 |
|
События в Бирюлёво высветили ещё одну тревожную особенность. Наша власть окончательно перестаёт быть политической. Она полностью потеряла способность разговаривать с людьми, как гражданами. Хотя бы для того, чтобы воспитывать гражданское мировосприятие. А потому в глазах населения теряет легитимность. Следствие? Происходящее в стране всё отчётливей напоминает то, что было в Югославии в последние годы режима Милошевича.
Полезно напомнить. В Югославии переход от коммунистического режима к нынешнему режиму буржуазного государства начался на десятилетие раньше, чем в России. А потому то, что Россия переживает при Путине, а именно становление олигархического чиновно-полицейского режима ради превращения всего и вся в товар для появления всепроникающего спекулятивно-коммерческого капитала, Югославия пережила в 90-годы, при Милошевиче. Как и в России при руководстве Путина, в Югославии при Милошевиче шло выстраивание чиновно-полицейской государственной власти и государственного управления на основе средневековой традиции земледельческого государства. Такая традиция была понятна старшим поколениям, но для городской молодёжи в условиях либеральных буржуазных преобразований теряла смысл. Как следствие, нарастало напряжение неприятия сербской городской, в первую очередь столичной молодёжью, но и городскими образованными, становящимися мелкобуржуазными по мировидению слоями вообще системы государственной власти и государственного управления. Это неприятие в конечном итоге переросло во взрыв недовольства сербской националистической молодёжи, как было у нас на Манежной площади в 2010 году. Поскольку режим не мог изменить свою сущность, постольку стал наращивать репрессивные средства удержания власти, которые во всё большей мере направлялись на подавление любого буржуазного по сути недовольства. Так режим Милошевича стал терять политическую легитимность среди городских образованных, становящимися мелкобуржуазными слоёв населения. Конфликт с каждым годом нарастал, с каждым новым взрывом недовольства ожесточался. В конечном итоге власть вообще отказалась от политических способов управления, увлеклась выстраиванием исключительно репрессивных средств подавления противников, которым придавалась видимость некоей опоры на принимаемые ради этого законы.
К чему это привело? К тому же, что мы видим в России сейчас. В России это началось после 6 мая 2012 года, но особенно явно проявилось в событиях в Бирюлёво. Власть начала защищать господство олигархии и тесно связанной с нею бюрократии по сути мерами нарастающего и ничем уже не оправдываемого террора против городского населения. К примеру, после событий на Манежной площади в 2010 году, Путин ещё был способен на какие-то поиски хоть отчасти напоминающего политического диалога с русскими горожанами, с молодёжью. Но в событиях в Бирюлёво мы увидели, что президент, как будто напуган, уже морально не способен ни на какие поиски политических шагов, а всё решали единственно репрессивные учреждения.
В конечном итоге городскому, заражённому мелкобуржуазным мировосприятием населению в Югославии не осталось никаких иных способов защищать свои права на свободу самовыражения и просто жизнь, кроме перехода к ответному террору.
Как рушился режим Мелошевича?
Война с Западом показала, что армия, управленческий аппарат деморализованы. Об этом, например, рассказывали русские добровольцы, которые отправлялись защищать Югославию в то время. Городское население не понимало, за что оно должно воевать с США и буржуазной Европой и всё в большей мере видело главного врага внутри страны. Рост раздражения бедствиями, безысходностью, тупиком в историческом развитии вылился в то, что начался террористический отстрел ближайшего окружения Милошевича. И оказалось, вся власть уже держалась исключительно на поддержке Милошевича этим ближайшим окружением. И при отстреле этого окружения она рухнула.
У России ещё есть время избежать столь драматического развития событий. Но для этого необходимо появление сильной политической партии русского буржуазного национализма, с одной стороны, и признания нынешними верхами необходимости постепенной передачи власти этой партии в рамках некоего политического процесса - с другой.
