Стремительно развивается конфликт между новосозданной коалицией арабских государств и оказавшимся в одиночестве Катаром. Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн, хунтовский Египет и хадиевский Йемен объявили о разрыве всех отношений с Катаром, и потребовали от его подданных покинуть их территории.
Формальный предлог такой враждебности - якобы поддержка Катаром враждебных этим странам сил - в случае с Бахрейном проиранским, в случае с остальными - просто антирежимным.
По правде говоря, слышать о первом весьма удивительно. То, что Катар в отличие от соседних арабских государств имел хорошие отношения с ихванами, о чем мы поговорим далее, известно. Но, что он якобы поддерживает проиранские, то есть, шиитские силы, такого за ним не было замечено никогда. Поэтому, чтобы подобные обвинения не выглядели абсолютно голословно, хотелось бы взглянуть на какие-то доказательства...
Конфликт произошел сразу же после визита в Саудовскую Аравию Трампа, который многие объявили историческим. И это возвращает нас к анализу, сделанному нами накануне в соответствующей статье, посвященной возможным планам Трампа в Арабском мире. В ней мы, в частности, писали:
"...новый оборонный союз суннитских стран будет направлен прежде всего против Ирана и его прокси в различных странах вроде "Хезболы", "Фатимийюн", хуситов и т.п., хотя формально будет создан для борьбы с ИГИЛ*.
Интрига, однако, заключается в том, кто именно войдет в этот союз и, следовательно, какой характер он приобретет.
Как известно, с прошлого года обсуждалось два конкурентных проекта такого союза.
В первом варианте, предложенном Турцией и поддержанном Саудовской Аравией, речь шла о создании "суннитского НАТО", основой которого стало бы взаимодействие ориентированных на Турции ихванов*, и ориентированных на Саудовскую Аравию салафитов.
Однако против этого, а именно, признания ихванов и союза с ними, резко возражают ОАЭ и Египет, которые предложили альтернативную концепцию "арабского НАТО", неприемлемую уже для Турции. В таком варианте подобный союз предлагается рассматривать как направленный, прежде всего, против революций в самих странах - его участниках, неважно, идет ли речь о революциях со стороны шиитских меньшинств в странах вроде Бахрейна и Саудии, или революциях со стороны суннитского большинства, например, в Египте".
Итак, очевидно, что по итогам визита Трампа победил именно второй вариант. И первой его жертвой незамедлительно стал Катар, несмотря на то, что в своей речи Трамп дипломатично оценил его заслуги в деле поддержки беженцев из Сирии.
Но Катар это не просто небольшое арабское государство, известное своими хорошими отношениями с ихванами. Это фактически главное окно в Арабский мир для Турции, плошадка, с помощью которой Турция могла работать с ним на идеологическом поле в качестве общеисламской силы.
Именно в Катаре базируются Юсуф аль-Кардави и штаб-квартира его детища - Всемирного Союза Мусульманских Ученых, который в геополитическом отношении лоббировал в качестве лидера Исламского мира эрдогановскую Турцию. И если отсечь этот канал влияния на Арабский мир, то не только Катар, но и эрдогановская Турция фактически окажется изолирована от него.
Конечно, применительно к Турции речь может идти только об идеологической изоляции (чего нельзя сказать о Катаре, который, похоже, собрались изолировать полностью). Турция - это слишком весомая в военном и экономическом отношении страна, чтобы арабские государства могли позволить себе разрыв отношений и откровенную конфронтацию с ней, особенно на фоне без пяти минут войны с Ираном. Поэтому эти страны будут стремиться и дальше поддерживать с ней меркантильные отношения, заключать контракты, возможно, проводить военные маневры и т.п. Однако в идеологическом отношении в условиях новой войны, объявленной уже коалицией арабских государств ихванам, Турцию фактически лишают консолидирующей связи с ними.
Безусловно, для Исламского мира в целом это плохие новости. Война в Сирии и, в частности, взаимодействие в ней просалафитских и проихвановских групп сирийской оппозиции, за которыми стояли соответствующие страны, давала надежды на то, что старый конфликт ихванов с арабскими монархиями может быть постепенно разрешен. Турция предпринимала усилия в этом направлении, в частности, пытаясь с помощью Саудовской Аравии добиться от египетского режима отмены блокады ихвановского ХАМАСа и смягчения политики по отношению к ихванам в самом Египте. За этим последовал конфликт между Египтом и Саудией, о котором мы тоже писали, позволяющий делать выводы о том, что Саудовская Аравия отмежевывается от Сиси, одновременно со смягчением отношения к ихванам. Однако во время визита Трампа в КСА именно Сиси медийно освещался как наиболее близкая к саудовскому королю фигура, в то время, как Турция на этом собрании присутствовала где-то на задворках.
Впрочем, приходится констатировать, что на серьезном уровне не было сделано ничего для успеха альтернативного сценария. Арабские монархии сделали выбор в пользу чисто оборонительной, охранительной и изоляционистской политики, предпочтя ее общеисламской, но ассоциирующейся с ихванами, в которых они так и продолжили видеть угрозу. С другой стороны, и ихваны после провала Арабской весны, не предложили новой идеологической платформы, базирующейся на признании этих монархий и необходимости взаимодействия с ними, а не свержения их при первой же возможности.
Что касается Турции, то у нее в складывающейся ситуации есть два варианта поведения. Первый, менее вероятный - открыто встать на сторону Катара, противопоставив себя самым крупным арабским странам, и фактически стояющим за ними США. Едва ли Эрдоган в условиях конфликта с ЕС и Ираном и ненадежных отношений с Россией пойдет на такой риск. Хотя бы потому, что ихваны слишком слабы и неспособны обеспечить ему в этом противостоянии необходимую идеологическую и политическую поддержку в этих арабских странах. Поэтому наиболее вероятен второй вариант - Турция будет вынуждено отступать на позиции региональной державы, ядром которой будет оставаться турецкая национальная государственность и идентичность, сводя при этом общеисламский дискурс до уровня риторики и благотворительности в отсталых странах.
Для Исламского мира в целом такой поворот событий будет означать еще одну упущенную возможность межгосударственной интеграции на общеисламской платформе вокруг его крупнейших государств вроде Турции, Саудовской Аравии и Пакистана. Теперь же, скорее всего, будет происходить кристаллизация самостоятельных и конкурирующих, хотя и взаимодействующих на словах региональных блоков. Что, с учетом ставшего необратимым после войны в Сирии конфликта с Шиитской осью, означает дальнейшую фрагментацию геополитического пространства Исламского мира.
