Будучи мусульманами, некоторые уже давно растили бы внуков
Мусульмане должны стать лидерами всего российского общества, и им есть, что предложить даже Болотной площади, считает известный российский мыслитель, президент Научно-издательского центра "Ладомир" Юрий Михайлов. В исламе были бы счастливы и Собчак, и Прохоров, и Новодворская, и им не пришлось бы для этого "выворачиваясь наизнанку в самых извращенных проявлениях".
– История нашего российского народа отличается тем, что свобод у нас всегда было не так уж и много. И поэтому огромную роль играли личности. У нас, по сути, нет гражданского общества. У нас есть общество, которое голосует за людей, которых ему предлагают. И это мы называем западной демократией.
Проблема сводится к вопросу: что такое ислам? И это, кстати говоря, прямым образом выходит в область теоретических дискуссий, об этом спорят ученые. Что такое ислам? Это то, что содержится в Коране или в сунне? Или это поведение людей, причем социально активных людей, называющих себя мусульманами? Чему вы привержены – системе идеализированных взглядов как некоей абсолютной истины, к которой надо стремиться, или предельно приземлены и говорите, что ислам – это то, что выражают, говорят, пишут те люди, которые себя причисляют к мусульманам? Причем это не мусульманское большинство, которое в каком-то смысле нейтрально, пассивно, послушно ситуации и смирилось с этим. Мы не будем говорить о каких-то эпизодических пропагандистских выступлениях, но большинство молчит. И, кстати говоря, постепенно радикализируется, в силу общей социальной ситуации. И получается, что в повседневной жизни мы больше знаем тех, кто ведет себя радикально, чем ту социальную модель, которая заложена в исламе изначально. Вот, например, когда звучит требование халифата, я обычно говорю: "ну а как ты себе представляешь халифат 21 века? Это что, всем надо есть плов из одной миски?"
– А как вы лично себе представляете халифат 21 века?
– Это Евросоюз! С точки зрения тенденций, которые восприняла Европа в 11-12 веке от мусульман, она восприняла лучшее, что у них было – социальный активизм, интерес к науке, методы построения и развития общества. Мы сегодня имеем Евросоюз, по всем моим наблюдениям, полностью соответствующий Халифату. То, что обеспечивало развитие исламской цивилизации, было воспринято европейцами. Ведь центром европейской цивилизации сегодня является университет, а университет – это мечеть! По той системе, которая была сформирована в Халифате в исламском мире, мечеть была центром системы образования. Там формировались группы, они изучали медицину, социологию, математику, астрономию, и, выходя из мечети, понимали, как дальше жить. Европейцы, которые посещали эти страны, восприняли эту идею образовательных учреждений и построили все это у себя. Если посмотреть историю Парижского университета, напрашиваются прямые аналогии.
– Таким образом, что понимается сегодня под исламом – теоретическая система взглядов, богословски оформленная, или все-таки практика сегодняшнего дня?
– На мой взгляд, практика сегодняшнего дня к исламу имеет весьма отдаленное отношение. Это называется исламским, не имея содержательной части. А в абсолютном понимании, это общество, которое постоянно развивается. Ведь в исламе изначально декларируется потребность в знании. Но что это за знание? Когда вы, не окончив средней школы, сразу встали на мистический путь, столкнувшись с жизненными трудностями и решив бежать от этой жизни на седьмое небо? Или это постоянное самообразование, изучение наук, попытка применять это знание в собственной жизни и нести это знание в окружающий мир?
– Но что такое знание об окружающем мире с точки зрения исламской метафизики?
– Это знание о Боге. Бог – это потусторонняя реальность, находящаяся за пределами этого мира, о которой мы можем судить только через откровения, Коран, Библию, но Бог проявляет себя в этом мире. И второе: вот этот мир, который создан по воле Бога. Да и каждый человек существует по воле Бога, потому что этого Бог хочет. Вот по этим выражениям мы можем судить о том, что Он из себя представляет. Таким образом, расширяя круг своих знаний, мусульмане все больше узнают о Боге. И тем они все больше мусульмане, потому что прямой путь к Богу основан на постоянном расширении этого круга, пополнении знаний. Только тогда ты с этого пути не сходишь, в социальном плане. Одно дело, усвоить, что такое единобожие, другое – быть по жизни единобожником. Но это же трудно! Отсюда – этот джихад, который должен быть направлен на самого себя, чтобы с этого пути не соскочить. То есть движение к Богу достигается через постоянное приобретение научных знаний. А научные знания должны финансироваться обществом. А общество это будет делать только тогда, когда оно эти знания потребляет.
– Иными словами, модель исламского общества: это постоянные инновации, модернизация, раскрытие личности?
– Да. Каждый человек становится самодостаточным, абсолютно ценным. Поэтому, кстати говоря, убийство одного человека приравнивается к убийству всего человечества, потому что тогда вы в одном человеке видите ту часть божественного, которая не подлежит уничтожению. То есть, если говорить о том, что такое исламское общество в самом общем плане, это общество, где есть пара – мужчина и женщина, снят вопрос о разделении прав. Пророк говорил, что мужчина и женщина – это одно целое, и это целое должно стоять в центре всей социальной системы, всего государственного устройства. А пиком этого единства является ребенок. Тем самым мы выходим на отношение государства к ребенку. Если это государство озабочено тем, чтобы ребенок мог раскрыть свои таланты, которые вдохнул в него Бог, – это одно дело. Когда ребенок начинает раскрывать свои способности, он становится ярким событием в жизни общества. И смысл исламского общества состоит в том, чтобы каждый человек в этом обществе раскрыл свои таланты. И тогда снимается проблема зависимости от земного – того, что олицетворяет в исламе "прах земной", низменные чувства, страсти и тому подобное. Человек становится "световым" человеком, ведь по Корану Бог – это свет. И когда человек наполняется этим светом, открывает в себе эти таланты, в нем эта световая часть преобладает, а земная минимизируется. И тогда общество приобретает тот самый импульс в развитии, который заложен в каждом человеке. Если все люди, все граждане этого общества развиваются, снимается зависимость от всего – нефтяных ресурсов, полезных ископаемых. И, тем не менее, общество становится самым передовым. Ну и где вы видите это все сегодня? Этого нет.
– Все сказанное справедливо, но, с другой стороны, сопротивление части российского общества всему исламскому вызывает печаль. Все же, как вы считаете: что заставляет значительную часть среднестатистических россиян активно противиться любой исламской модели?
– Есть огромная традиция. Во-первых, мы же принадлежим к западно-европейской цивилизации, если посмотреть, куда нас клонят наши лидеры. Они от Востока давным-давно отшатнулись. Так вот, западная цивилизация давно поставила задачу отстраниться от наследия исламской цивилизации. Она себя считает преемницей античности. Но античность-то ведь они переварили через исламскую цивилизацию! Признание западной цивилизацией того, что она стоит на плечах исламской цивилизации, не принимается. И это проходит магистралью в православии, в бытовой культуре. Другое дело, что винить-то в этом людей, которые ничего об исламе не знают, нет никаких оснований! Я считаю, что вся проблема – в самих мусульманах, которые должны научиться вести разговор с обществом так, чтобы обществу, во-первых, было интересно все это слушать. Чтобы оно не что-то новое для себя узнавало, какие-то экзотические знания, а чтобы с людьми, слушающими мусульман, происходило то, о чем говорил Пророк. Им должно становиться жить легче! Если человеку предлагается несколько альтернативных путей хождения по жизни, то надо уметь отстаивать свою точку зрения, что вот этот путь – наиболее благоприятный для конкретного человека, для его семьи, для его детей. А что, мы слышим разве что-нибудь подобное? Наше общество самообразовывается в той мере, в какой ему мусульмане позволяют. Что мы видим, то и узнаем. Ведь представить себе, что кто-то пойдет читать книжки об исламе, в инициативном порядке, можно с большим трудом. Нет, кто-то эти книжки все же читает, но этот ужас, который иногда там написан…
– Например?
– Например, в одном из учебников говорится о том, что три закона Ньютона мусульмане открыли в 11 веке. Причем по каждому закону назывались имена этих мусульман. А Ньютон, значит, плагиатор. Или о том, что мусульмане в 11 веке умудрились измерить атомный вес химических элементов. Это значит, что они уже до этого умудрились открыть то, что мы называем таблицей Менделеева. Ну как можно всерьез такое читать? Естественно, чтобы возникли симпатии к мусульманам, им надо самим постараться.
Недостаточно декларировать миролюбивость, терпимость.
– Тем более что общество усилиями СМИ воспринимает мусульман не как носителей терпимости, а несколько наоборот… "Реки крови", и так далее…А как российским мусульманам адаптировать свои ценности для общества, на каком языке говорить, чтобы идеи ислама были восприняты? Если мусульманин выйдет на площадь и начнет вещать российскому народу про Аллаха, есть риск, что его не поймут.
– Тут, опять же, возвращаемся к Корану. Надо помнить, что православие, иудаизм и ислам имеют единую авраамическую платформу. Фундаментальные отличия этих религий – только в части культа, в выражении своего отношения к Богу через определенные ритуалы. Но это отличие является настолько непринципиальным для совместного решения сложных общественных проблем! Становясь на эту аврааимческую платформу, нужно обращаться к иноверующим на языке, понятном этим иноверующим. Это, опять же, установка и Корана, и Пророка – обращаться к народам на понятном им языке. Если мы будем каждое второе слово арабизировать, мы ничего не донесем. Это – основная сегодня проблема: ислам не научился говорить по-русски! Нужно стать частью российской культуры. То, что зажигает тебя изнутри, нужно уметь донести до окружающих таким образом, чтобы их тоже это зажигало!
– Но российское общество тоже неоднородно – вовсе не все православные регулярно ходят в церковь в платках, дабы приложиться к мощам. Достаточно большая часть нашего общества – либеральная, прозападная и так далее. Вот о чем мусульманин может сказать, например, Болотной площади, чтобы та заинтересовалась, на каком языке говорить с этой аудиторией?
– Принципиальное отличие верующего человека от неверующего – это неконъюнктурность выражаемых взглядов. Проблема тех, кто стоит на трибунах, на той же Болотной площади, в том, что идет борьба за власть. А в такой борьбе, как известно, не гнушаются ничем.
– Интересен даже не политический контекст, а ценностные установки самой аудитории. Есть так называемый "рассерженный город", есть его лидеры…
– Те, кто сегодня декларируют себя как лидеры, на самом деле, не могут в полной мере себя так позиционировать, поскольку элемент конъюнктурности никуда не исчезает. Сегодня они скажут одно, завтра другое. И та толпа народу, которая их слушает, часто слышит то, что хочет услышать, а не то, что произносится в динамики. И это – слова момента. Они отражают текущую ситуацию. Если же человек верующий выйдет и начнет говорить о вечных ценностях, о справедливости, и не потому, что принадлежит к партии "Справедливая Россия", а потому, что он сам старается жить по справедливости, и все это будет соответствовать представлениям основной массы населения, это другой вопрос! Всегда хочется видеть не просто харизматика, но лидера, которому доверяешь. Не хочется, чтобы этот лидер тебя предал. Это достаточно сложная проблема, и здесь нет каких-то жестких алгоритмов, как этим лидером стать. Но если мусульмане выйдут на эти трибуны, и будут говорить об этом, не только находясь там, но и в жизни, последовательно отстаивая свои ценности, это не останется незамеченным. Более того, они не должны говорить о том, чтобы всем пойти в мечеть. Нужно говорить о другом: у нас человека забыли! Вот все дети рождаются с талантами от Бога, но почему наша система образования, полноценная, рассчитана лишь на тех, кто может заплатить? Разве это нормально и справедливо?
– Во времена СССР эту проблему решали, причем без ислама, а с помощью коммунизма. Оппоненты могут возразить: "вы предлагаете вернуться в те времена, когда не было джинсов и колбасы, но зато было бесплатное образование"?
– У нас же образование было не самым лучшим! Оно было бесплатным, но если мы действительно говорим о раскрытии талантов, государство должно быть сосредоточено на раскрытии талантов ребенка. Это очень затратная программа, это настоящий уровень бюджета Минобороны! И совершенно иной подход. Это не унификация, а, наоборот, индивидуальный подход к каждому ребенку. И этот подход не должен быть связан с доходностью его родителей, с их возможностью оплатить индивидуальное отношение к их ребенку! Наоборот, это – прямая забота государства. Представляете, если кто-то выйдет и обратится ко всей стране с таким девизом! У нас основная часть населения – это женщины, у которых есть дети. И те, кто заговорят об этом, будут в глазах общества не мусульманами или немусульманами, а людьми, которые обещают решить насущную проблему этого общества! Про то, что он мусульманин, вспомнят тогда, когда он скажет: "я говорю это не для того, чтобы вам понравиться, а потому, что это выражает мои религиозные взгляды на окружающий мир".
Второй пример: мы говорим, что в центре социального исламского мироздания стоит семья. А что такое семья в экономике? Это то самое малое предприятие, которое должно иметь налоговые льготы. Вы где-нибудь видели у нас в Москве семейные предприятия?
– Лужков и Батурина, например!
– Ну да, может, еще несколько таких семей найдется, и все эти имена мы знаем… Но речь о другом, и это действительно должно быть государственной задачей. Но у нас же этого нет! Так вот, если бы я был партийным вождем и стоял на исламских позициях, в экономической сфере я бы стоял на защите интересов семьи как предпринимательской ячейки, и все законы, которые у нас принимаются в Госдуме, рассматривал сквозь призму их полезности для семьи. Причем семьи, у которой есть иждивенцы. И это не только дети, но и те самые пенсионеры, которых у нас сегодня сталкивают лбами с работающей частью населения. У нас сегодня на защите интересов пенсионеров стоят не их дети, а государство, которое пенсионерам говорит: "а дети ведь налоги не платят!" И детей превращают во врагов отцов. А если бы семья несла ответственность и за детей, и за пенсионеров… То есть мы могла бы зарабатывать, создавая производства, используя инновации…Представляете, какая общественная модель получилась бы! И это тоже исламский подход. И за этой моделью пошли бы все подряд!
– Вернемся к нашему обществу, которое сегодня устремилось на Болотную. Есть, скажем, такие персонажи, как Ксюша Собчак, Михаил Прохоров, Валерия Новодворская. Вот у них нет семей и детей. Для них проблемы ЕГЭ как-то не особо актуальны… И таких людей в Москве – толпы! Что ислам мог бы предложить им, например?
– А я думаю, ислам помог бы им перестать быть несчастными людьми. Они бы тогда не завоевывали популярность как Ксюша Собчак, выворачиваясь наизнанку в самых извращенных проявлениях… Она же очень талантливый человек! Но она этот талант принесла в угоду самым низменным страстям толпы. Хотя, конечно, она на этом что-то заработала…
 |
| "...Но, все-таки, что останется после этой Ксюши-то?" |
– Не потому ли, что то, что продает Собчак, толпе понятнее, чем то, что предлагает ислам?
– Правильно, но есть еще внутреннее удовлетворение. Я иногда смотрю на этих людей, и мне кажется, что они глубоко несчастны. Ислам сделал бы их счастливыми людьми! Ведь чувство самодостаточности обеспечивается не только теми миллионами, которые заработала Собчак. Она понимает, что у других этого нет, и в этом смысле она себя ощущает некоей ценностью. Иногда она может себя хорошо преподнести по телевизору. Но, все-таки, что останется после этой Ксюши-то? Попытка выйти на Болотную площадь – это способ реабилитации в глазах людей после "Дома-2".
– Ходят слухи, что это попытка в очередной раз привлечь к себе внимание одного весьма небедного оппозиционера, который на той же площади был замечен…И, говорят, что она 30 тыс долларов заплатилаза право выступить на трибуне…
Но представляете, что у нее в душе происходит, когда она себя ведет таким образом? Будучи довольно развитым и образованным человеком, не думаю, что она внутренне от всего этого кайф ловит.
– То есть по шариату Прохорова бы заставили жениться на Собчак, и, таким образом, решили бы сразу две проблемы двух этих одиночеств?
 |
| Прохорову не нужна была бы "никакая власть" |
– Нет. Если строго по шариату следовать, я думаю, что она уже давно была бы замужем, у нее были бы нормальные дети, они бы уже институт заканчивали. А Прохоров, будучи талантливым менеджером, развивал бы производства, и ему не нужна была бы никакая власть. Все люди, которые имеют счастье раскрыть в себе какой-то талант и развиваться, с трудом мыслятся в других качествах. В случае с Прохоровым я очень сомневаюсь, что будь у него возможности такого плана, он бы рвался к этой власти. А может быть, это было бы не так болезненно, как это сейчас выглядит! Может быть, те, кто сейчас находится у власти, были бы удачливыми таксистами или сталеварами!
– А Новодворская?
– Вопрос – есть ли в жизни счастье – не я придумал! Нету насыщения ни в благах, ни в деньгах. Поэтому политическая активность очень многих граждан нашей страны рождена отсутствием этого самого счастья. Когда-то у Новодворской были большие проблемы, и за это тоже должно нести ответственность общество. То, что становились диссидентами, часто было мотивировано определенным психологическим дискомфортом.
 |
| "Если вы выходите на Красную площадь, зная, что вас через 20 секунд скрутят в бараний рог - это такой способ найти себя" |
Если вы выходите на Красную площадь, зная, что вас через 20 секунд скрутят в бараний рог, это не просто потребность мазохистического толка, а такой способ найти себя. А в исламе Валерия Ильинишна раскрылась бы в тех действительных талантах, которые в ней заложены. Видно же, что человек талантлив! Она очень образована, эрудирована, поэтому как минимум она могла бы быть педагогом. Она не просто складно говорит, она способна убедить собеседников в своей точке зрения. Не обязательно она должна была бы в школе все это говорить, но у нее есть еще и талант лицедейства. Еще она могла бы быть писателем! А сейчас существуют некие кривые зеркала, сквозь которых мы видим людей. Как говорится, все рождаются мусульманами (то есть в переводе с арабского – с врожденной потребностью предать себя Всевышнему), и лишь впоследствии становятся кем-то другим. И здесь этот же процесс происходит. Так что, я думаю, надо просто помогать людям оставаться мусульманами.
