Военно-политическую конфронтацию Турции и России в Ливии и Сирии надо рассматривать в едином контексте. Но не надо забывать, что модератором этих и других происходящих в регионе событий во многом остаются США, которые ведут свою игру с каждой из сторон.
На днях, после телефонного разговора Дональда Трампа и Реджепа Тайипа Эрдогана последний заинтриговал журналистов и наблюдателей своим заявлением: «Новая эра между Турцией и США может начаться после нашего телефонного звонка. Мы договорились по некоторым вопросам».
Конечно, люди, давно следящие за турецко-американскими отношениями, уже привыкли к тому, что в них подобные громогласные заявления о дружбе, сотрудничестве и новых эрах во взаимоотношениях сменяются не менее громогласными угрозами и обвинениями и наоборот. И вполне возможно, что сегодня мы наблюдаем не столько "новую эру", сколько новый, очередной поворот, который потом сменится противоположным поворотом.
Однако в большой мировой игре для американо-турецких отношений сегодня и вправду открывается новое окно возможностей. В настоящий момент администрация Трампа запускает два санкционных пакета, так или иначе связанных с интересами Турции: уйгурский акт (https://golosislama.com/news.php?id=38742) и сирийский или т.н. акт Цезаря (https://golosislama.com/news.php?id=38748).
Со вторым все очевидно - он направлен прямо против врага Эрдогана - режима Башара Асада и косвенно против России как его покровителя и конкурента Турции в Сирии. С уйгурским актом все тоже очевидно для Америки - он направлен против ее врага номер один. Но вот для Турции все далеко не так очевидно.
Анализируя изгибы турецкой внешней политики в годы правления Эрдогана, аналитики "Голоса Ислама" не раз писали о том, что в разные периоды для нее были свойствены разные предпочтения союзников и конкурентов. Период премьерства Ахмета Давутоглу характеризовался как конкуренцией с неофатимидским Ираном и неовизантийской Россией, так и попыткой укрепить стратегическое партнерство с Западом в качестве гаранта порядка и устойчивого развития на Ближнем Востоке, равно как и модели на которую последний может ориентироваться.
Период, предшествовавший путчу 2016 года и особенно после него был охарактеризован резким разворотом на "Восток", но не "зеленый", а "красный". В Сирии это выразилось в попытке достижения компромисса с Ираном и Россией, под что им было сделано немало уступок. Однако если рассматривать глобальный масштаб, то очевидно, что две эти страны способны быть только региональными саттелитами глобального игрока - Китая. К слову, чтобы отвести от себя гнев конспирологов, считающих, что ни Россия, ни Иран не могут быть по-настоящему антизападными игкроами, хотим адресовать им такой же конспирологический аргумент - есть точка зрения, согласно которой на все эти страны вместе с Китаем делает ставку глобальная конспиративная элита, традиционно группирующаяся вокруг Лондона, которая собирается устранить США в качестве ведущей мировой державы и сделать ставку прежде всего на Китай как свою новую базу (https://golosislama.com/news.php?id=38266). Так это или нет, мы не знаем, но что лежит на поверхности - это амбиции Китая стать, если не первой, то второй мировой державой с помощью выстраивания новой глобальной геополитической и геоэкономической архитектуры, начиная с ШОС, заканчивая проектом "Один пояс - один путь".
В указанный, пред- и после- путчевый период своей внешней политики Анкара сделала немало шагов навстречу как Ирану и России, так и Китаю. В том числе и по уйгурскому вопросу, приглушив деятельность на своей территории уйгурских диссидентов, как ранее ею в угоду Москве была приглушена деятельность исламских эмигрантов из путинской России. Однако столкновения с Россией в Сирии в прошлом году и в Ливии в этом продемонстрировали пределы их сотрудничества и наличие серьезных противоречий, которые нельзя разрешить без отказа одной из сторон от своих амбиций. При этом у Москвы с Пекином нет никаких противоречий - путинская Россия полностью легла под Китай и демонстрирует свою готовность поддерживать его в холодной войне с США (https://golosislama.com/news.php?id=38656). А вот у Анкары есть не только злободневные противоречия с Москвой, но и не менее серьезные потенциальные противоречия с Пекином - это уйгурский и шире туркестанско-исламский вопрос. Ведь как бы Эрдоган ни пытался сейчас приглушить эти противоречия, очевидно, что амбициозное внешнеполитическое развитие Турции под руководством коалиции исламо-тюркистов (AKP-MHP), с одной стороны, ведет к превращению Турции в центр притяжения тюрко-исламского мира, а с другой стороны, обязывает ее покровительствовать ему.
Будь Пекин погибче, продолжай он ту политику, которая сформировалась при Ден Сяопине, обеспечив Китаю успех, Пекин и Анкара вполне могли бы найти стратегический компромисс ко благу обеих сторон. Однако как мы уже писали, сегодня у власти в Китае находится когорта партийцев под руководством Си Цзипина, которая осуществляет его разворот от относительного либерализма Ден Сяопина в сторону неомаоизма (https://golosislama.com/news.php?id=37556). И первой жертвой этой политики стали именно тюрки и мусульмане, прежде всего, в лице уйгуров. И не только в самом Китае - по отношению к независимым тюркским странам Средней Азии политика Китая также характеризуется явным неоколониализмом, причем, абсолютно негибким и откровенно хамским (https://golosislama.com/news.php?id=38363).
С другой стороны, в условиях усиливающейся конфронтации с Китаем США объективно заинтересованы вернуть себе союзничество Анкары. Готовность Трампа полностью слить Хафтара в Ливии и введение им новых санкций против режима Асада объективно играет на руку Турции и может быть рассмотрено как плата за возвращение такого союзничества.
Но ведь и с Вашингтоном у Анкары не меньше серьезных противоречий. Режим Сиси в Египте, связка КСА-ОАЭ под руководством Мухаммада ибн Салмана и Мухаммада ибн Зейда и, наконец, режим Нетаньяху с его политикой - все это настолько же стратегические союзники и саттелиты США, насколько и антагонисты нынешней турецкой власти. Да и в целом ее политика в Средиземном море в последнее время консолидирует против себя широкий региональный блок стран северного и южного Средиземноморья, рассчитывающих на поддержку США.
Захочет ли Белый дом пожертвовать всеми этими странами хотя бы в виде существенного, стратегического компромисса с их стороны, чтобы вернуть Турцию как стратегического союзника? И что не менее важно - сможет ли? От ответов на эти сложнейшие вопросы и будет зависеть, ждет ли Анкару и Вашингтон действительно новая эра стратегического сотрудничества или всего лишь очередной тактический поворот.
