Главная беда северокавказского общества – отсутствие консенсуса между людьми разных идеологий, верующими и неверующими, традиционалистами и салафитами. И «консенсус» – это не просто книжная формула, а реальная боль десятков тысяч людей, равно страдающих от терактов и бессудного террора силовиков. Как научиться кавказцам жить в мире, говорили на межрегиональном форуме, прошедшем вчера в Нальчике.
Смерть как обыденность
Вчера, пока в Ставрополе шумно и по-предвыборному богато отмечали день края, в соседней столице, Нальчике, говорили о вещах совсем не праздничных, но для республики, увы, будничных: здесь прошла межрегиональная конференция под названием «Почему молодежь уходит в лес?».
Будничных, поскольку «лес», «флешки», «зачистки» – всё это сегодня слова, прочно вошедшие в обыденный лексикон жителей всех республик СКФО. За день до форума в Чегеме (девять километров от Нальчика) были в перестрелке убиты два человека и ранен лейтенант полиции. Наряд ДПС остановил для проверки документов такси, оттуда раздались выстрелы... Связанного владельца машины нашли в багажнике, а один из убитых в перестрелке, заявил Национальный антитеррористический комитет (НАК), находился в федеральном розыске как главарь вилайята «Имарата Кавказ».
Такие скорбные вести приносит буквально каждый день. По данным информагентства «Кавказский узел», которое единственное в стране ведет мартиролог жертв вооруженного конфликта на Северном Кавказе, с 2010 года в Кабардино-Балкарии погибли как минимум 419 человек (из них 63 – гражданские лица) и было ранено не менее 618 (из них 207 – гражданские).
Дискуссию организовал Институт экономической политики имени Егора Гайдара (ранее известный как ИЭПП – Институт экономики переходного периода) и фонд его имени. Сегодня для института проблематика Северного Кавказа является одной из основных: эксперты постоянно находятся в поездках по регионам округа, проводят интервью, опросы, форумы. Автор этих строк побывал уже на нескольких мероприятиях института, о которых писал на страницах КАВПОЛИТА в статьях «Что нам делать с Кавказом?», «Между идеей и материей», «Великая кавказская революция» и «Кавказ ненавидимый».
Основные направления исследований института на Северном Кавказе – это земельные конфликты и молодежная политика. Обе они трактуются широко, например, молодежная политика – это не просто танцы-песни-гранты, она рассматривается через призму «порождения» экстремизма, терроризма и других форм антигосударственного поведения. Об этом и шла речь на круглом столе в Нальчике.
Восстание против чего?
Время и место для форума подобраны идеально. Сейчас в Верховном суде КБР завершаются слушания по «Делу 58-ми» о нападении на Нальчик 13 октября 2005 года. Как рассказал на форуме журналист, правозащитник и юрист Тимур Куашев, освещающий этот процесс, приговор может быть вынесен уже в июне-июле.
А ведь именно «Дело 58-ми», пожалуй, – самый явный знак того, насколько и государство, и общество запуталось, пытаясь отрефлексировать: почему молодежь уходит в лес? «В отношении этих верующих систематически осуществлялось насилие, они испробовали все доступные, все законные способы к сопротивлению. И когда поняли, что стена глуха и в нее биться нет смысла, часть из этой религиозной группы, джамаата Кабардино-Балкарии, взяла в руки оружие. И из материалов дела ясно, что многие просто не знали куда идут», – рассказал Тимур Куашев.
Юрист считает, что восстание 2005 года требует тщательного изучения и экспертного осмысления, что до сих пор сделано не было. Причины появления экстремизма и пути его преодоления в принципе не обсуждаются в общественном пространстве, о чем с сожалением говорил и председатель кабардино-балкарского правозащитного центра Валерий Хатажуков. Он привел такой пример: из более тысячи НКО, зарегистрированных в КБР, адаптацией молодежи к мирной жизни занимаются единицы.
Показательно, что форум не почтил своим присутствием ни один чиновник из правительства республики, разве что в начале появились двое сотрудников Центра противодействия экстремизму (Центра «Э»), выходцем из которого является нынешний глава КБР Юрий Коков. Молча посидели со скучающим видом и ушли. А им было, что послушать: на форум были приглашены эксперты изо всех регионов Северного Кавказа, но большинство, конечно, из самой Кабардино-Балкарии.
Впрочем, даже они затерялись на фоне общественников из Дагестана, который, бесспорно, сегодня является самым проблемным регионом в округе. Приглашенные с болью рассказывали о том, что творят силовики сегодня в Дагестане под видом «борьбы с терроризмом»: рейдерские захваты чужого бизнеса под полицейской «крышей», бессудные казни и расправы, провокации против мусульман...
С кем говорят джамааты?
Пересказывать все подобные истории нет смысла — сегодня их знает, пожалуй, каждый житель Северного Кавказа. Но сердце все равно сжимается, когда слышишь рассказ живого человека о том, как силовики без суда и следствия расстреляли его брата, племянника, жениха. Почему же общество молчаливо принимает этот тотальный террор? Почему вслух говорят об этом только на единичных митингах или круглых столах?
Ответ на этот вопрос дал один из бизнесменов Нальчика Аскер Гехов. Рассказал, что в ходе спецоперации у него убили троюродного брата, как уверена семья, он был невиновен. Но никто из семьи никаких политических протестов устраивать не стал. «У меня бизнес, мало ли что со мной завтра произойдет, кто моих двух детей будет кормить?! Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», – говорит Гехов. И он, конечно, выражает мнение большинства жителей республики, придавленного постоянным страхом перед всесилием силовиков.
Дагестанский правозащитник Гасан Гаджиев говорит, что сфера «идеологического насилия», применяемого государством к мусульманам, постоянно расширяется. Например, решениями судов в России запрещена деятельность нескольких «говорящих» джамаатов – то есть тех, которые проповедуют отказ от насилия и призывают своих адептов исключительно к политической борьбе. Это, в частности, последователи турецкого богослова Саида Нурси («Нурджулар») и египетского теолога Хасана аль-Банна («Братья-мусульмане»).
По словам Гаджиева, сейчас на Северном Кавказе сосуществует множество религиозных групп, которые относятся к «нетрадиционным». Например, в числе воевавших на стороне сепаратистов в Чечне были даже суфии, были и адепты «Братьев-мусульман» (или, как их называют в обиходе, ихванов), однако главной мишенью силовиков становятся именно салафиты.
«Государству нужна некая социальная группа, которая будет показана как злодеи. И салафиты идеально подходят для этого. Почему? Потому что мусульмане в целом, а салафиты в особенности чем-то внешне отличаются от остальных, у них другие жизненные ценности. И из этой группы мусульман намного легче сделать каких-то бандитов», – размышляет Гасан Гаджиев.
Государство абсурда
Вспомните Стэнфордский тюремный эксперимент 1971 года, когда добровольцев, людей с улицы, поделили на условных «полицейских» и «зэков». Обе группы очень быстро вжились в роль: у одних проявилась жестокость, у других кротость. И это, пожалуй, хорошо описывает изменения коллективной психики жителей Кавказа, которых государство условно развело по разные стороны баррикад.
Журналист дагестанской газеты «Черновик» Магомед Магомедов говорит, что сегодня с подачи силовиков в обществе активно распространяется мнение, будто в «лес» уходят исключительно люди из социальных низов, необразованные. Но это не так: и дураков, и кандидатов наук предостаточно как среди боевиков, так и среди полицейских. А порой в «лес» входят люди глубоко интеллектуальные. Так, член президиума Союза мусульманских журналистов Дагестана Махач (Ясин) Расулов стал одним из идеологов вооруженного подполья в республике и был убит в ходе спецоперации.
Бывший член исполкома Российского конгресса народов Кавказа (РКНК) Абакар Абакаров считает, что истинную причину экстремизма среди молодежи стоит искать вовсе не в уровне образования, а в социально-экономических процессах. «Причины все – сугубо социально-экономические. О каком патриотизме вы будете говорить молодому человеку, как вы собираетесь ему объяснять, почему существует провальная, несправедливая судебная система, почему Северный Кавказ погряз в земельных конфликтах», — поинтересовался он. По словам Абакарова, чиновники при их ложно-патриотическом пафосе сами настроены совершенно антипатриотично: детей учат за рубежом, да и свое будущее не связывают с Россией, и тем более с Северным Кавказом.
Валерий Хатажуков считает, что единственным способом решить проблему экстремизма будет только проведение честных, демократичных выборов на всех уровнях власти – и региональном, и муниципальном. Поддержала его чеченская правозащитница из «Мемориала» Липхан Базаева.
«У государства нет стратегии сосуществования с собственным населением, нет стратегии работы с молодежью, разумной национальной политики, – убеждена Базаева. — Это абсурд: в многонациональном государстве нет национальной политики! И прямые справедливые выборы не должны быть мечтой. Это должна быть цель, к которой мы должны идти. Иначе мы никогда не достигнем возможности контролировать наше хаотичное государство».
В обществе нет консенсуса
На форуме несколько раз вспоминали Карачаево-Черкесию, которая и этнически, и демографически очень похожа на КБР, но уровень насилия там на порядок ниже. Руководитель научного направления «Политическая экономия и региональное развитие» Института Гайдара Ирина Стародубровская считает, что в КЧР просто удалось создать такой общественный консенсус, где представители нетрадиционного ислама имеют возможность реализовать свои права невооруженным способом. Она привела в пример одно из местных селений, где сосуществуют два имама: пожилой традиционалист осуществляет похоронные обряды, а проповеди в мечети читает молодой, уже нетрадиционных взглядов. И пожилой считает его своим учеником, а сама эта конфигурация «сдержек и противовесов» была создана по благословению Духовного управления республики. И в этом селении не стреляют.
Журналист дагестанской газеты «Новое дело» Идрис Юсупов в финале круглого стола задал острый вопрос, поставив под сомнение целесообразность всей пятичасовой дискуссии. Зачем, сказал он, рассуждать о причинах ухода молодежи в «лес», когда нужно говорить о том, как сделать, чтобы молодежь туда не уходила. Иначе, по мнению Юсупова, получается констатация очевидного.
Модератор дискуссии Ирина Стародубровская с ним не согласилась: по ее словам, мнения участников круглого стола коренным образом разделились, а значит, и в обществе нет согласия в понимании причин экстремизма — и, следовательно, путей его преодоления.
Часть населения видит причины экстремизма исключительно в том, что ряды «сопротивленцев» пополняют люди, пострадавшие от произвола властей. Вторая – в распаде у молодежи ценностной системы, потери традиций, недостаточной образованности, неуважении к старикам, которые пронесли через атеистические времена свет ислама. И сама Стародубровская заявила, что ни с одной из двух этих категоричных позиций не согласна, социальная реальность Северного Кавказа намного сложнее.
«Мы живем в обществе, которое становится все более городским. А в городском обществе есть разные идеологии, разные субкультуры, и его основной вызов – умение жить всем вместе, будучи разными, умение признавать за другими право быть не такими как ты», – говорит Ирина Стародубровская. А вот как этого добиться, эксперты Института Гайдара будут обсуждать и впредь: уже осенью на Кавказе они проведут еще несколько крупных форумов, о содержании которых КАВПОЛИТ также расскажет своим читателям.
