По докладам международных правозащитных организаций (Human Rights Watch, Amnesty International и др.), среди российских регионов в Дагестане самая тревожная ситуация с соблюдением прав человека. Похищения, пытки, бессудные казни – увы, это реалии современного Дагестана. Представитель правозащитного центра «Мемориал» в Дагестане Елена Денисенко рассказала WordYou.Ru о том, почему и как людей похищают, почему они отзывают свои заявления, почему силовики работают с «пристрастием».
- Елена, с похищениями людей в Дагестане ситуация, увы, не улучшается?
- Людей как похищали, так и похищают, адвокатов как не допускали к подзащитным так и не подпускают. Если говорить о случаях похищений, то их стало намного больше.
Например, если в Дагестане, по нашим данным, с января по май было похищено десять человек, то уже в мае похищено десять человек. Кстати, недавно было еще два случая попытки похищения, но людей отбили прохожие.
Судьба многих похищенных неизвестна. Некоторых похищенных находят в изоляторах временного содержания, РОВД. Чаще всего им вменяется обвинения в участии в незаконном вооруженном формировании, хранение оружия и т.п.
- А странно, что все похищения проходят как под копирку. Люди даже толком и не маскируются.
- Да, они происходят как будто бы по стандартной отработанной схеме. Показания свидетелей практически совпадают. В похищении участвуют два-три автомобиля «Приора» серебристого цвета с госномерами или без. Похитителей от шести до десяти человек. Иногда они в гражданской одежде, иногда в камуфляже. Лица, как правило, у них закрыты.
Похищения почти всегда происходят перед выходными, чтобы родственники похищенных не смогли оставить за эти дни заявления. Эти заявления в прокуратуре принимают, только тогда, когда поднимается шумиха. Но и это уже не помогает. Прокуратура советует идти с заявлениями в Следственный комитет, там говорят, чтобы в РОВД шли, а в РОВД рекомендуют обратиться в прокуратуру.
Футболят просто. Когда через несколько дней все же находят похищенного в ИВС или РОВД, то говорят, что он задержан по такому-то делу. Не было известно, где человек находился два-три дня, а тут говорят, что был задержан. Почему тогда сразу родственников не оповещают? И почему нужно обязательно похищать, а не задерживать законными методами? На эти вопросы правоохранители, конечно, не отвечают.
- Вы бы как ответили на эти вопросы?
- Если все вменяемые преступления доказаны, то зачем его похищать? Просто они не умеют или не хотят в рамках закона работать. Оперативная работа, мягко говоря, хромает. Гораздо быстрее ведь выбить признательные показания. Почти все, найденные у правоохранителей, заявляют о незаконных методах дознания. В домах у задержанных подобными методами начинаются обыски. Зачастую, под диванами, под матрасами где-то в пакете у них находят гранату, пистолет или патроны. Родственники заявляют, что оружие подкидывают. Ну не будет же, допустим, бандит хранить гранату дома, где бегают его маленькие дети.
- Правозащитники, работающие в Дагестане, с какими проблемами сталкиваются?
- Например, если мы хотим попасть в прокуратуру с конкретными вопросами и заявлениями, нас могут не пропустить, найти какие-то смешные причины. В судах могут не допустить правозащитников в качестве общественной защиты. Для силовиков правозащитники почти что пособники боевиков. Говорят, вы защищаете права родственников боевиков, людей, придерживающихся радикальных взглядов. Объяснения, что главное – это человеческая жизнь, не находят понимания.
- Многие правозащитники жалуются, что обратившиеся к ним люди часто забирают свои заявления.
- Вспомним село Хутрах Цунтинского района, где в прошлом году имели место зачистки по чеченскому сценарию. Группа правозащитников, в числе которых была и я, всеми правдами неправдами добралась до этого села. Люди рассказывали страшные вещи. Как над ними издевались, как их били. Всего было принято нами двадцать заявлений. На выезде из села нас обыскивали работники спецслужб. Они искали эти заявления. Нам удалось их вывезти. В Москве мы хотели провести специальную пресс-конференцию по Хутраху. За несколько дней до нее перестали отвечать телефон людей, с кем мы держали связь.
Случаев отзывов заявлений много, да. В Дагестане, как известно, очень сильны родственные связи. Уже играя на этом, можно давить на людей. Вот недавно похищенному Арсену Исмаилову говорили, чтобы тот признался в изготовлении взрывчатки, иначе на его брата повесят теракт. Арсен сказал, что все подпишет, если его брата не будут трогать, т.к. у него итак плохо со здоровьем. Но Арсена потом где-то выкинули, а местонахождение брата неизвестно до сих пор.
- Со стороны структур власти есть понимание того, что правозащитная деятельность необходима?
- Понимания, увы, нет. Последняя встреча представителей «Мемориала» с главой Дагестана была в апреле прошлого года. Наш сотрудник Екатерина Сокирянская рассказала ему о последних на тот момент вопиющих случаях произвола со стороны правоохранительных органов. Например, ему было рассказано о 14-летнем Мухмуде Ахмедове, которого избили трое полицейских. Дело до сих пор рассматривается в суде. Есть вероятность, что виновные уйдут от ответственности.
Было рассказано главе республики о том, что адвоката Сапият Магомедову избили четверо омоновцев. Недавно дело в отношении них было прекращено.
Было еще и про другие дела рассказано. Президент сказал, что возьмет под личный контроль все дела. Увы, ничего это не дало.
Недавно он проводил совещание по поводу похищений. Я об этом узнала случайно от журналистов. Правозащитников, к сожалению, не пригласили. Я бы с удовольствием пошла и рассказала бы обо всех делах.
- Как обстоит взаимодействие правозащитников с омбудсеменами?
- Как такого взаимодействия нет. Уполномоченная по правам человека в Дагестане Уммупазиль Авадзиева, по крайней мере, ни одно наше обращение без внимания не оставила. Но степень ее влияния на правоохранительные органы крайне низкая. Делаю такой вывод, ссылаясь именно на наши обращения.
- Как же можно улучшить ситуацию с правами человека?
- Наше правительство прекрасно знает, что со своими проблемами люди к правозащитникам идут в последнюю очередь. Идут, отчаявшись добиться хоть какого-то результата от правоохранительных органов. Например, возьмем ситуацию с похищением Тимура Данилина. Известно, что в последний раз его видели недалеко от Новолакского РОВД. Его родственники какие только пороги не обили, пока им не стало ясно, что их просто футболят. И аналогичных случаев множество. Людям приходиться обращаться к правозащитникам, приходиться идти на пикеты.
- Пикеты и митинги – насколько они действенны?
- Какой-то результат подобные акции дают. Родственники похищенных хотя бы видятся с тем же прокурором республики. Бывали случаи, что похищенных потом отпускали. С другой стороны, эти самые пикеты и митинги – они же чаще всего незаконные. Но у людей нет выбора. Им приходиться идти на нарушение одних законов, чтобы другие заработали.
