 |
|
Обвиняемые по делу о нападении на Нальчик 13 октября 2005 года в знак протеста против нарушения их прав объявили голодовку. Суд по этому делу близится к завершению, со дня на день ожидается чтение приговора. Кому в таких условиях выгодно обострять ситуацию, и с чем связана голодовка подсудимых. Об этом наша беседа с адвокатом Елизаветой Шак.
- Елизавета Сергеевна, что сейчас происходит в СИЗО Нальчика?
- Могу говорить только о ситуации с обвиняемым Азаматом Ахкубековым. Я не представляю его интересы на суде, у него есть адвокаты по процессу – Геляева и Туганова. Я защищаю его интересы в части оспаривания действий следственного изолятора по отношению к нему.
На сегодня Ахкубеков уже 45 дней находится в карцере. По мере того, как срок освобождения подходит к завершению, тут же вменяется другое нарушение, и срок содержания продлевается.
Ему могут предъявить, якобы он не вышел на прогулку или не надел робу. Тут же оформляется рапорт, и Азамат возвращается в карцер. И так уже 45 суток!
С этим можно было бы смириться, потерпеть, если бы там были созданы условия. Карцер – это полуподвальное сырое помещение. Днем Ахкубеков вынужден сидеть на полу, поскольку кровать поднимается. Азамат говорит, что таким образом его хотят довести до летального исхода.
У Азамата был туберкулез легких. Он сегодня ничего не ест, поскольку подсудимые по делу 2005 года объявили голодовку. Это связано с тем, что им не дают исполнить религиозные обряды, отобрали религиозную литературу, в том числе Кораны, на которых были проставлены печати Духовного управления мусульман КБР.
Кроме того, им мешают совершать намаз. Во время молитвы через динамики включается громкая музыка. Со слов подзащитных, у них отобрали электрические приборы, удлинители.
Камеры в СИЗО маленькие, в них могут находиться от 4 до 6 человек, узкие зарешеченные окна расположены почти под потолком. Поэтому в комнатах всегда мрачно, а это влияет на зрение.
В связи с этими нарушениями осужденные объявили голодовку. Она длится уже несколько дней.
Мы обращались в правозащитные организации, чтобы они обратили внимание на эти факты.
Безусловно, УФСИН призван воспитывать и перевоспитывать правонарушителей. Но нарушая их права, отбирая еду, лишая прогулок, боюсь, они своих целей не добьются.
- 45 дней в карцере. Разве это правомерно?
- Безусловно, нет. Ахкубеков обращался к надзирающему прокурору. Но кроме нас, нарушений никто не видит.
Просто Азамат – борец за правду, он за каждое нарушение его прав пишет заявление. У него в характеристике даже написали: «Склонен к написанию жалоб». Такое в моей практике встречается впервые.
В настоящее время состояние его здоровья под угрозой.
- Скоро наступает священный для мусульман месяц Рамадан. Получается, верующие в СИЗО могут быть лишены возможности придерживаться религиозных обрядов?
- Получается так. Их права, гарантированные Конституцией РФ, на свободу вероисповедания нарушаются. Именно с этим связан их протест.
- Через некоторое время состоится чтение приговора обвиняемым. Давление на подсудимых может быть связано с этим?
- Сейчас обстановка накалилась. Кому это может быть выгодно, я не знаю. Но такими методами Ахкубекова сломить нельзя. У него такой характер,он будет держаться до последнего и обжалует любой приказ, который нарушает его права.
- А кому может быть выгодно обострение ситуации перед чтением приговора?
- Я не думаю, что это давление – позиция государства. И, безусловно, эта инициатива не исходит от суда. Скорее всего, оно возникло на уровне исполнения приказов в самом СИЗО, с внутренними распоряжениями.
При смене руководства изолятора проблемы с нарушением прав обвиняемых возникали и ранее. Сейчас начальник СИЗО Солодовников сложил свои полномочия, обязанности начальника исполняет Ныров. Давление может быть связано с кадровыми переменами.
- Можно ли делать какие-либо прогнозы по приговору?
- Вы сами слышали, какие сроки для подсудимых были озвучены, вплоть до пожизненного заключения для некоторых из них.
Я переживаю за судьбу моего подзащитного Казбека Будтуева. Он действительно невиновен. Сторона защиты установила его алиби. В момент нападения на Нальчик он находился дома.
Свидетелей его причастности к вооруженному нападению нет. Единственный свидетель, который оговорил его во время предварительного следствия, Караев, во время суда от своих слов отказался. Он принес свои извинения Казбеку и сказал, что был вынужден оговорить его под пытками.
У меня есть надежда на его оправдание. Будтуев – яркий пример ошибок, допущенных во время предварительного следствия. Кроме того, он получил тяжелый вред здоровью в заключении.
Я не говорю, что он ангел. Нет. Но его не было даже рядом с объектами, на которые было совершено нападение. Мало того, соседи поминутно рассказывали, что Казбек делал 13 октября 2005 года, где он находился, во что был одет.
В деле отсутствует график реакции полиграфа, на котором Казбек был исследован. Остались только выводы эксперта. Полиграф дает результат, что он находится в нескольких местах одновременно. Но эксперт делает вывод, что он был рядом с национальной библиотекой – около 2-го ОВД. Но откуда мне это видно? Где график реакции? Суд должен все сам видеть, чтобы сделать свои выводы.
Мне интересно, сможет ли наше правосудие принять эту правду, признаться, что Казбеку был нанесен тяжкий вред здоровью сотрудниками правоохранительных органов.
Какая-то надежда на этот состав суда у меня все же остается.
- Как вы думаете, кто-то может рассчитывать на освобождение в зале суда?
- Следствие идет уже 9 лет. Но под следствием находятся люди, которые не совершили тяжких преступлений. К примеру, Мидов. Он обвиняется в нападении на МВД. Но он отказался участвовать в этом. Ему на пару с Гоовым дали одну гранату, но ребята убежали и закопали ее. Потом родители привели их в полицию. На этот момент повинная не была оформлена, и человек оказался под следствием. Ему в качестве наказания затребовали 11 лет лишения свободы.
Тогда мне непонятен смысл амнистии, которая была объявлена после тех событий. По телевидению крутили ролик, в котором ребят призывали сдаться, обещали, что если будет установлена их непричастность к тяжким преступлениям, они могут рассчитывать на амнистию. Они понадеялись, но не получили гарантированного прощения.
- По вашему мнению, какое значение для республики может иметь окончание процесса и объявление приговора?
- Дело резонансное. Его объем при поступлении в суд был 1400 томов, сейчас еще больше. Мне кажется, аналогов этому делу в мире нет. Все адвокаты по этому делу, безусловно, надеются на справедливый приговор, что каждый получит по справедливости.
Но судьи профессиональные, они разберутся в деле и поставят точку. Справедливый приговор даст надежду на установление мира в республике. Ведь в Чеченской Республике боевики сдались и вернулись к мирной жизни.
Если же приговор будет несправедливым, даже не знаю, как это повлияет на обстановку, но точно ничего хорошего не сулит.
Я на сто процентов уверена, что моим подзащитным можно дать шанс на мирную жизнь. Они не будут мстить, не возьмут в руки оружие. У них было время на осмысление жизни, они хотят жить со своими семьями, растить детей.
Если мы говорим о правовом государстве, хотим жить в стране, в которой права гражданина не нарушаются, а законы выполняются, судебная система должна быть справедливой.
