На фоне громких событий в Турции, связанных с убийством журналиста Хашкаджи (Хашогги) в саудовском консульстве, внешними наблюдателями осталось почти незамеченным другое, возможно, не менее важное по политическим последствиям событие, произошедшее в этой стране.
Так, Девлет Бахчели, лидер Партии Националистического Движения (MHP) заявил о распаде Народного Альянса, созданного им вместе с правящей Партией Справедливости и Развития (AKP) президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
Что из озвученных фактов является поводом, а что истинной причиной произошедшего, и к чему это приведет - вот вопросы, которые сегодня интересуют всех, кто следит за турецкой внутренней политикой.
Но для начала напомним, почему этот альянс был так важен. Как мы писали по результатам последних выборов, "в правящем Народном альянсе (Chumhur Ittifaki) условные исламисты из AKP уже утратили парламентское большинство, имея лишь 42,42% и зависят теперь от националистов из MHP, без 11,17% которых они не смогут проводить свои решения". Поэтому, еще за несколько дней до того, как Бахчели объявил о своем решении, Ибрагим Карагюль, главный редактор близкого к правящим кругам издания Yeni Şafak в своей статье о происходящих в регионе событиях и порождаемых ими рисках предупреждал, что распад Народного Альянса может иметь драматические последствия для турецкой внутренней и внешней политики.
Почему же Девлет Бахчели, партию которого еще недавно называли чуть ли не второй правящей партией благодаря союзу с партией Эрдогана, пошел на такой шаг?
Поводом стала история с видным функционером AKP курдского происхождения Бекиром Боздагом. Дело в том, что недавно группа курдов попыталась через суд отменить текст школьной клятвы, содержащей в себе фразу: «Какое счастье быть турком!» Верховный Суд Турции отклонил это требование, чему возмутился Боздаг. Националисты из MHP в свою очередь возмутились тем, что курд из правящей партии возмутился этому. AKP не стала осуждать или изгонять Боздага, как от них требовали, и тогда MHP заявила, что им не по пути с теми, кто противопоставляет себя принципам тюркизма.
Это, очевидно, был повод, так как желай руководство AKP сохранить союз с MHP по-настоящему, можно не сомневаться, что Боздаг либо не сделал бы своего скандального заявления вообще, либо технично бы его дезавуировал, чтобы не подставлять партию. Однако однопартийцы Эрдогана позволили конфликту раскрутиться, а он сам зафиксировал распад альянса, заявив в ответ на слова Бахчели о том, что для него тюркизм на первом месте, следующее: "Я турок, я турок, и горжусь этим, но я не тюркист. Это разные вещи. Наша религия запрещает расизм. Турция демократичная страна и каждый имеет право выразить свое мнение и сохранить свою идентичность".
Еще одной причиной, озвученной сторонами в публичном пространстве, стал отказ AKP провести амнистию заключенных боевиков MHP, на которую та рассчитывала, вступая в этот альянс. В этом случае MHP получила бы в свое распоряжение настоящую уличную армию, и многие предполагали, что это может развязать новую волну политического террора против инакомыслящих в стране. Такая возможность, очевидно, рассматривалась всерьез, но в последнее время турецкий лидер после череды конфликтов с западными странами взял курс на нормализацию отношений с ними, чему явно будет способствовать и дело Хашогги, в котором Турция преподнесла себя как цивилизованную страну на фоне ключевого союзника США в регионе. Возможно поэтому пыл националистических боевиков решили охладить, а политические амбиции MHP, планировавшей стать силовым, уличным крылом правящего альянса - умерить.
Еще одна, уже сугубо внутриполитическая причина может заключаться в том, что эксперты правящей партии пришли к выводу, что ставка на радикально-националистический контингент себя не оправдывает, особенно с учетом того, что нишу умеренного национализма занимает сама АKP. Это связано с двумя причинами - во-первых, раскольница Мераль Акшенер из MHP сумела перетянуть на свою сторону немало молодежи, и имея такую альтернативу многие молодые националисты все равно смотрят в сторону оппозиции, а не пожилого Бахчели, которого многие из них считают пошедшим в услужение Эрдогану. Во-вторых, голоса консервативных, происламских курдов на этом фоне для правящей партии выглядят как более надежный электоральный ресурс, который она рисковала потерять, безраздельно завися от националистов из MHP. И в этой связи демарш Боздага, фактически поддержанного Эрдоганом, можно рассматривать и как сигнал этому электорату, часть которого была всерьез разочарована в правящей партии после истории с референдумом о независимости и интервенцией в Иракский Курдистан, сопровождавшимся антикурдской кампанией и созданием союза AKP c MHP.
Насколько оправдан этот, очередной маневр Эрдогана, особенно с учетом того, что он уже ссорился с националистами из MHP, когда пытался решить "курдский вопрос" путем послаблений и переговоров? Ответ может дать только дальнейшее развитие внутриполитического пространства Турции с учетом новых межпартийных раскладов.
Возможно, идя на этот шаг, Эрдоган исходил из того, что объем уже добытых президентских полномочий и установленный над силовыми структурами контроль позволяют ему править, не завися от амбициозных и проблемных союзников. Другая, конспирологическая версия заключается в том, что MHP может быть полезнее Эрдогану в оппозиции, а не власти, и он негласно договорился с Бахчели, что тот перейдет в нее, чтобы вытеснить антагонистическую оппозицию, заодно вернув себе часть сторонников, ушедших к Акшенер.
Какие из этих предположений оправдаются, покажет время.
