|
|
Письма из зиндана Машуков Анзор Владимирович |
Часть 1
Я глубоко убежден, что выборы президента КБР в 2002 году сыграли, может не ключевую роль, но одну из основных составляющих, приведших к трагическим событиям 13 октября 2005 года. Мусульмане КБР на выборах активно поддерживали генерала ВДВ Батырова. Это было проявлением активной гражданской позиции1.
В принципе политика правление Кокова В.М. была сносной для мусульманской части населения республики. Если бы не клан Кокова В.М. в лице силовиков, у которых на тот момент была проблема. Им нужен был объект для борьбы, чтобы не стать ненужными и не потерять свою значимость. С ОПГ уже практически было покончено и силовики – министр ВД Шогенов Х.А. – стал активно искать образ врага, ведь чтобы были герои, нужны антигерои. Результаты поиска появились очень скоро. Все газеты и каналы ТВ кричали об объявленной войне с экстремизмом и терроризмом. Ему, видимо, было обидно, что финансовые потоки, направляемые на борьбу с этими проявлениями, идут в Чечню и Дагестан, а его не касаются.
Из источников очень близких к самому Кокову мне известно, что кабинет министров и половины правды до него не доводил, и он перестал владеть ситуацией в республике. Хотя в свое время он сделал очень многое, для того чтобы сохранить мир в республике, в начале 90-х, когда республику будоражило, и она была на грани чеченских событий, и если не точно таких, то имевших не менее кровавые последствия. С тех пор прошло почти 20 лет, и застой, зажатость естественным образом требовали смены власти и отрыва от ее кормушки тех, кто использовал эту власть не во благо жителей республики, а в интересах узкого круга, элиты монополизировали государственные функции с целью собственного обогащения. В связи с необходимостью смены клана Кокова возникла идея поддержать на выборах Батырова. Нужно было что-то менять, «нужно было менять русло реки, которая омывала одни и те же берега, орошала одни и те же огороды».
Здесь хотелось бы привести выдержку из высказывания В.В.Путина в прямом эфире телеканала Россия в декабре 2011 года. Вопрос: «Не пора ли вернуться к прямым губернаторским выборам?»
В.Путин: «Это важный вопрос. Что касается этого самого важного вопроса, – это выборность или не выборность губернаторов. Я не буду скрывать, я уже об этом говорил, и хочу сказать ещё раз. Сегодняшний способ приведения губернаторов к власти я придумал лично, сам придумал, никто не советовал, и скажу почему. Давайте вспомним, когда и в каких условиях это было сделано.
Это было в начале 2000-х годов, когда у нас полыхала гражданская война на Кавказе, когда многие губернаторы, надо прямо сказать, приходили к власти путём прямых, якобы прямых выборов, тайных, но опирались при этом на местные полукриминальные элиты, и, что особенно опасно и важно было тогда, сосредоточили в своих руках большую экономическую власть, да ещё сидели в Совете Федерации и имели неприкосновенность как депутаты парламента. Но что особенно было тревожно и что меня очень беспокоило – с целью прихода к власти не брезговали ничем. Не только опирались на полукриминальные структуры, но и опирались на националистические группы, на сепаратистские группы. И очень легко было порождать этот сепаратизм в регионах Российской Федерации. У нас сложно созданная страна, с национальными формированиями».
Ответ В.Путина на этот вопрос – твёрдое подтверждение того, что власти в регионах стали полукриминальными, «вросли» в свои кресла и любыми путями не желали расставаться со своей властью. И ещё в одном ответе на вопросы прозвучал ответ такого характера: «От эффективности работы властных структур зависит в значительной степени повседневная жизнь людей».
После выборов, которые само собой были фальсифицированы (мне известны трое, кому пришлось это делать), мусульмане хотели оспорить итоги выборов, но Батыров отказался, и тем самым бросил на произвол судьбы всех тех, кто поддерживал его в предвыборный период. А именно членов джамаата КБР, реальных мусульман, неподконтрольных ДУМ КБР, и, само собой, среди электората были и не молящиеся граждане республики и представители других религий.
В политическом лагере Кокова В.М. осознали, что община мусульман КБР достигла развития и в состоянии влиять на политическую жизнь республики. С момента начала образования джамаата естественным путём сформировалась община верующих, связанных друг с другом отношениями братства и взаимопомощи и преследовавших единую цель, которая состояла в доведении послания Ислама до сведения людей.
Основным костяком общины была молодежь численностью по разным подсчетам от 7 до 10 тысяч человек, не считая родителей, сестер, братьев и других родственников. Силовой блок лагеря Кокова начал политические репрессии, выдавая их за борьбу с экстремизмом, имеющим связь с чеченскими боевиками. Сейчас такой подход используют политики многих стран.
На руководство общины стали фальсифицировать уголовные дела, однако юридические репрессии не принесли успехов, тогда перешли к реальным силовым методам.
Молодых мусульман стали провоцировать на проявление агрессии, забирая в отделы, применяя насилие и подвергая унижениям и страданиям, как физическим, так и морально-психологическим. Случаев была масса, и многие из них имеют документальное подтверждение2. Это говорит о том, что молодежь пыталась разрешить ситуацию в республике, опираясь на законодательство РФ.
В Баксане из мечети вывезли в отдел мусульман, выстригли им кресты на головах, состригали бороды, избивали ногами и говорили: «Будете еще молиться?!» Это были именно местные милиционеры, и именно у федеральных властей мусульмане просили помощи.
Среди задержанных тогда были и Мукожев Мусса и Астемиров Анзор. После этого снимались побои в судмедэкспертизе, подавались заявления и жалобы в прокуратуру КБР, но тщетно. Дело либо просто не возбуждалось и в проверке отказывали, либо нагло не принимали жалобы и заявления.(см.приложение 3) И таких случаев было масса, и не только в Баксане, но и других районах, например, в Нартане. Приведу выступление жителя селения Нартан Чегемского района КБР Тукова Арсена Хажмастафовича (Беда, которая коснулась всех) на конференции “Проблемы мусульманской общины”:
«Будет неверным сказать, что Ислам полностью отвергает боевые действия. Но боевые действия в Исламе, как и другие предписания Аллаха, имеют строгие рамки. И если мусульманину вменяется в обязанность война, то основной ее целью будет восстановление справедливости, защита религии, помощь угнетенным и слабым, ответ на агрессию врага. «Тем, против кого ведут войну, Дозволено сражаться, – Ведь им (несправедливо) причинили зло, А потому, Аллах, поистине может помочь им» (22:39). Фактов, которые привели к событиям 13 октября, было достаточно. К сожалению, они продолжали иметь место и потом. В декабре 1994 года на сходе жителей селения Нартан было решено о передаче бывшего здания поликлиники в собственность мусульманской общины под мечеть.
С 2002 по 2004 год по просьбе имама селения Нартан и старейшин джамаата я проводил пятничные намазы в этой мечети. Первое время мусульмане жили спокойно. Молодежь ходила в мечеть, некоторые перестали пить, курить, употреблять наркотики. С августа 2003 года, с того времени как в Баксане обнаружили и благополучно упустили Басаева, начались гонения на молодых верующих селения Нартан, которые никакого отношения к пребыванию Басаева в республике, не имели.
Меня вызвали к главе администрации селения Сусанне Думанишевой, и она сказала мне, чтобы я не пускал молодых ребят в мечеть. Я ответил, что не имею на это право ни по шариату, ни по нормам Конституции. Глава администрации сама неоднократно посещала мечеть в сопровождении вооруженных милиционеров, которые проверяли у всех присутствующих документы, снимали каждого на видео.
Молодым мусульманам велели ходить в мечети Нальчика, которые на тот момент уже были закрыты. В 2004 году в Нартане прошел сход, на котором присутствовали представители МВД, глава администрации Чегемского района М. Мамбетов, заместитель прокурора Тлепшев, представитель ФСБ, депутаты. Они назвали семь фамилий, молодых жителей Нартана, потенциальных экстремистов. Когда я спросил, в чем их вина, в ответ представитель МВД сказал: «Если бы они были в чем-то виновны, они давно были бы в Сибири». После этого по селу был распространен слух, что в мечети нашли оружие, хотя этого не было. Начались конкретные притеснения.
Так, одному из молодых мусульман было отказано в оформлении договора купли-продажи машины, только из-за того, что он был молящийся. Его же после окончания водительских курсов не допустили до сдачи экзаменов на получение водительских прав. Ему же в течение 6 месяцев не выдавали свидетельство на рождение сына. Этот человек в настоящее время находится в розыске.
Когда мой сын Туков Анатолий был в трудовом отпуске и в отъезде, меня вызвали на его работу и предложили мне написать от его имени заявление, отказался. И тогда руководитель мне признался, что получил указание сверху: «Если не хотите проблем, увольняйте этого мусульманина». Потом после приезда сына его самого заставили написать заявление об уходе. Имея два образования, он остался без работы. Работал он там слесарем, и у него трое малолетних детей.
В один из пятничных налетов на мечеть к моему сыну подошел сотрудник Чегемского РОВД и сказал ему: «Ты – русский. У тебя голубые глаза, почему ты молишься?»13 октября мой сын погиб. Общественность селения Нартан, как и всей республики, оставалась безучастной к притеснениям мусульман. Более того, она не понимала, почему мусульмане не курят, не пьют, не воруют, не обманывают, не употребляют в пищу харам. Именно за это их недолюбливали.
Мы молчали, когда ислам делили на традиционный и фундаментальный, мы молчали, когда составляли списки «ваххабитов», мы избрали позицию невмешательства, полагая, что все это нас не коснется. Однако события 13 октября показали, что беда коснулась многих, а заставила содрогнуться всех.»3
Писали Путину В.В., увы, тщетно, стучали в закрытые двери.
Само собой, в Кремле доверяли рапортам руководящей верхушки республики. Министр ВД Шогенов Х.А. решил покончить полностью с политическими оппонентами одним разом и контролировать ситуацию в республике. Это были далеко идущие планы с его стороны по последующей смене Кокова своей кандидатурой. В принципе расчет был верным, но в конечном результате Шогенов Х.А. не достиг всего, к чему шел.
Ни о каком экстремизме, радикализме или каких-либо противоправных намерениях со стороны членов джамаата и речи не могло быть. Шло время и усилиями силовиков во главе с Шогеновым, с одной стороны, и чеченским подпольем с другой стороны. Тогда же начались попытки скомпрометировать джамаат КБР, представив его членов как радикальную, экстремистскую организацию. Провокаций было много, как со стороны МВД КБР, так и УФСБ по КБР.
Примечательно и то, что в 2003 году Астемиров А.Э. был экспертом со стороны прокуратуры КБР на процессе о признании экстремистской книги «Сквозь призму Ислама», написанной бывшим сотрудником УБОП МВД КБР Пшиготыжевым З.А., в которой содержался призыв к вооруженной борьбе.
В том же 2003 году Мукожев М.Х., руководитель общины мусульман КБР, проходил по уголовному делу свидетелем обвинения Северо-Кавказского Управления Генеральной прокуратуры РФ, в деле о доставке и сопровождении Басаева Ш.С. сотрудниками УГИБДД МВД КБР. В их числе был и родственник министра ВД КБР Шогенова Х.А., Шогенов З.
В 2006 году Басаев Ш.С. в интервью ИА «Кавказ-центр» заявил: «В 2003 году я не получил понимания и поддержки большинства мусульман КБР, а в августе 2005 года, они уже сами позвали меня». Копия интервью есть в информационном томе уголовного дела, приведу цитаты из него. Шамиль Басаев: «МЫ ОДЕРЖАЛИ СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ПОБЕДУ». 9 января 2006 года «первый вице-премьер правительства ЧРИ, глава Военного комитета Маджлисуль Шура ЧРИ, военный амир моджахедов Кавказа Абдаллах Шамиль Абу-Идрис дал эксклюзивное интервью агентству “Кавказ-Центр”, в котором затронуты недавние события в Кабардино-Балкарии, а также ситуация на Кавказе. Москва и местные власти активно пытаются навязать свою версию событий в Нальчике.
В российской и западной прессе приводятся самые разные причины произошедшего: от восстания мусульман до отработки денег “международных террористов”. Каковы были цели и задачи штурмовой операции в Нальчике 13 октября? Целью этой операции было нанесение удара по врагу. Два года назад я был в Кабардино-Балкарии и не нашел тогда взаимопонимания у большинства мусульман КБР, а этой весной они сами позвали меня. Это интервью Басаева подтверждает, что на момент начала и развития активных репрессий со стороны силовых структур республики в отношении членов джамаата КБР, как говорил сам Басаев, «я не нашёл тогда взаимопонимания у большинства мусульман КБР», и в продолжение этого интервью он подтверждает, что доведённые до отчаяния молодые мусульмане «этой весной сами позвали меня», сказал Басаев. Всё это ясно указывает, что в среде джамаата не было сепаратистических идей, не было агрессивных настроений, не было экстремистских и террористических идей, но они были усиленно взрощенны руководством республиканских силовых структур.
У людей более просвещённых в этих закулисных играх и методах откачки бюджетных средств, а для простого обывателя, для упрощения понимания советую очень внимательно просмотреть фильм «Статский советник». Послушайте внимательно князя Пожарского, и тогда становится понятно кому больше всё это выгодно. По сути с тех пор ничего не изменилось.
Мусульмане не имеют свободы вероисповедания, разрушаются и закрываются мечети, подвергаются издевательствам и пыткам мусульмане за то, что носят бороды, не пьют спиртное и не курят. Оскорбляют и избивают даже беременных мусульманок за то, что носят платок и скромно одеваются».
Это интервью лишний раз подтверждает, что силовики республики добились своей цели (одной из них). Они загоняли в угол молодых мусульман, провоцируя их унижениями, избиениями, игнорированием надзирающих органов, органов власти, путем оставления без ответа писем и многочисленных обращений, как самих мусульман, так и родителей, на силовое давление и беспредел со стороны МВД КБР.
Даже обращение к гаранту Конституционных прав президенту Путину В.В. осталось без ответа4.Это были самые настоящие политические репрессии политических оппонентов. Единственной органичной, с активной гражданской позицией молодежной группы оппозиции в республике. Да и еще вставших в оппозицию намертво вросшим с советских времен кланам, удерживающим в своих руках власть десятилетиями.
Борьба с политической оппозицией оказалась проще простого, благо, что практически вся оппозиция, или точнее ее основная часть были представителями джамаата КБР. Неугодных мусульман сразу заклеймили «ваххабитами». Уже с середины 90-х в России под понятием «ваххабиты» подразумевались приверженцы религиозного экстремизма. Однако, опираясь на толкование данного понятия, следует, что это скорее форма радикального суннизма.
А сама радикальность не обязательно экстремизм. На тот момент джамаат было очень трудно назвать радикальным, радикальность начала проявляться намного позже, следом за целой чередой событий и накопившегося негатива, отчаяния и обиды в глубинах душ. Что усиливалось горским, горячим менталитетом, на что и было рассчитано, по всей видимости.
Вот одна из фотографий парня из села Дугулубгуей после «рейда» в мечеть и незаконного доставления в отдел милиции. Это не фотошоп, проверено экспертизой.
В республике с 1995 года начали составляться злосчастные списки ваххабитов», или, как их еще называют, «списки молящихся»5. Правда, сегодня на процессе по событиям 13 октября 2005 года в Нальчике сотрудники силовых структур отрицают не только сам факт составления и существования списков, но и понятие «ваххабизм». Хотя в уголовном деле более чем достаточно показаний силовиков о том, что списки велись. И до сих пор продолжают вести. Такая ситуация говорит сама за себя, они хотят умолчать о репрессиях, покрыть правду ложью.
Не может не показаться по меньшей мере странным, что списки эти росли, а расти, они могли, только если это явно кому-то очень было нужно. Не сложно догадаться, что списки большого количества экстремистов дают широкий спектр возможностей, как финансовых, так и силовых6.
Однако, по всей видимости, в Москве не оценили ситуацию, почему списки экстремистов растут после очередной акции силовых органов как грибы после дождя, а не снижаются за десятилетие.
Оперативно-розыскные мероприятия МВД КБР заключались в банальных репрессиях, молодые мусульмане задерживались на улицах, забирались из мечетей во время проведения молитв сотрудниками милиции, беспардонно заходили в грязных ботинках на ковры, выгоняли молящихся, применяя насилие, невзирая на возраст и физическое состояние (были случаи неприемлемого обращения с калеками и детьми).
Клан Кокова показывал и использовал весь свой административный ресурс, всю власть и ее мощь, сосредоточенную в их руках. Используемую ими не по прямому ее назначению, а с одной только целью: удержать власть в республике, сконцентрировав ее в руках одного клана.
В списках так называемых «ваххабитов» к 2005 году состояло почти четыре сотни, примечательно, что в них были и люди немолящиеся. Ни на одного из них не было заведено уголовного дела за экстремизм в любом его проявлении, и, само собой, не довели до суда по причине, что заводить и доводить до суда было нечего. В списки входили не только жители Нальчика, но и других городов и районов республики. В том числе и имамы некоторых мечетей и просто обладавшие религиозными знаниями люди – обучавшие чтению Корана, нравственным качествам, исламскому этикету, в общем. Это были достойные люди, вокруг которых концентрировалась искушенная и не искушенная жизнью молодежь, с массой вопросов, ответы на которые трудно самостоятельно найти в 19, 20, 25 лет.
Политическая активность среди мусульман джамаата КБР была естественным процессом – концентрация молодежи с активной гражданской позицией, желающей вырваться из застоя республики. Ведь скопление молодежи для получения каких-либо знаний, будь то духовных, или специальных в светских институтах и университетах, рано или поздно приводит к тому, что начинает обсуждаться социальная несправедливость, зажатость власти в одном клане, экономический застой места проживания и коррупция, вынуждающие людей искать возможность заработка денег за пределами республики, региона. Вседозволенность и безнаказанность отпрысков чиновничьего аппарата и крупных бизнесменов. Социальная несправедливость естественным образом сплачивала людей, не желающих с мириться с этим явлением. Это естественно для всех стран, разница лишь в их проявлениях.
Официально в республике реально был один экстремистский джамаат – «Ярмук». Об этом 21 сентября 2006 года заявил начальник 8-го отдела УБОП МВД КБР по борьбе с религиозным экстремизмом Мукожев Беслан. Его заявление было подтверждено на процессе по событиям 13 октября 2005 года, проходившем в Верховном суде КБР, начальником по борьбе с религиозным экстремизмом ЦПЭ МВД КБР 22 февраля 2009 года, Киржиновым Валерием, который заявил: «Преступная деятельность Мукожева М.Х. и Асте6мирова А.Э. началась с 2004 года, после нападения на дежурную часть УФСКН РФ по КБР 14 декабря 2004 года»7.
На основании заявления и показаний самых осведомленных лиц в отношении появления и развития экстремизма в КБР мотивировочная часть предъявленного обвинения в отношении участников событий 13 октября 2005 года следствием однозначно фальсифицирована, не соответствует действительности.
Возникает резонный вопрос: если это не подтверждают компетентные источники, откуда такая формулировка, и что преследует обвинение? При такой логике можно вписать всех людей за всю историю существования Ислама, поскольку в обвинении упоминаются иностранные граждане: Хаттаб, Абу Дзейд. И если даже предположить, что это так, возникает еще один серьезный вопрос: чем занимались МВД КБР и ФСБ по КБР, когда на подконтрольных им территориях разрастаются экстремистские вооруженные банды? Почему не было ни одного уголовного дела доведенного до судебного приговора, которое касалось бы членов джамаата КБР? Далее «…при этом руководители и активные участники преступного сообщества, для внушения членам преступной организации (…), публично выступая на проповедях, распространяя и размножая брошюры, и т.д… » И, где снова были все те, кто отвечает за предотвращение и пресечение – может, способствовали? Вот еще один из многих абсурдов обвинительного заключения, по признаку которого и логике следствия к потенциальным преступникам можно отнести любого человека занимающегося спортом, …для повышения выносливости и в целом обеспечение боевой подготовки. Участники преступной организации активно занимались физической тренировкой, (…)»
Во-первых, когда непьющие и некурящие собираются вместе, они обычно занимаются спортом, а во-вторых, руководством джамаата были организованы республиканские футбольные игры – чемпионат. После игр молодежь знакомилась, общалась, в дальнейшем развивая отношения, а не бегала в разгрузочных жилетах по пересеченной местности.
Обвинение почему-то не указало, что на меджлисах поощрялась хорошая учеба в школах и светских вузах, а за отличное их окончание делались поощрительные подарки. Почему же не указали, что за рождение ребенка, из сбора пожертвований сделанных джамаатом представляли единовременную помощь. Почему же не указали, что ежемесячно собирали деньги для многодетных семей, малоимущих и семей без мужчин и т.д. Обвинение выбрало те «картинки», которые можно подать под другим соусом. Это лишний раз говорит о том, что ни объективности, да и самого расследования нет. Наша страна уже это проходила, обыкновенная Советская практика 30-х, 50-х годов, когда по сфабрикованным обвинениям в лагерях сгноили и расстреляли миллионы советских граждан, и делали это не иностранные оккупанты. В России после революции 1917 года вообще перестало существовать понятие следствия как расследования с первых же шагов это обвинение.
В противовес аргументам генпрокуратуры хочу привести текст выступления, человека знавшего обстановку в Республике не понаслышке и рапортам. Парламент КБР, круглый стол, 24 апреля 2009 года полковник милиции Сахадин Ульбашев:
«В конце 80-х начале 90-х годов отношение к так называемым «ваххабитам» у нас было неправильным. Я из редкого числа милиционеров, которые признают свою беду и свою вину в том, что это случилось, что они ушли в лес, взяли автоматы, возможно не без нашего соучастия. В свое время вы помните, как с одобрения Духовного управления мусульман мы отправляли их на учебу в Эмираты, радовались и гордились, что у каждого рода, фамилии есть люди, которые учатся в Саудовской Аравии, в Турции или еще где-то. Мы встречали их с цветами, радовались, что они вернулись грамотными специалистами.
Они пришли в села, города, мечети. Эти люди проповедовали, возможно, гораздо ближе к чистому, чем то, что мы сегодня имеем на бытовом уровне. Они не требовали, чтобы народ полностью пошел за ними. Они просили о пятиразовой молитве и, чтобы на намазах и похоронах читалось то, что положено. Это не трудно было сделать, но ДУМ посчитало, что это посягательство на их авторитет и их влияние. А мы знаем, что 99% имамов наших сел не знали арабского языка, не читали Коран даже в переводе, не говоря уже об арабском. Эти люди произносили заученные фразы. Получилось, что эта молодежь отклонилась от основной массы, джамаат разделился на две части.
Молодые пошли за новоявленными мессиями, которых я не характеризовал бы отрицательно. Я помню проводил совещание в г.Тырныаузе, и мне заявил имам: «У меня все нормально, вы за Кенделен (селение) не волнуйтесь – половина села в одной мечети, половина в другой». Это означало, что молодежь отклонилась и молится отдельно. Но это не означало, что они должны были уйти с автоматами в лес. Но мы их подтолкнули к этому, потому что полностью взяли одну сторону.
Я не помню, чтобы на телевиденье сели молодые имамы и представители Духовного управления – имамы сел и провели дискуссию. Мы не смогли диверсифицировать работу с этими молодыми людьми. Мы уперлись, что они должны уйти, и доигрались – они ушли в лес, и камеры следственного изолятора. Сегодня мы должны сберечь молодых. Но не от того, что они уйдут за чистый Ислам, станут салафитами. Бог с ними, если они достигнут такого разума, станут чистыми в мыслях, как настоящие салафиты. Я согласен, чтобы и мои дети так верили в Бога»8.
Когда я первый раз прочитал это в Газете Юга за 7 мая 2009 года – я был удивлен. От всей души хотелось бы пожать руку этому мужественному и честному полковнику. К сожалению, в силовых структурах такие сотрудники скорее исключение из правил. И сейчас перечитывая эту статью, не могу понять, как этот человек решился на это. Такие, как он вызывают уважение к людям в погонах.
Сразу хочу привести выступление главы администрации селения Безенги Мурадина Рахаева, на конференции в г.Нальчике 27.01.2007 года. Выдержка была опубликована в Газете Юга, статья называлась – «Мы регулярно получали инструкции, как и какие проблемы, создавать для верующих». Статья настолько смелая, что привожу ее дословно.
«Вся ситуация, складывающаяся на протяжении последних лет, как в мусульманской умме, так и в общественно- политической жизни Кабардино-Балкарии, неизбежно должна была привести к той трагической развязке, которая имела место 13 октября. Политическая власть в республике в течение последних десяти и более лет до случившейся трагедии принадлежала нескольким кланам, обслуживала и защищала интересы узкого круга лиц, их приближённых и родственников.
На глазах у обнищавшего народа, безработного, едва сводящего концы с концами, властная верхушка безмерно обогащалась, и это обогащение было наглядным, воплощаясь в дорогие особняки, престижные иномарки, другую недвижимость.
При этом в республике была ограничена свобода слова, запрещены и разогнаны общественные организации и движения. В народе нарастало чувство протеста.
Социальное недовольство вызывало потребность в поиске истины, в результате чего выросло резко количество людей, посещающих мечети.
Одновременно с телевизионных экранов лились потоки низкопробной кино и видеопродукции аморального свойства, оказывая своё разрушительное действие на неокрепшее сознание молодых людей. И вот уже наши молодые балкарки и кабардинки ходят по улицам, открыв своё тело в тех местах, где его следует закрывать.
На этом фоне девушки, которые носят хиджаб, вызывают большее уважение. И таких девушек забирают из университетской аудитории в отделение милиции – допрашивать, унижать. А ведь те сотрудники милиции, которые это делали, тоже, наверное, считают себя мусульманами.Это один факт. А сколько таких фактов было. Лично я, работая главой администрации селения Безенги, почти еженедельно получал инструкции : как и какие проблемы создавать для верующих мусульман.
Рекомендовалось – увольнять их с работы. Отнимать у них бизнес, давить и душить их экономически. Разумеется, здравомыслящий руководитель никогда не последует подобным указаниям, но ведь были и такие, кто следовал. Известны, что некоторые районные руководители собственными распоряжениями закрывали мечети и открывали их только на время намаза, кроме пятничного. Власть испугалась нарождающегося ислама.
И вместе того, чтобы вести диалог с верующими, пытаться понять, чего они хотят, их решили извести, как говорится, не мытьем, так катаньем. К чему это привело, мы уже знаем. Я не хочу идеализировать тех, кто оказался замешанным в событиях 13 октября, там были разные люди и с разными целями. Но я убеждён, при другом подходе, чем тот, что применялся в отношении верующих мусульман, 13 октября могло и не быть. Но при той власти, которая была на, то время, и той ситуации, иного подхода быть не могло.
Отдельного обсуждения требует позиция Духовного управления мусульман Кабардино-Балкарии, которое с самого начала заняло враждебную позицию по отношению к молодым мусульманам, не пытаясь вести с ними диалог, а напротив, всячески отторгало от себя, навешивая на них ярлыки экстремистов, ваххабитов, составляя списки неблагонадёжных для милиции. При этом Духовное управление мусульман КБР даже после таких нравоучительных уроков как 13 октября, ничего не делает для того, чтобы сплотить умму, которая всё ещё остаётся расколотой. И дело не только в ваххабизме.
Например, до сих пор не упорядочен похоронный обряд по исламу. В одном селе хоронят так, в другом по другому. А разве не заставляют задуматься о милосердии неимоверные расходы на поминки, которые порой разоряют семью умершего? Дум принял как-то постановление об упорядочении похоронного обряда, но оно осталось на бумаге, не донесённым до людей. На практике же всё, как было, так и есть.
Деятельность Духовного управления мусульман Кабардино-Балкарии сводится лишь к организации мероприятий, которые предлагаются светской властью, да ежегодным поездкам – хадж в Мекку.
А между тем, ислам, как и многовековые традиции наших народов, мог бы оказать благотворное влияние на оздоровление нашего общества, на нравственное воспитание молодёжи. Увы, ДУМ до сих пор – само по себе, а мусульмане – и молодые, и пожилые – сами по себе, не пересекаются в своих духовных поисках истины. Есть и другая серьёзная проблема. В отсутствии формализованной иерархии знаний сельские муллы недостаточно грамотны, если не сказать, невежественны в вопросах духовной практики. Их деятельность сводится лишь к отправлению похоронного обряда или совершению мусульманского бракосочетания. Но это неэффективно, не даёт нужного результата по духовному оздоровлению общества.
А если в сельской местности не найдётся конструктивной силы, способной повлиять на умонастроения молодёжи, увлечь её за собой, вероятность того, что может появиться деструктивная – всегда есть. Духовный вакуум заполняется очень быстро»9.
Слава богу, что есть и правоохранители и чиновники готовые сказать правду, рискуя не только местом, на котором сидят, но и более тяжкими последствиями.
И суд, и обвинение делают вид, что их не интересуют методы, посредством которых получались признательные показания, их не интересует, что происходит с подсудимыми в СИЗО. Их не интересует это потому, что они знают все это, если не сказать больше. Наш процесс и правовой нигилизм, в русле которого он проходит, наглядно демонстрирует процессы, происходящие в стране, отражая их как в зеркале.
В 2010 году руководитель СКП РФ по КБР Устов В. заявил СМИ: «На учете пособников и членов НВФ состоит 700 человек». Странно, что делали силовики все десять лет, и тем более пять лет после событий, что число состоящих на учете не уменьшилось, а удвоилось? Может все же предпринимаемые действия контрпродуктивны, или цель качать средства из казны?
Даже если глава республики и хочет, что-то сделать, что-то изменить, реально у него нет на это ни полномочий, ни возможностей. МВД и тем более УФСБ ему не подчиняются.
За нашим процессом все наблюдают, и это подтверждает в своем интервью газете «Голос Кабарды», Министр ВД КБР Сергей Васильев. Всех интересует то, с чего началось?
«Только силовыми способами проблему не решить»
«Голос Кабарды». Сразу с главного. Могут ли силовые структуры в КБР справиться с сегодняшней сложной обстановкой?
Сергей Васильев. Я удивлен, что до сих пор нет анализа причин создавшейся ситуации. Вскрытием этой ситуации послужили события 2005 г. Ситуация назревала, нарастала гораздо ранее. Считаю, что силовыми способами правоохранительных органов и спецслужб можно было где-то в 2002 г. ситуацию хирургическим путем вскрыть. Потом и тем более сейчас одними только силовыми способами эту проблему не решить.
Духовенство не дорабатывает с душами населения
«ГК». В обществе существует мнение, что ситуация близка к так называемой «точке невозврата». С.Васильев. То, что в обществе этот вопрос назрел и, как Вы говорите, разговоры ведутся о «точке невозврата», это говорит о том, что нам надо вместе искать формы и способы, как из этой ситуации выходить. До сих пор, к сожалению, в республиканском мусульманском мире нет серьезного лидера – это осложняет ситуацию. Мы все знаем и видим, что духовенство не дорабатывает с душами населения. К сожалению, не в наших силах повлиять на то, чтобы такой лидер появился в республике. Руководители, которые направили меня сюда
«ГК». Существует мнение, что даже в федеральных структурах есть силы, которым выгодно, чтобы сложная ситуация на Кавказе сохранялась в тлеющем состоянии. С.Васильев. С моей стороны как представителя власти будет некорректно обсуждать федеральный центр. Но те руководители, которые направили меня сюда, очень серьезно понимают создавшуюся проблему. Они и формулировали мои задачи. Этот вопрос поднимается на уровне премьер-министра В.В.Путина. То, что вопросы Северо-Кавказского округа рассматриваются в прямой постановке на таком уровне, говорит о том, что мы, видимо, близки к этой «точке невозврата».
22 июня 2004 года было совершено нападение на силовые структуры Республики Ингушетия, под руководством Басаева Ш.С. По подозрению в нападении были задержаны двое мусульман КБР и еще двое поданы в розыск. Руководству джамаата КБР об их причастности ничего не было известно. Однако, это не помешало МВД КБР провести ОПО «Вихрь-Антитеррор», в ходе которого доставили большое количество членов джамаата КБР в УБОП и Гор ОВД МВД по КБР, где их банально избивали и унижали.
Кроме этого, были проведены обыски в домах мусульман, которые не дали для МВД положительных результатов. После Бесланской трагедии все повторилось, всех вывезли и избили, каких – то обоснований. В тоже время члены джамаата КБР организованно сдавали кровь для детей Беслана, и это освещалось по ТВ КБР.
Осенью 2004 года в УБОП МВД КБР сотрудниками был доставлен и смертельно избит Цакоев Расул. Решив, что Расул умер сотрудники УБОПа выбросили его в близи п.Хасанья, где он проживал. Но Расул выжил и в больнице перед смертью успел рассказать, что с ним произошло, и то, что всем этим командовал заместитель начальника УБОП МВД КБР Кяров А.С., которого в январе 2008 года расстреляли у здания УФСКН по КБР. Когда пропал Расул его поисками занялся глава п.Хасанья Закаев А.(молящийся).
Поиски привели его к самому Кярову А.С,, и между ними состоялся разговор, в ходе которого Кяров сказал, что Цакоева увезли Федералы в с.Ханкалу ЧР, это был обман. А Закаев был убит. После этих событий мусульманской общиной КБР, жителями п.Хасанья и родными Цакоева Расула был организован митинг. К митингующим вышли представители администрации президента Кокова, которые пообещали найти виновных и возбудить уголовное дело в отношении виновных в смерти Расула. Митингующие в очередной раз были обмануты11, но этот митинг у Белого дома был сигналом власти, что с народом нельзя поступать как с безмолвной скотиной. Митинг напомнил, что в обществе республике есть те, кто не побоится призвать к ответу, что больше так продолжаться не может. Что есть те, кто готов защищать свои права, самих себя, своих родных и близких. Мы вышли показать, что мы есть, что требуем выполнения закона и больше не допустим отсебятины со стороны властных структур. Но увы, их высокомерие не позволило им этого разглядеть, напротив, это их возмутило и ещё больше разозлило.
По сути ни эта акция, ни джамаат КБР не угрожали ни безопасности республики, ни тем более безопасности страны. Но какой-то преступник отдал приказ усилить репрессии.
После митинга начались репрессии членов джамаата КБР, вызывали в УБОП, запугивали, некоторых избивали и открыто угрожали убийством. Руководству джамаата Мукожеву М.Х., Астемирову А.Э. и Кудаеву Р.Ж. сказали прямо- мы вас убьем. Кудаев Р.Ж, тут же покинул страну.
Тем временем Мукожев М.Х., преследуюя все ту же цель, наладить диалог власти с народом, дает интервью агентству «Регнум» для привлечения общественного внимания к накалившейся ситуации.ИА REGNUM предлагает интервью Муссы Мукожева, лидера (амира) мусульманской общины Кабардино-Балкарии. Возглавляемая им община находится в оппозиции к Духовному управлению мусульман Кабардино-Балкарии (ДУМ КБР) и считается частью “неофициального” ислама. Многие члены общины причисляются к ваххабитам и сторонникам исламского радикализма. Публикуя данное интервью, ИА REGNUM преследует цель показать сложность противостояния, разворачивающегося сегодня в исламе на Северном Кавказе.
Данная проблема, на наш взгляд, имеет прямое отношение к борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом, которые ведут в этом регионе правоохранительные органы РФ. Почему в Кабардино-Балкарии два мусульманских лидера и два мусульманских общества? Сам институт амирства в Кабардино-Балкарии возник из-за аморфности Духовного управления мусульман. Имамы на местах не работали с общиной, люди были предоставлены сами себе. Никакого контроля, никакой образовательной работы. Благодатная почва для миссионеров и провокаторов.
А таких в конце девяностых было немало. Для защиты от подобного влияния мы и создали в свое время мусульманское общество. Почему нет взаимопонимания c Духовным управлением мусульман? Очень просто: официальное духовенство поспешило отмежеваться от 90% молодых мусульман и заняло позицию борьбы с ними. Этим самым ДУМ сыграло на руку интересам силовиков – иметь в республике людей вне закона. Интересам, обусловленным финансовыми вливаниями из Центра, карьерными амбициями. Борьба с массовым ваххабизмом – это то, подо что всегда можно получать деньги и чины. Как может мусульманская община после этого доверять ДУМ? Кто финансирует вашу общину? Мы с самого начала отказались от услуг миссионеров.. Мы прекрасно знаем, что делали, к примеру, некоторые миссионеры в Дагестане, какие цели они преследовали. Поэтому сразу дали всем понять, что не пойдем по пути, внедренному извне.
У себя дома мы сами определим, что для нас лучше. Это оказалось надежным заслоном, поэтому финансирования извне в нашей общине практически не было и нет. И этот факт прекрасно известен силовикам. Если малейшее финансирование извне хотя бы эпизодически имело место быть, это стало бы лучшим аргументом для спецслужб, чтобы стереть нас в порошок. Когда противостояние приняло открытую форму? Серьезные гонения начались с момента возникновения самой общины. Но массовый характер преследование по религиозному признаку приобрело в августе 2003 года, после того, как силовые структуры упустили Басаева в Баксане.
После этого наши силовики закрыли все мечети в Нальчике, в Баксане и Чегеме. Эта акция сопровождалась массовыми арестами. По заранее сфабрикованным обвинениям на 10-15 суток были арестованы 165 человек. Всех избивали, у некоторых были сломаны ребра, многие получили сотрясение мозга и другие серьезные травмы. Но физического унижения было недостаточно, издевались и морально. На головах у ребят из села Дугулубгуей выбрили кресты. Басаева упустили, нужно было как-то реабилитироваться, вот они и выместили зло на нас. Кого и по какому принципу арестовывали? Забирали всех, кого застали в мечетях.
Без разбора. Но было примерно десятка два-три людей, которые в списках МВД числятся как злостные ваххабиты – их забирали из дому, проведя очередной раз обыск. И если ты один раз попал в этот список, то достучаться до них, доказать, что ты не ваххабит, уже невозможно. Эти списки часто упоминаются в выступлениях высокопоставленных чиновников КБР. К примеру, президент на последней пресс-конференции говорил о 400 радикальных мусульман, которые находятся под круглосуточным наблюдением правоохранительных органов. По словам президента, силовики в отношении этих людей готовы к любым мерам. Вы включены в этот список? Я, конечно, включен. В этом списке я указан как лидер.
Министр внутренних дел КБР Хачим Шогенов заявил, что “в этих списках невиновных нет!” По вашему мнению, как формируются списки? Если ни в одном законодательном документе не указано, кто такой ваххабит и по каким признакам его можно отличить от обычного мусульманина, то, естественно, в этот список можно вносить всех неугодных. По принципу НКВД. В этих списках есть те, которые совершают ежедневную молитву, есть такие, кто не молится вообще, есть люди, не имеющие никакого отношения к исламу, есть даже горькие уличные пьяницы, с криминальным прошлым.
Мы таких знаем по городу: ходит – “сшибает” по утрам пять-десять рублей на опохмелку. А в списках МВД числится как особо опасный приверженец ваххабизма. Списки эти формировались на протяжении нескольких лет. И коль скоро они уже заявлены, то отказаться от них, признать ошибки для министра внутренних дел равнозначно тому, чтобы признать собственную некомпетентность и некомпетентность огромного штата оперативников, по чьей информации составлялись эти списки.
То есть, признать незаконность своих действий. Поэтому они будут стоять на своем. Поэтому они невменяемы. Поэтому срываются все наши попытки диалога с властью. Каким образом нахождение в радикальном списке отражается на вашей жизни? Нахождение в списке мне никак не мешает, если отнестись спокойно к регулярным обыскам с автоматчиками у меня дома или на улице, привыкнуть к постоянным приводам в милицию перед их очередным оперативным отчетом о проделанной работе.
Если быть готовым к тому, что могут арестовывать когда угодно и на какой угодно срок в связи с самыми страшными преступлениями, но без объяснений и предъявления каких-либо обвинений. Если считать нормальным, что мое имя может муссироваться во всех СМИ с какими угодно ярлыками. У меня дочка родилась, когда я сидел в Пятигорском СИЗО “Белый лебедь”, и меня обвиняли в совершении терактов в Пятигорске, в Карачаево-Черкесии и в Кавказских Минеральных водах.
Все эти обвинения рассыпались. Сколько раз мы пытались объяснить нашим силовикам, что если за столько лет ни одно обвинение против нас не подтвердилось, может быть, стоит задуматься, что мы невиновны? В последние годы мы все чаще убеждаемся: мусульмане прав не имеют. Никаких. Мы пытались и до сих пор пытаемся решать наши проблемы законными методами. В прокуратуре КБР сотни наших заявлений, но никакой реакции. На неделе у меня состоялся разговор с Кетовым (прокурор КБР) и Шогеновым (министр внутренних дел). Я спросил Шогенова: “Когда вы упустили группу Басаева – одного хромого, одного раненого и женщину, вы заявили, что в республику их привезли пособники-мусульмане. И начали зачистку верующих. Следствие доказало, что привезли их пособники-милиционеры.
Я не спрашиваю, почему вы не проводите зачистку милиции, но почему вы хотя бы не извинились перед сотнями ни в чем неповинных мусульман, униженных по вашему приказу?” Шогенов промолчал. Зато, когда я спросил прокурора, почему все наши заявления остаются без внимания, ведь налицо вопиющие нарушения прав человека, Кетов привел убийственный аргумент: “Милиция ошиблась, а вы этим удачно воспользовались”. Но Басаеву в Кабардино-Балкарии тогда помогли не только милиционеры, известны и другие имена пособников, как раз причисляемых к исламским экстремистам. Да, но МВД также хорошо известно, что эти люди за два года до обозначенных событий были изгнаны из нашей общины. Мы запретили им даже доступ в мечети.
Единственным местом, куда их пускали, оставалась мечеть при Духовном управлении мусульман. За эти годы у нашей общины выработался собственный иммунитет. Мы не ждем, когда МВД или ФСБ выявит в наших рядах потенциальных террористов и бандитов. Мы их отлучаем сами. С позиции официальной власти Вы – главный ваххабит, незаконный амир Кабардино-Балкарии. А с Вашей точки зрения Вы кто? Начнем с того, что ваххабизм – это политический термин. В советское время был фундаментализм, он перестал быть актуальным, на смену пришел ваххабизм.
И он уже теряет актуальность. Есть экстремизм, есть терроризм. Но ваххабизма не существует. Обстоятельства моей жизни сложились так, что я получил исламское образование в Нальчике, затем проходил стажировку в Иордании. Я, конечно же, не ваххабит, а обычный мусульманин, верующий и поклоняющийся Аллаху. Но когда поступил заказ, меня назначили ваххабитом, потом был другой заказ, и меня назначили террористом. Вас обвиняли в попытках свержения конституционной власти для создания исламской республики. Никогда, ни в одном своем высказывании, а тем более проповеди я подобного не говорил.
Это клевета. Со своей трибуны я говорю о пороках современного общества, которым не должны быть подвержены мусульмане. Даже с большой натяжкой эти проповеди нельзя притянуть к сепаратизму и экстремизму. Целью своей жизни мы считаем служение Аллаху, наша цель – жить и умереть мусульманами. Мы проповедуем ислам, но навязывать кому-либо свои убеждения – упаси Всевышний! Все проповеди в мечетях я читаю на русском языке, как когда-то читал лекции в Исламском Центре. Русский язык понятен всем, и сотрудникам спецслужб в том числе. Мы реально смотрим на вещи. И понимаем, что живем в Российском государстве. Это исторически сложившийся факт.
Экстремистский джамаат “Ярмук” заявил о готовности к выполнению боевых задач в соответствии с требованиями джихада на территории Кабардино-Балкарии. Как вы расцениваете эти заявления? Правоохранительные органы очень четко знают – другое дело, хотят они признать это или нет, но они очень четко знают – что к “Ярмуку” республиканская община никакого отношения не имеет, абсолютно! Другое дело, что достать “Ярмук” не могут, а достают тех, кто под рукой.
То есть опять рядовых мусульман. Досадно, что руководители силовых структур не осознают, что творят. Они загоняют мусульманское общество в тупик. Судя по их действиям, можно сказать, что именно они хотят развязать войну. Что значит: развязать войну? Войну в самом прямом смысле слова. Поймите, 400-500 человек они сейчас объявили вне закона. И пока в отношении этих людей будет применяться силовое беззаконие, люди все больше теряют веру в возможность законными методами восстановить свои права и вполне могут перейти к самозащите от власти такими же методами. И к тому моменту общине уже не удастся контролировать действия мусульман. Войсковая операция с попыткой задержания группировки “Ярмук” в Чегеме и в Хасанье каким-то образом аукнулась мусульманской общине? Общине аукается абсолютно все, включая даже годовщины теракта 11 сентября в Нью-Йорке.
Каким образом? Элементарно – приводами в милицию, допросами, унижениями и обысками. Как можно оставаться спокойным, когда из года в год к тебе домой приходят оперативники и говорят: “Мы понимаем, что абсурд, но все-таки – где ты был 11 сентября?” Я понимаю, что этот оперативник не сам пришел, его послали. Во время недавнего похода Басаева на Ингушетию, в тот вечер, когда там все только начиналось, нас уже проверяли оперативники. Мы были готовы к арестам, потому что силовики сказали, что в нападении на Ингушетию участвовали 200 наших людей.
Мы были в шоке: как это так, если наши люди там, то почему мы ничего об этом не знали? Информация, конечно, не подтвердилась. Но на следующий день милиция совершила рейд в село Сармаково. Обыскали несколько домов, ничего не нашли. Так как все были в поле, время уборки урожая, в селе нашли только одного из молодых мусульман. Схватили его, вывезли на окраину села и избили на глазах у участковых. Со сломанными ребрами, перебитой переносицей, разбитой головой, в изорванной одежде человек пешком возвращается домой через все село. Как вы думаете, что он чувствует в этот момент? Его привозят к нам, спрашивают, что делать. Мы в очередной раз убеждаем людей задушить гнев и обиду, проглотить оскорбление и написать заявление в прокуратуру. И что? Да плевать они хотели.
Никакой реакции. Еще хотите фактов? Пожалуйста: сотрудниками МВД избит охранник Вольноаульской мечети, больной мальчик, перенесший сложнейшую нейрохирургическую операцию с трепанацией черепа. Он просит: “Не бейте меня по голове, я могу умереть”, а его избивают со словами: “Мы тебя, собака убьем сами”. В ответ парень пишет заявление в прокуратуру, прокуратура отказывает в возбуждении уголовного дела. Без всякого обоснования. Мусульмане Кабардино-Балкарии лишены всех прав, гражданских, конституционных, вообще всех прав. Мечети закрыты.
Избиения, оскорбления, унижения стали правилом. Есть немало тех, кого уволили с работы. На обычных приводах спрашивают – где работаешь, ребята честно отвечают. Через день к начальству приходит оперативник и говорит: избавься от ваххабита, или у тебя будут проблемы. Начальник вызывает парня: “Извини, мне не нужны проблемы, ты уволен”. И какова реакция людей? Все в ожидании… В ожидании чего? Трудно сказать. Мы запрещаем высказываться на эту тему. Потому что любое высказывание мусульманина, пусть даже слова отчаяния, будут восприняты силовыми структурами как угроза существующей власти, и пойдут репрессии. Примеров немало. Поэтому молчат.
Что-то витает в воздухе. Мы уже кое-что повидали в жизни и знаем, что ничем хорошим это не кончится. Моя вера только в двух случаях позволяет браться за оружие: за Веру и за Отечество. В общине говорят, что силовики начнут убивать всех, кто в списке. Неделю назад на собрании мусульманской общины в Чегеме глава Чегемского района в присутствии 150 человек заявил: “Все, демократии больше нет! Теперь 37-й год – будут расстреливать!”
Если меня будут убивать, я буду защищаться, как и любой другой человек. У нас под боком война. И каждое противоправное действие со стороны властей подталкивает ребят к мысли, что не добиться справедливости в этом мире. Значит, правы те, которые воюют. А что это значит для нас, мы прекрасно понимаем. Те, кто провоцирует, если начнется, сбегут, как это было в соседнем регионе, и дети их будут в безопасности. Пострадает народ.
Кому-то очень выгодно, чтобы в регионе была война. Доставляют ребят в Чегемский РОВД на допрос и говорят им: “Почему вы не беретесь за оружие? Вы же мечтаете стать шахидами, вооружайтесь, идите в лес!” Что это, если не откровенная провокация? И эти оскорбленные молодые люди снова идут за советом к нам. Что посоветуешь? Терпения… Увещеваем на примерах из жизни пророка Мухаммеда. Уговариваем действовать по закону, жаловаться в прокуратуру. В который раз. В закон никто из них уже не верит. Сидишь и думаешь: это же горцы, кто сорвется первым? С каждым разом все труднее успокаивать их. Нет-нет, сорвется, и тогда уже не остановишь: стена к стене.
Не то, что боимся. Мусульманин всегда рядом со смертью. Видим, что происходит в Чечне. Мы не хотим своему народу этого. Мы всего лишь хотим иметь возможность свободно поклоняться Аллаху в мечетях и не быть за это битыми или убитыми. А это невозможно, когда все ветви власти в сговоре. Конституционному суду наплевать, что на его глазах попирается Конституция, как и прокурору, наплевать на попрание законности и правопорядка. Министр внутренних дел хронически упускает бандитов, которых покрывают его же сотрудники, зато успешно борется с мирными мусульманами.
Гнать их всех надо в шею. Может быть, на их места придут люди умные? Откроют мечети, чтобы община не была вынуждена полулегально молиться в сельских мечетях. Отменят списки назначенных ваххабитов и террористов. А силовики направят свое рвение против настоящих врагов. Но живем мы в другое время. Поэтому ожидания, мягко говоря, тревожные»12.
Но и это было бесполезно. В очередной раз федеральные власти проявили равнодушие к несправедливости в отношении мусульман. «Войны» не хотели те, кто писали, говорили, выходили на митинги, но очевидно, что ее хотели те, кто замалчивал, скрывал и не реагировал законной реакцией в отношении нарушения прав граждан, коими являются мусульмане джамаата КБР.
Первым оглушительным сигналом того, что ситуацию нужно было как-то разрешать стало нападение на УФСКН РФ по КБР 14.12.2004 года и захват большого арсенала оружия. Откровенно говоря, практический весь джамаат был уверен, что мусульмане не имеют к этому отношения.
Под молчаливое равнодушие Федеральных властей на репрессии силовиков, отсутствие адекватной реакции надзирающих органов на нарушение закона и прав людей, привело к тому, что силовики усилили свой нажим и стали во время допросов и угроз говорить: «у вас же есть оружие, беритесь за него, вы же хотите, давайте, давайте!»
Среди бела дня могли остановить машину, вытащить избить и отпустить. Могли привести в отдел и там избить продержать всю ночь, и отпустить. Уголовные дела не возбуждались, просто отпускали.
Президент КБР Коков В.М. был уже смертельно болен и тогда появились разговоры, что на его место, скорее всего, поставят Канокова А.Б., что совершенно не входило в планы правящего клана. Теперь Коковскому клану нужно было выдвинуть своего кандидата, при создании предвоенной обстановки это конечно был Шогенов Х.А.
Расчет был точным, была развернута широкомасштабная провокация, заключавшаяся в принуждении к преступлению. И верующая молодежь поддалась на эту провокацию. На протяжении 10-ти месяцев ко многим мусульманам в дома врывались люди в масках в любое время дня и ночи, пугая жен, детей, родителей.
С 2003 года по 2004 год были закрыты все мечети джамаата , по указанию Шогенова Х.А. и мэра г.Нальчика13.
Хотелось бы посмотреть на реакцию москвичей, если закроют все церкви и оставят одну, и вход будет строго ограничен по времени. Или тоже самое сделать в Краснодаре и Ставрополе, где преимущественно живут казаки, где у каждого дома есть и огнестрельное, и холодное оружие.
К осени 2004 года – закрыты все мечети в Нальчике, кроме новой, построенной на улице Шогенцукова. Молодежь по пятницам собирается на пятничный намаз на улицах перед закрытыми мечетями.
Создается такое впечатление, что государство намеренно отталкивает от себя крепкие религиозные общины кавказцев. Вместо того, чтобы рационально подойти к их объединениям.
Нельзя однозначно сказать, что все сотрудники силовых структур были негативно настроены в отношении мусульман. Этого нельзя сказать и сейчас.
Среди участников нападения 13.10.2005г. были и бывшие сотрудники МВД, считавшиеся во время службы добросовестными работниками, были на хорошем счету. После принятия ислама они были вынуждены оставить службу. В списках пропавших без вести значился сотрудник ФСБ Гергов Мурат, молящийся, который рассказывал, что его как-то вызвал к себе начальник и сказал ему, чтобы он прекратил посещать мечеть, на что Мурат его спросил: «А вы посещаете церковь? – Да. –«Ну вот и я хожу в мечеть.»
На территории подконтрольной 3 ОВД была задержана мусульманка Гасиева, но почему-то ее доставили в 1 ОВД, где заставили подписать чистые листы. После чего она попала в больницу с диагнозом угроза выкидыша. Этот случай получил огласку, но виновные не были найдены. Как обычно избежав наказания.
Неоднократно члены джамаата пытались покинуть страну, но чиновники всячески препятствовали этому. «Маховик» был раскручен, и остановить его можно было только активными мерами на пути восстановления законности, возбуждением уголовных дел по всем фактам нарушения прав и преступных действий в отношении мусульман и не только14.
Следуя простой логике, Федеральному центру давно пора задуматься над вопросом того, что та информация, которую рапортуют республиканские силовики, и чиновники не соответствует реальным обстоятельствам. Не уже ли, ухудшающаяся день от то дня обстановка, не говорит об этом. Если так пойдет дальше социального взрыва не избежать, и сила его может оказаться мощнее, чем 13 октября 2005 года. Масштабы без преувеличения могут быть значительно больше, чем границы одного субъекта.
У силовиков и тогда, и теперь, по сути, неограниченные возможности для подтасовки и фальсификации информации подаваемой в Кремль. И ее реально никто не проверяет. Именно эти инструменты были в полном объеме использованы ими, чтобы довести мусульман до точки не возврата.
Как сказал в свое время Собчак, речь идет о людях, для которых слова «законность» и «демократия» лишены просто смысла. «Для них существуют приказы, а законы и права являются для них препятствием».
Удивительно, что имея достаточно материала, как утверждает обвинение, ни на кого не заводились дела. Ведь по версии следствия в 2005 году задерживались люди, у которых была информация о том, что готовится ответная реакция на репрессии.
Ни за одним из активных членов джамаата не было установлено наружное наблюдение. Видимо боялись спугнуть, а точнее предотвратить.
Как впоследствии стало известно эта операция, по своей сути была шахидской. Об этом в последствии заявили и Басаев, и Астемиров, а это значит , что никто не посягал на конституцию и целостность России, не свергал власть. Многие понимали, либо они выступят и их убьют, либо их все равно убьют или покалечат. Около 80% нападавших не видели оружия до момента нападения и само собой не умели им пользоваться и даже заряжать патроны.
В день нападения, с объектов атаки были выведены силы разного количества, чтобы во время нападения они зашли с тыла. Это тоже подтверждает то, что силовики и знали, и готовились, и хотели этого восстания. Классическая тактика ловушки. Это также было частью плана, тщательно спланированной операции силовиков, в которой джамаат КБР был искусно ведомым.
Разве можно было силовиками до двух сотен не умеющих держать оружие взять город, столицу Республики?
Разве можно в целом по 14 человек на объект нападения, взять отдел милиции, в котором минимально сотня с лишним вооруженных и умеющих стрелять сотрудников милиции, которые ко всему находятся в здании, априори являющимся крепостью, оборонительным сооружением и т.д. и т.п?
И это не считая резерва и приданных сил, патрулировавших город, прибывших заранее из других регионов страны.
Мы все смотрели по ТВ восстание в Киргизии, переворот 2010 года, там, среди народа были вооруженные автоматами люди, чьи лица были закрыты Плотками, и они стреляли по государственным зданиям, в людей в форме, захватывали различные объекты. Этим людям надоела политика правящего класса, как это произошло 13 октября 2005 года в г.Нальчике, вне зависимости от того, какие ярлыки вешает обвинение и какие цели желали достигнуть отдельные люди.
Киргизские события Д.А.Медведев охарактеризовал так: «Выбранная форма протеста – это форма крайнего возмущения народа властью». И точно также, и никак иначе, я лично оценил бы события 13 октября 2005 года.
В исторических документах и демократических хартиях встречаются записи, что у народа есть право на восстание против коррупции и репрессий.
Репрессии мусульман усиленно начались после выборов президента КБР в январе 2002 года. И уже 8 июня 2002 года сотрудники Института гуманитарных исследований правительства КБР и КБНЦ РАН и Института этнологии и антропологии РАН, провели комплексную этнографическую экспедицию, посвященную изучению современного состояния ислама в КБР. Валерий Кажаров, завотделом истории КБИГИ, доктор исторических наук, заслуженный деятель наук КБР дал интервью Газете Юга, привожу его ниже.
«Собраны репрезентативные материалы по широкому кругу вопросов: формам возрождения ислама в республике; деятельности мечетей и местных центров религиозного образования; религиозной литературе, издаваемой в России и за рубежом; роли ислама в традиционной культуре кабардинцев и балкарцев, свадебных и похоронных обрядах; соотношению традиционного ислама и канонического вероучения; степени “исламизации” общественного сознания в зависимости от территориальных, социально-демографических и этнических факторов; характеру влияния исламских норм на социальное поведение различных слоев и групп населения; особенностям воздействия массовой западной культуры на религиозное сознание и систему традиционных ценностей; перспективам политизации ислама; его функциям в межэтнических отношениях.
В настоящее время полевые этнографические материалы находятся в стадии обработки. Однако уже можно сделать некоторые предварительные выводы, касающиеся одной из главных тенденций в развитии ислама в КБР.
Кабардинцы и балкарцы – этнические мусульмане. Но молящиеся составляют лишь незначительную их часть. Их нет практически среди представителей среднего поколения, которое можно назвать атеистическим. Старшее поколение молящихся сводит религию к ее внешней, обрядово-ритуальной стороне. Ислам как целостная религиозная система, включающая веру и образ жизни, распространен только среди верующей и молящейся молодежи. Не будет преувеличением сказать, что именно с ней связано будущее ислама в Кабардино-Балкарии. В силу этого обстоятельства и религиозная политика республиканских властей по отношению к молодым прихожанам мечетей должна быть максимально продуманной и взвешенной.
К сожалению, в Кабардино-Балкарии наметилась весьма опасная тенденция, связанная с дискриминацией молодых верующих под предлогом борьбы с так называемым ваххабизмом. Дискриминация осуществляется практически на всех уровнях: в семье (когда родители запрещают своим детям молиться из-за боязни, что их причислят к ваххабитам), в средних и высших учебных заведениях, в государственных учреждениях и на предприятиях, не говоря уже о правоохранительных органах. В общественное сознание искусственно внедряется нетерпимость к ним, а заодно и страх открыто выражать свои религиозные убеждения. Практически они оказались в положении социальных изгоев.
Но это привело не к уменьшению, а к увеличению численности молодых мусульман, которые теперь составляют большую часть прихожан в мечетях. Дискриминационные и запретительные меры, препятствующие им ходить в мечеть, молиться в положенное время, носить бороду, а также трудности, создаваемые при трудоустройстве, не только не оттолкнули их от своей веры, но и сделали еще более ревностными мусульманами. Выдержав определенные испытания, они стали как бы нравственным примером для своих сверстников, восприимчивых к религии. Другими словами, запретное стало еще более притягательным.
Не вызывает сомнений, что продолжение политики дискриминации в отношении молодых прихожан, резко снизив уровень веротерпимости в обществе, может стать одним из факторов, способных существенно дестабилизировать этнополитическую ситуацию на Северном Кавказе.
Ставка только на силовые и административные методы решения проблем исламского фундаментализма может обернуться нетерпимостью к российскому государству, государствообразующему этносу и православию. В этих условиях не исключено, что значительная часть молодых мусульман проникнется мыслью, что только в исламском государстве станет возможной свобода вероисповедания.
В КБР идеи этнического радикализма не имеют религиозной оболочки. Но они могут ее приобрести как ответную реакцию на политику планомерного внедрения в массовое сознание мифа об “исламской угрозе”. Здесь само преувеличение опасности религиозного экстремизма может спровоцировать его возникновение и развитие. Тем более что образ врага создается на фоне дискриминации “лиц кавказской национальности”.
Нетерпимость обычно порождает нетерпимость, и события могут развиваться в самом неблагоприятном направлении, проходя по типу “ложного конфликта” и “самоисполняющегося пророчества”: ложно приписываемые исламу или отдельным его течениям агрессивные цели искусственно провоцируют агрессию, чем подтверждают первоначальные политические расчеты, исходящие из мифа об “исламской угрозе”. Все это неизбежно обострит и проблему цивилизационной совместимости.
В итоге поиск исламских экстремистов или ваххабитов там, где их нет, парадоксальным образом приведет к их появлению, что неизбежно усилит стремление к образованию исламского государства на Северном Кавказе. При отсутствии других альтернатив сепаратизм может принять религиозную оболочку, а при крайнем обострении этнополитической ситуации в регионе – и форму военного джихада. Чтобы исключить эти возможности, органам государственной власти следует: во-первых, пресекать любые формы религиозной дискриминации; во-вторых, осуществлять конструктивный диалог с верующей молодежью, всемерно развивая ее установки на толерантность и миролюбие; в-третьих, поддерживать научную разработку механизмов, способствующих достижению этих целей.
Материалы экспедиции еще раз убеждают в том, что ни одна проблема, связанная с исламом, не может быть решена, если руководствоваться мифами об “исламской угрозе”, щедро тиражируемыми центральными СМИ. Их сообщения, часто шокирующие своей некомпетентностью, необходимо подвергать тщательной научной экспертизе.
Не вызывает сомнений, что адекватное понимание сложных и противоречивых процессов развития ислама на Северном Кавказе прямо зависит от содержания и качества научных исследований в этой области. Только на их основе можно получать объективную информацию по одной из самых жгучих проблем современности и разработать способы демифологизации в общественном сознании россиян негативного образа ислама.
Исследовательская группа, состоящая из сотрудников двух указанных институтов, планирует дальнейшее изучение поставленных вопросов и проведение этнографических экспедиций в КБР, КЧР и РА. Мы надеемся, что итогом проведенного исследования (помимо чисто научных результатов) станет обоснование комплекса социально-экономических, политических, культурных и психологических мер, направленных на сохранение мира и стабильности в регионе.»15
Человек не может отказаться от права оказывать сопротивление тем, кто нападает на него с целью лишить его жизни, ибо нельзя думать, что он пошел на это с целью наживы и как-то хотел обогатиться.
Если государство самоустраняется от исполнения своих прямых обязанностей, а именно: защита чести и достоинства, свободы вероисповедания и, наконец, жизни отдельного гражданина, которому оно обязано на основании понятия договора общества и государства, в котором общество подчиняется государству на основании регулирования благополучия в жизни общества. Как правило, других исходов и не бывает, только трагических, что наглядно демонстрирует ситуация в странах арабского мира.
Однако если государство не справляется со своими обязанностями, самоустраняется, то у общества остается естественным образом закрепленное и не отчуждаемое право на самосохранение в случае восприятия им реальной угрозы как жизни, так чести и достоинству, что является необходимой самообороной.
Участники событий 13 октября 2005 года – в большинстве своем люди, которые были не согласны с политикой руководства республики, подвергались репрессиям с ее стороны, не находили помощи у Федеральной власти, и не видели для себя другого выхода, на который их подтолкнула череда негативных событий на протяжении нескольких лет. Возможно не идеальный выход, но видимо другого пути тогда не было найдено, или попросту не мог быть другим. И все же я считаю, что это не могло быть решением проблемы априори.
Кто-то, возможно, посчитает, что это субъективное мнение, и оно должно иметь доказательственное подтверждение, но я не ставлю цель убедить, доказать. Кому интересно, кому нужно, он сам найдет. Я же говорю то, что мне известно, и потому, что мне небезразлично будущее моей республики и её жителей.
Можно вешать на нас любые ярлыки и обвинять во всех смертных грехах, покрывая преступления республиканских властей. Да были нарушены законы РФ, но на то были веские причины, и даже при всем при этом, не пытаюсь оправдаться, а лишь хочу донести истинные причины, которые привели к трагедии, когда брат вышел на брата. Чтобы все причины были рассмотрены, сделаны выводы для того, чтобы аналогичное не повторилось.
