 |
|
Первым и непосредственным следствием упорства США стало то, что в 1924 году Turkish Petroleum Company была реорганизована образом, позволившим включить в неё американцев в качестве партнёров. В 1925 году TPC получила концессию на поиски нефти на территории молодого государства Ирак, что было не очень трудно, так как на троне Ирака сидел младший сын шарифа Мекки король Фейсал, не только своим положением, но даже и наличием в Ираке трона всецело обязанный англичанам, а долг, как известно, красен платежом.
Напомню, что фигуранты выписывали все эти сложные па, находясь в неведении насчёт самого предмета вожделения - нефти. Момент истины наступил 15 октября 1927 года. В этот день из разведочной скважины вблизи Киркука ударил нефтяной фонтан, было найдено гиганское месторождение, позже названное нефтяным полем Баба Гургур.
Таким образом Провидением было предоставлено материальное доказательство, что все игры велись не зря и в Ираке есть, что делить. С этого момента баловство было отброшено прочь и игра пошла всерьёз.
Первым делом ТСР отвергла как несостоятельные претензии Фейсала и "правительства Ирака" на полноценное участие в делах (Фейсал претендовал на 20% участия в "проекте" и претендовал потому, что так было уговорено на конференции в Сан-Ремо в 1920 году. Однако потом Державы оказали ему услугу в виде снятия претензий со стороны национального государства Турции на бывший оттоманский вилайет Мосул, включённый во вновь образованный Ирак. А поскольку за всё надо платить, то платой и стало недопущение Ирака к делёжке нефтяного пирога. Белые люди - умные люди.) В результате Ирак как государство получил от ТСР то же самое, что и Персия от АРОС, а именно - royalties, то-есть фиксированные годовые отчисления с каждого выкачанного барреля нефти, но при этом объём выкачанного привязывался к прибыли компании, что позволяло играть на соотношении как одного к другому, так и другого к первому. После чего высокие договаривающиеся стороны уселись решать дела друг с другом. Поскольку представлявшие интересы сторон люди были людьми умными и опытными, а за их спинами стояли самые серьёзные на тот момент государства планеты, то отмахнуться друг от друга с той же лёгкостью, с какой отмахнулись от только что появившейся на свет "нации иракцев" они не могли, следовало найти какой-то компромисс и он был найден.
1 июля 1928 года подписантами была создана Iraq Petroleum Company со следующими участниками и участием - четыре главных держателя - американский консорциум, названный Near East Development Corporation или NEDC, французская Compagnie Francaise des Petroles или CFP, Royal Dutch Shell (представлявшая смешанные англо-французские интересы) и Anglo-Persian Oil Company или APOC, национализированная, если вы не забыли, британским правительством, эта четвёрка разделила акции поровну - каждый получил по 23.75%, и оставшиеся 5% достались Галусту Гюльбекяну, получившему прозвище "мистер Пять Процентов".
Мы знаем, что за всех один только Бог, а так, вообще-то, каждый сам за себя и в этом смысле в IPC непонятки существовали только в отношении Гюльбекяна, но и они очень быстро испарились, когда он поспешил подписать двустороннее соглашение, по которому причитающаяся ему доля нефти отходила Франции. (Гюльбекян был человеком не просто хитрым, но даже и хитроумным, но в результате он перехитрил сам себя, умудрившись в годы Второй Мировой пойти в министры вишистского правительства. Это обстоятельство позволило американцам и англичанам уже после войны обвинить его в "сотрудничестве с фашистами" и Гюльбекян (ему, правда, позволили сохранить заработанные тяжкими трудами миллионы) потерял все бумажно оформленные интересы в ближневосточных нефтяных делах. Борьба с фашизмом очень удобная штука даже и в том случае, когда речь идёт о фашистах армянского происхождения.)
Поделив акции, участники, не отходя от кассы, подписали соглашение, получившее название Red Line Agreement или Соглашение Красной Линии. Согласно популярной легенде Гюльбекян, чтобы прервать споры, взял красный карандаш и закольцевал на карте красным часть Ближнего Востока:
|
шкура, не убитого еще барашка |
На самом деле линию красным провёл кто-то из французской делегации и в оговорённую зону попал весь Ближний Восток кроме Ирана и Кувейта, находившися в сфере британских интересов и всем, в том числе и французам, было понятно, что англичане в нефтяном смысле расценивают Иран и Кувейт как НЗ и никого туда не подпустят ни при каких обстоятельствах. В пределах же очерченной зоны подписанты обязывались не предпринимать никаких действий, могущих повлиять на интересы друг друга (в виду имелись главным образом поиски нефтяных месторождений), а также согласовывать объёмы добычи и цены с тем, чтобы не допустить демпинга. Нетрудно заметить, что, будучи оформленным, Red Line Agreement стало предтечей столь хорошо нам знакомой OPEC, при создании которой не пришлось ничего изобретать, поскольку фундамент в виде Red Line Agreement уже существовал, как существовал и опыт сотрудничества "нефтедобывающих государств". Кроме всего прочего на определённые мысли наводит и место, где ОРЕС появилась на свет, а появилась она в Багдаде в 1960 году.
В очередной раз напомню, что ведшиеся вокруг нефти игрища не преследовали такую пошлую цель как "нажива". Нажива что-то значила для нефтяных компаний, однако стоявшие за компаниями государства искали совсем другого: Первая Мировая Война нагляднейше продемонстрировала стратегическое значение нефти как "крови войны" и именно этого, нефтяной независимости, и искали Державы на Ближнем Востоке. Причём одна из Держав, США, находилась в изначально более выгодном положении, так как у неё собственной нефти было хоть залейся, и нефть Ближнего Востока была нужна американцам не сама по себе, а нужен им был - контроль за стратегическим ресурсом.
А что до денег, то в преддверии того, как Америка вступила в войну, в 1916 году, баррель добываемой в Оклахоме нефти продавался за $1.20. Прописью - за один доллар двадцать центов. По понятным и очевидным причинам война цены на нефть вздыбила. В 1920 году баррель сырой нефти стоил $3.36. В 1926 году цены вновь упали до $1.85 за баррель. А потом началась Великая Депрессия и всем вообще стало не до такой чепухи как нефть. В 1931 году баррель техасской нефти стоил $.15. Пятнадцать центов!
И это не предел. Чуть позже цены упали ещё ниже и цена барреля никому не нужной нефти опустилась до тринадцати центов! Губернатор штата Техас обивал пороги Белого Дома, требуя, чтобы федеральное правительство ввело на территорию нефтяных месторождений части Национальной Гвардии с тем, чтобы вообще остановить процесс нефтедобычи. "Не позволим за гроши разбазаривать народное достояние!"
И всё это при том, что ни в одном европейском государстве доля нефти в общем энергобалансе не превышала 10%. Америка была единственным государством, где эта доля составляла свыше 30% или, другими словами, именно во внутреннем потреблении нефть для США значила гораздо больше, чем для остальных и именно это позволяло американцам (или даже заставляло их) куда глубже понимать, в каком направлении движется мир. Да и попробуй быть непонятливым, когда у тебя в 1921 году было 12000 бензозаправочных станций, а всего через восемь лет их стало 143000. Сто сорок три тысячи gas stations.
Вот таких:
gas station
В 1929 году. Тут хочешь не хочешь, а начнёшь соображать.
А вот теперь вернёмся-ка мы опять к Саудовской Аравии.
Смотри:
