Меня всегда интересовало, отчего многие мои знакомые считают кавказцев преступным элементом. <<Это факт, – слышал я в ответ. – Полицейская статистика, вы чаще убиваете, грабите, воруете…>> Статистику, правда, никто, никогда не показывал. <<Скрывают по политическим соображениям>>,- поясняли мои знакомые.
Про эту <<полицейскую статистику>> слышал так часто, что как-то даже начал верить: а вдруг это правда, а если поиграть всякими там процентами, вдруг и впрямь выйдет, что мы чаще убиваем, грабим, и все такое прочее. Ну есть же у нас в Дагестане село Мачада, мы же сами говорим про него <<село киллеров>>. И я начинал придирчивее смотреть на окружающих меня кавказцев: издатель, два-три бизнесмена, полсотни журналистов, полдюжины правозащитников, краевед, искусствовед, доктор наук, безработные интеллигенты, единственный мачадинец среди знакомых был полковником полиции… Что-то не то, большинство из них даже окурка мимо урны не кинут, потому как не курят. То ли круг общения не тот, то ли с <<полицейской статистикой>> что-то не так.
Любопытно, что сами знакомые, так уперто ссылающиеся на нее, саму милицию считают <<ментами позорными>> и <<шьющими дела.
Эта история как раз про <<пошив дела по кавказской мерке>>. Дагестанец Гетинмагомед Гаджимагомедов по социальным параметрам вполне мог бы быть моим знакомым: издавал газету бесплатных объявлений, администрировал сайты, пытался выпускать журнал Кавказ-style. Все это он гордо именовал медиа-холдингом…
И этот Гаджимагомедов на скамье подсудимых, да с каким букетом обвинений и в каком антураже: мошенничество, элементом которого, было убийство, Краснодар, Ткачев призвавший казачество защитить малую родину от понаехавших басурман…
Из суда Гаджимагомедов поехал назад в СИЗО. Судья Любовь Карасева три месяца слушала-слушала, да и вернуло дело <<для исправления недостатков>>, в числе которых было отсутствие улик, указывающих на событие преступления. То есть имеется явка с повинной, признания, протоколы обысков, изобличающие показания…, есть все, как положено, только вот для судьи оказался неочевидно, что мошенничество и убийство вообще было.
Гаджимагомедов на суде прямо так и объяснил: сначала разули, положили на пол, придавили к полу табуреткой и били дубинками по пяткам, пока не переломали кости, в итоге, признался, что убил гражданку Елену Шевченко в целях завладения ее квартирой для дальнейшей продажи.
А судья прямо так и поверила?
Лучшее враг хорошего! Если бы ему просто переломали ноги на допросе и сказали бы, что он сам себе переломал, всю ночь ногами в дверь стучал – вот и результат. Может быть, судья и не поверила бы подсудимому, но <<опера>> решили соломки подстелить. Подозреваемого все равно врачу показать придется, в таком виде ни в один ИВС без справки от врача не возьмут, так пусть он кроме явки с повинной черкнет объяснительную, что, мол, позавчера он в окно прыгнул со второго этажа, оттого и проблемы с ногами… Объяснительную подшили в дело.
В итоге вышло, что подозреваемый пришел на сломанных ногах признаваться в содеянном, потом поехал на обыск, ходил там на своих двоих на глазах у понятых, потом снова в отделение, поднялся по лестнице в кабинеты, признался во всем, а потом – бац! – ноги распухли, пришлось в травмпункт везти, гипс накладывать…
В общем, с объяснительной маху дали, но не это смутило судью, а то, что никто не собрал доказательств, что гражданку Шевченко вообще кто-то убил.
У <<потерпевшей>>, приехавший из Дагестана Гаджимагомедов снимал комнату. Сдача комнат в своей большой квартире была ее родом занятий и приносила основной доход. Когда комнаты пустовали, хозяйка часто просила Гаджимагомедова подыскать постояльцев.
Однажды женщина поссорилась и подралась со знакомым, тот написал заявление, к ней пару раз приходил участковый, она милиционерам не открывала, а потом вовсе исчезла, прислав смс жильцу, что уехала на море.
В итоге участковый взял с него объяснение по поводу исчезнувшей, про море и про то, что пока ее нет, он ведет ее дела. Сам подозреваемый вспоминает тот допрос: <<Пять минут мы говорили про Шевченко и час про то, кто я, что я, чем живу, зачем приехал, особо интересовались журналом. “Слушай, зачем нам тут в Краснодарском крае немножко про горские традиции, немножко про Ислам. Если ты здесь, то можно только про православие”>>.
Потом еще один допрос, как под копирку: <<Чего тебе, дагестанцу, здесь надо”>>. Потом дело о драке с гражданкой Л. Шевченко закрыли, зато сразу же появилось заявление подруги пропавшей, мол, исчезла женщина, боюсь как бы плохого с ней не случилось. А потом к Гаджимагомедову повалили риэлторы и все затевали разговор:
- А квартиру не продаете?
- Нет, только сдаю по поручению хозяйки.
- А не знаете, может она хотела продавать?
- Не знаю, все может быть. Приедет – спросите.
- А за сколько она могла бы продать? А может это вообще с вами можно обсудить?
Это со слов Гаджимагомедова, а со слов следствия, риэлторы были с диктофонами в кармане, разговоры все писались и явно изобличали подозреваемого в намерении продать чужую квартиру. Тут есть одна загвоздка. Записи эти к делу не приобщили. Вместо этого там бумажка про то, что по техническим причинам их предоставить не возможно, но <<опера>>, которые их прослушали, могут рассказать, что там было.
В общем, труппа нет, записей нет, зато есть явка с повинной и если б не та дурацкая бумажка про сломанные ноги, было бы слово следователя против слова обвиняемого (понятно кому поверили бы), а так налицо факт сокрытия пыток.
В такой ситуации можно было бы надеяться на оправдательный приговор, но судья Любовь Карасева решила проявить осмотрительную осторожность и отправила дело на доработку. Прокурор возразил, что следствию добавить нечего, в итоге приняли соломоново решение: рассмотреть то же дело, тем же судом, но в ином составе. Авось другой судья как-нибудь обойдется без трупа и прочей ерунды, есть же, в конце концов, явка с повинной!
Пока <<иной состав>> уклоняется от рассмотрения дела уже полгода. Гетинмагомед Галджимагомедов сидит в СИЗО уже 23 месяца.
Я рассказал эту историю своему знакомому, из тех, что верит в <<полицейскую статистику>>, но не верит самой полиции.
Я рассказал эту историю своему знакомому, из тех, что верит в <<полицейскую статистику>>, но не верит самой полиции.
Он примечательно отреагировал: <<Был бы на его месте русский, все признали бы очевидное: менты взяли эту Елену Шевченко за бытовую драку, погорячились и убили. Дело обыкновенное. А потом нашли удобную фигуру, на которую можно свалить убийство. Только если б квартирант был русский, то непонятно зачем, а так вроде как национальный долг исполнили>>.
