игр в Сочи. Этот процесс начался с момента назначения главой республики Абдулатипова, хотя и не был напрямую связан с его личностью, предолимпийскую зачистку проводили силовики.

Предыдущий глава республики Магомедов Магомедсалам предпринял попытки наладить диалог с умеренными салафитскими мусульманскими общинами. Был создан механизм для вывода молодых людей из леса — тех, кто решил прекратить вооруженную борьбу. Так называемую комиссию по адаптации боевиков критиковали, но это был важный механизм, который позволял человеку вернуться к мирной жизни и ему в этом процессе гарантировал соблюдение его прав.

При Магомедове был заметно либерализован режим в отношение салафитской общины. Ее представителям разрешили открывать мечети, образовательные и благотворительные проекты, изменилось отношение к имамам и людям, которые ходили в салафитские мечети.

Но после прихода новой власти в Дагестане все эти мягкие меры были свернуты, очень многих религиозных людей выдавили из республики, часть из них уехали в Турцию, там некоторые заметно радикализировались под воздействием проповедников ИГ. Но уже тогда заметно выросло число задержаний умеренных лидеров, фальсификаций уголовных дел, похищений и внесудебных казней.

Мы тогда говорили, что такие жесткие неправовые меры приведут к радикализации. Это и случилось, но радикализация пошла по-другому сценарию, не совсем так, как мы ожидали. Мы думали, что молодежь будет все больше уходить в лес и примыкать к Кебекову, а на самом деле мы увидели массовый отток в ИГ и Сирию. Не исключаю, что это было отчасти связано с запретом, который Кебеков ввел на нападения на гражданских людей, на участие женщин в вооруженной борьбе и на самоподрывы.

Части беспредельщиков стало просто неинтересно и трудно воевать на Кавказе, а джихад в ИГ ценится выше. И пропаганда ИГ работает значительно эффективнее, да и фактор успеха «Исламского государства» убеждает молодежь. С одной стороны, для России это хорошо, потому что все меньше воюют у нас, на нашей территории не гибнут люди.

Но мы понимаем: часть тех, кто уехал, могут вернуться с очень жесткой, радикальной идеологией и опытом массового истребления мирных людей. И они будут готовы на более жестокие действия — в том числе в отношении гражданского населения.

За последние три месяца с момента убийства Бориса Немцова в России усилился интерес к Северному Кавказу. Прежде всего — к Чечне, по причине резонансного убийства, след которого привел в Грозный, а с другой стороны — из-за сложившейся в республике ситуации, которая многим нашим гражданам кажется неправильной.

Многим не нравится тот режим, который существует в Чечне, то, как там работают российские законы, как устроены взаимоотношения Кремля и Кадырова.

В последние месяцы Чечня вдруг стала всем интересна. Почти два десятилетия мало кого тревожило, как там соблюдаются права человека и российское право, а вот сейчас как будто был нажат спусковой крючок, и общественности вдруг стало интересно и важно.

На мой взгляд, это очень хорошо, потому что равнодушие российского общества не позволяло изменить ситуацию на Кавказе с точки зрения прав граждан и гражданских свобод. Ведь когда одной части страны безразлично, что происходит в другой, создается ситуация вседозволенности и безнаказанности, это способствует грубым нарушениям закона.

Я думаю, что новый интерес, который возник к Чечне и отчасти перешел на Дагестан, может сыграть конструктивную роль в решении проблем региона.

подписаться на канал
Комментарии 0