Добровольцы Исламского государства из Европы

Новых джихадистов, выходцев из Европы, вступивших в ряды ИГИЛ, более двадцати тысяч, и среди них есть и немцы, и французы, и британцы, и бельгийцы, и россияне, и даже китайцы.

О том, что такое «новая волна терроризма», в своей книге «Новые джихадисты" рассказывает один из ведущих экспертов по терроризму в мире профессор лондонского King's College Петер Нойман, который возглавляет кафедру проблем безопасности. Он, в частности, пишет, что «Исламское государство» породило «новую волну терроризма», успех которой во многом зависит от европейских волонтеров, которые вступили в ИГИЛ и сейчас принимают участие в боевых действиях в Ираке и Сирии, но когда-нибудь они решат вернуться домой.

Результаты его исследования, который можно считать первым серьезным исследованием на тему ставших джихадистами европейцев, впервые публиковались еще в апреле 2013 года, и уже тогда они произвели поистине ошеломляющее впечатление. Там приводились данные экспертов, по которым шестьсот человек, являющихся гражданами стран Западной Европы, воевали за ИГИЛ, и среди них было сто тридцать англичан, сто голландцев и сорок немцев. Данные основывались на анализе арабских и англоязычных СМИ, и масштабы происходящего действительно пугали: столько джихадистов из Европы не участвовали никогда и ни в каком военном конфликте, включая Афганистан, Ирак и Сомали.

Однако, это был еще не весь айсберг. На начало 2015 года количество иностранцев, воюющих на стороне ИГИЛ, уже составило двадцать тысяч человек. На сегодняшний день уже можно говорить о тридцати тысячах. Как удалось «Исламскому государству» создать своего рода "джихадистский Интернационал"?

На стороне группировки сейчас воюют представители девяноста стран мира. Приводя конкретные цифры, Петер Нойман обращает внимание на то, что большинство из этих волонтеров-джихадистов приехали из Северной Африки и Ближнего Востока: три тысячи – из Туниса, две с половиной тысячи человек – из Саудовской Аравии, по полторы тысячи человек – из Иордании и Марокко и девятьсот из них – из Ливана. Из балканских стран и Турции к ИГИЛ присоединилось около тысячи человек, и из стран Юго-Восточной Азии, из Пакистана и Китая, примерно столько же.

Пятнадцать процентов всех боевиков-иностранцев прибыли в ИГИЛ из стран бывшего Советского Союза: из России за ИГ воюют полторы тысячи человек, причем это преимущественно чеченцы, из Узбекистана – пятьсот человек, из Туркменистана – триста шестьдесят и из Казахстана – двести пятьдесят. Примечательно, что данные по Украине вообще не приводятся.

Автору удалось получить такие точные данные во многом путем анализа профилей джихадистов в соцсетях: боевики хвалятся своими подвигами, иллюстрируют их фотографиями, и с некоторыми из них автору удалось даже лично поговорить с помощью Facebook, WhatsApp и Skype или при личной встрече.

Отдельно в своей книге Петер Нойман пишет о джихадистах из стран Западной Европы, и даже приводит данные о них в виде таблицы.

По данным автора, всего из стран западной Европы за ИГ воюет четыре тысячи боевиков, причем больше всех – из Франции, а также Германии и Великобритании. Однако, если принять во внимание соотношение числа боевиков и величины страны, то получается, что самая высокая концентрация радикального салафизма - в Бельгии. Теракт, который произошел в Париже 13 ноября, подтвердил этот факт самым трагическим образом, ведь основную роль в организации терактов сыграли именно бельгийцы марокканского происхождения.

Кроме того, автор книги предлагает обратить внимание на то, что в данном вопросе есть ряд интересных особенностей: в основном европейские боевики – это, если судить по фото, молодые мужчины с густыми бородами, у которых в руках автомат Калашникова. Но на самом деле возраст европейских джихадистов варьируется от тринадцати до шестидесяти девяти лет, а женщины составляют пятнадцать процентов от числа уехавших в Сирию европейцев.

Да и гомогенной эту публику назвать нельзя, а среди приехавших из разных стран террористов можно наблюдать существенные различия. Так, по информации МВД Германии, у большинства немецких джихадистов есть судимость, да и не одна – судимые среди них составляют 90%. В то же время британские джихадисты либо являются студентами, либо только закончили университет.

Нойман подчеркивает, что этих людей не демографические и не социальные признаки объединяют, и они не идентифицируют себя с тем обществом, в котором родились и выросли. Частично они вступили в ИГ, пытаясь найти смысл жизни в создании всемирного халифата и радикальном исламе. А частично – с целью защитить от режима Асада сестер и братьев по суннитской вере. Кто-то же из них приехали сюда, стараясь убежать от невозможности социального роста и собственного комплекса неполноценности, и нашли всяческую поддержку в рядах ИГИЛ, которая всеми способами старается подчеркнуть личную героическую роль вновь прибывших джихадистов и важность их миссии. Во многом таких джихадистов возвышает в собственных глазах ощущение всевластия и оружие в руках. Что интересно, многие из этой категории джихадистов имеют достаточно поверхностные знания об исламе и их даже нельзя назвать радикальными мусульманами. Но другая их часть полна экстремистскими идеями, которые впитала у себя на родине в салафитском окружении.

Впрочем, не всех берут в боевые части: туда попадают добровольцы, прошедшие хорошую проверку, имеющие военные навыки и опыт, как, к примеру, чеченцы. Другие же отправляются на полицейскую или караульную службы, а также выполняют работу переводчиков, редакторов текстов для сайтов с пропагандой, то есть составляют самую лояльную группу ИГИЛ.