ВЕРХОВНОМУ СУДУ ТАТАРСТАНА ПЛЕНУМ ВС РФ НЕ УКАЗ

ИНСТИТУТ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

программа «Право на убежище» - правовая помощь беженцам из Центральной Азии

                                                                                                                   26 июня 2012 г.

25 июня2012 г. Верховный суд Республики Татарстан рассмотрел жалобы защиты на постановление Генеральной прокуратуры РФ о выдаче в Кыргызстан гражданина этой страны Мамира Нематова – 24-летнего этнического узбека из Оша, выдачи которого киргизская сторона требует по обвинениям, связанным с массовыми беспорядками в июне2010 г. Суд счел постановление об экстрадиции законным и обоснованным, несмотря на то, что Нематов является искателем убежища на территории РФ и не подлежит принудительному возвращению на родину до окончания процедуры определения статуса беженца. Проигнорировал суд и представленные защитой доказательства серьезного риска того, что в стране назначения Нематов подвергнется пыткам.

Решение ВС РТ было бы, всего лишь, очередным неправовым судебным актом в длинном ряду аналогичных, которыми изобилует отечественное правоприменение в таких делах, если бы не два обстоятельства, каждое из которых превращает это дело в уникальное.

Первое из них состоит в том, что вплоть до конца апреля текущего года Россия не выдавала ошских узбеков, покинувших родину в поисках спасения от тех самых этнических погромов, в причастности к которым их впоследствии обвинили киргизские власти. Опираясь на мнение МИД России о нестабильной межэтнической ситуации в Киргизии и избирательном характере местного правосудия, предвзято относящегося к этническим узбекам, ФМС России предоставляла таким заявителям временное убежище, после чего Генпрокуратура отклоняла запросы об их выдаче. Так развивались события в не менее чем дюжине подобных дел, которыми занимались правозащитники и адвокаты, и такой же исход ожидался в деле Мамира Нематова, которое ничем особенным среди них не выделяется.

Тем не менее, 4 мая 2012 г. Генпрокуратура РФ удовлетворила запрос киргизской стороны о выдаче Нематова. Можно только догадываться, случайно ли это совпало по времени с потеплением отношений между российскими и киргизскими властями (см., например, http://www.fergananews.com/article.php?id=7372), или ошский паренек действительно оказался на свою беду «небольшим презентом» одной из высоких договаривающихся сторон другой по случаю очередного раунда переговоров на высшем уровне. Второй вариант представляется не менее реальным, чем первый, т.к. большая геополитика не раз оказывалась решающим фактором в судьбах людей, не имеющих к ней никакого отношения – достаточно вспомнить массовые депортации таджикских работяг осенью2011 г.

Второе обстоятельство, придающее уникальности делу Мамира Нематова – это менее чем 2-недельный интервал, отделяющий решение, которое принял Верховный Суд Татарстана, от даты вынесения Пленумом ВС РФ  Постановления № 11 от 14.06.2012 г., где черным по белому разъяснено, как судам следует рассматривать подобные дела и на какие обстоятельства обращать особое внимание.

Пленум сделал особый акцент на том, что «…вопрос о законности и обоснованности решения о выдаче разрешается исходя из обстоятельств, существовавших на момент принятия такого решения». Т.е., если в момент вынесения постановления об экстрадиции человек не подлежал выдаче как лицо, ищущее убежища, то неважно, чем потом закончится процедура рассмотрения его ходатайства о статусе беженца – решение о выдаче незаконно уже потому, что принято в период времени, когда Генпрокуратура была не вправе его принимать.

Именно так и было в случае Нематова, который являлся искателем убежища в момент принятия решения о его выдаче и остается им по сей день. Тем не менее, суд в Казани счел, что Федеральный закон «О беженцах» и Конвенцию ООН1951 г. «О статусе беженцев» можно проигнорировать, дабы признать «законным» изначально незаконное решение Генпрокуратуры.

Аналогичным образом ВС Татарстана умудрился не заметить еще одного важнейшего указания Пленума ВС РФ – о том, что при оценке риска применения к заявителю пыток и другого запрещенного обращения в запрашивающем государстве  «суду следует оценить доводы лица, подлежащего выдаче, с учетом совокупности всех имеющихся доказательств», причем доклады структур ООН о ситуации в стране назначения названы среди значимых.

Отчет Специального докладчика по вопросам пыток по результатам его миссии в Киргизию в декабре 2011 г. и апрельский (текущего года) доклад Верховного Комиссара ООН по правам человека были представлены суду защитой. В этих документах пыточная практика в Киргизии признана результатом того, что следственные органы «… институционально  склонны прибегать к пыткам и жестокому обращению с задержанными, компенсируя этим изначальное отсутствие следственного потенциала». Защита представила суду, в общей сложности,  около 2 кг документов, среди которых – и доклад Международной независимой комиссии по расследованию событий на юге Кыргызстана в июне 2010 года, и отчеты AmnestyInternational и HumanRightsWatch. Все эти материалы, независимо друг от друга, свидетельствуют о том, что предъявление узбекам обвинений и выбивание из них признаний во всем, что придет в голову следователям, стало весьма доходным бизнесом для правоохранительных органов юга Кыргызстана. Последние ставят обвиняемых и их родных перед нехитрым выбором: либо круглая сумма в валюте, либо огромный, вплоть до пожизненного, срок по фантасмагорическим обвинениям, которые киргизские суды слепо принимают за чистую монету.

Тем не менее, ВС РТ счел, что оснований опасаться применения пыток к заявителю защита не представила, зато отметил, что киргизская Генпрокуратура гарантировала, что с Нематовым все будет по закону. Именно так – поскольку даже обычных и ничего не значащих гарантий неприменения пыток именно к Мамиру Нематову в деле не имеется. Видимо, киргизская сторона не стала их представлять потому, что и сама-то не относится к ним всерьез.

И, наконец, немного о самом Мамире Нематове – его истории и предъявленных ему обвинениях.

Обвинения – для ошских узбеков традиционные: участие в массовых беспорядках и убийство двух и более лиц с особой жестокостью по мотиву национальной ненависти. Да вот незадача: по версии следствия, Мамир вместе с подельниками якобы ворвался в дом к своим жертвам 11 июня 2010 г. около 15-00 и вскоре убил их; а между тем, как указано в другом следственном документе, муж убитой последний раз разговаривал с женой по телефону сутками позднее – 12 июня около 16-00.  Что, впрочем, никакого впечатления ни на Генпрокуратуру РФ, ни на ВС РТ не произвело. 

Сам же Мамир рассказал о себе и об этих трагических днях следующее:

«Родился в Ошской области, в с. Шарк, там и жил. 11 июня 2010 г. я был дома в деревне. Мне позвонил папа и сказал, чтобы я никуда не ходил, т.к. началась война. Утром я от соседей узнал, что киргизы стали убивать узбеков. 12 июня папа мне сказал, чтобы я уехал в Узбекистане, и в этот же день мы с мамой и сестрой поехали на узбекско-киргизскую границу. Сестру мы отправили в Узбекистан, т.к. она маленькая, а я с мамой остался на границе, т.к. в этой деревне у меня жил друг, мы были под защитой пограничников и надеялись, что все успокоится. Через 4 дня позвонил отец и сказал, что массовые убийства закончились, стало спокойнее и мы можем вернуться домой в свое село. Он все это время находился дома и охранял его. На следующий день родители сказали мне, чтобы я уехал в Россию или Узбекистан, т.к. я молодой, а в эти дни начались массовые задержания узбекской молодежи. Из моей деревни задержали 70 % парней в возрасте от 17 до 40 лет. У них требовали деньги, и если денег у родственников не было, то их арестовывали и осуждали минимум на 15 лет. 11 июля у меня была свадьба, а еще через месяц, 11 августа я уехал в Россию».

Есть в биографии Мамира Нематова еще одно (кроме этнического происхождения) «отягчающее обстоятельство»: за пару лет до событий он работал телеоператором на «Ош-ТВ» – телекомпании, принадлежавшей Халилжану Кудайбердиеву, которого киргизские власти «назначили» одним из главных виновников событий наряду с Кадыржаном Батыровым, Жавлоном Мирзахаджаевым и другими видными узбеками юга Кыргызстана. Не исключено, что, не имея возможности дотянуться до Кудайбердиева, нашедшего убежище в безопасной стране, власти пытаются таким нехитрым способом «рассчитаться» с его бывшими сотрудниками.

В настоящее время защитники Нематова – адвокат Руслан Нагиев и руководитель программы «Право на убежище» Института прав человека Елена Рябинина, – готовят кассационные жалобы в Верховный Суд РФ. Рассмотрение дела в нем покажет, станет ли революционное по своему содержанию Постановление Пленума ВС РФ от 14 июня2012 г. эффективным рабочим инструментом, способным отрегулировать абсурды национального правоприменения в вопросах экстрадиции, либо окажется потемкинской деревней, призванный создать у Европейского Суда иллюзию благополучия в этой отдельно взятой правовой сфере.

Сторона защиты искренне надеется на реализацию первого сценария.

Елена Рябинина,

руководитель программы «Право на убежище»

Тел. для справок: 7-903-197-04-34