В поисках бомбы: путевые заметки из Ирана.

С каким удовольствием взял бы я с собой в Иран одного из наших западных политиков. Чтобы показать, что это страна совсем не такая, какой они её рисуют своим избирателям. Я бы лично проводил их в одну из церквей или синагог Тегерана. И непременно сводил бы их в знаменитый еврейский госпиталь Сапир, где бы они познакомились с Циамаком Моресадегом, его умным и любезным директором.

Моресадегу есть чем гордиться. Например, тем, что восемьдесят процентов его пациентов - мусульмане, которые могут получить у него дешёвое или даже бесплатное лечение. Или тем, что он иранский еврей. Впрочем, как и 20 000 других евреев, чьи семьи на протяжении более двух с половиной веков живут на этой земле.

Моресадег, который, к тому же, как депутат представляет евреев в парламенте, с удовольствием поговорил бы со своими посетителями о свободе вероисповедания в Иране. О еврейских школах и детских садах в Тегеране, кошерных ресторанах и, более того, о том, что иранское государство ежегодно выделяет еврейскому госпиталю 1 млн. долларов.

Он бы попробовал объяснить, что, несмотря на антисионистскую политику, в Иране никогда не было жестокого, государственно организованного антисемитизма, как, например, в Германии или Европе. «Антисемитизм не исламский, а европейский феномен», - тихо заметил бы он.

Систематическое враньё

Как и все иранцы, Моресадег привык к воинственности, с которой заголовки западных газет атакуют ядерные планы его страны. Ещё в 1993 году нынешний израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху заявлял, что Иран через три-пять лет обзаведётся своим ядерным оружием. В 1995-ом газета New York Times, ссылаясь на израильское и американское правительства, утверждала, что бомба у Ирана будет к 2000 году. В 1998-ом Дональд Рамсфельд, который через три года должен был занять пост министра обороны США, убеждал Конгресс, что иранские межконтинентальные ракеты к 2003 году будут способны достигнуть территории США. В 2003-ем немецкий журнал Spiegel писал, что Иран «определённо стоит на пороге строительства ядерной бомбы». Как и в преддверии войны в Ираке, конфликт с Ираном окутан плотной завесой лжи.

Анти-иранская кампания Запада длится, как вы видите, уже на протяжении многих лет. Американская телекомментатор Анна Култэр уже давно озвучила требование: «Нужно заканчивать с лизоблюдством, пора уже разбомбить Сирию до состояния каменных веков и навсегда обезоружить Иран». Кандидат в президенты Джон Макклейн в 2007 году пел на партийном съезде республиканцев: «Бомби, бомби, бомби Иран - давайте уже наконец разбомбим Иран!». Конкурент Барака Обамы Митт Ромни, считающий Иран «нацией, склонной к геноциду» и «крупнейшей угрозой со времён нацистов и советской власти», 5 марта 2012 заявил: «Либо аятоллы прислушаются к нашему посланию, либо же мы преподадим им один из жесточайших уроков американской решительности».

Нетаньяху также не хотел отставать от других и на вопрос, когда Израиль начнёт атаку, ответил, что он не работает «с секундомером». Речь идёт не о «днях или неделях, но больше и не о годах». Иран хочет «во имя своей религии уничтожить миллионы евреев». Он является «крупнейшим террористическим государством мира».

16 апреля, в тот самый день, когда Нетаньяху назвал Иран «крупнейшим террористическим государством мира», мой самолет приземлился в Тегеране, и началось моё четвёртое путешествие по Ирану. Вместе со мной приехал и мой сын Фредерик. Поначалу он пережил то же, что и все западные путешественники в Иране. Через два дня он по-прежнему изумлённо тёр глаза и не мог понять, что происходит. Единственный «экстремизм», который мы нашли, выражался в «экстремальной» доброжелательности всех иранцев, которых мы встретили. Их любезность вызывала наш стыд. И эта-то страна улыбок должна быть самым жестоким террористическим государством мира?

Через три дня мы уже в Исфахане, сказочном городе со средневековыми постройками, древними базарами и римскими парками. На Площади Имамов мы сидим вместе с Али, двадцатитрёхлетним студентом истории, одетым в джинсы, футболку и модные кроссовки. Али относит себя к протестному зелёному движению. Он считает режим мулл несовременным и репрессивным. «Это так же, как если бы в Европе правили кардиналы»,  - говорит он. За свою антиправительственную деятельность в прошлом году Али на две недели попал в тюрьму. «Иранцы жаждут настоящей демократии, - шепчет он, - но после иракской катастрофы никто не хочет быть освобождённым Западом».

В ядерном вопросе он поддерживает иранское руководство, как и все, кого мы встретили на нашем пути. Никто в Иране не хочет ядерного оружия. Даже сами муллы. Однако все иранцы хотят права на мирное использование атома – как и любое государство мира. В этом вопросе в государстве царит полное согласие и единение.  

Вечер мы проводим с Али на средневековом мощёном 33-арочном мосту. Здесь в это время встречается молодёжь. С нами постоянно кто-то заговаривает и куда-нибудь приглашает. Ни в одной стране мира девушки не флиртуют задорнее, чем в Иране. «Не удивительно, что муллы требуют, чтобы они хотя бы прикрывали свои волосы», - говорит Фредерик. Вечер плавно переходит в глубокую ночь. С иранской и западной музыкой, пикником, где-то уже далеко от Исфахана. Иранцы любят веселиться.

В окутанном тайной священном городе Кум, там, где учил и призывал свергнуть шаха Хомейни, мы встречаемся с аятоллой Аббасом Каби. Он член влиятельного экспертного совета, который избирает и следит за лидерами революции. Мы говорим о столь часто цитируемой выпущенной верховным лидером Ирана Али Хаменеи фетве по ядерному вопросу. В ней влиятельный муж Ирана провозгласил ядерное оружие несовместимым с Кораном, так как оно не делает различия между мирным населением и солдатами. Фредерик спрашивает, может ли угроза безопасности привести к изменению фетвы.

Аятолла Аббас Каби с улыбкой объясняет, что с подобными фетвами это невозможно. Атомное оружие всегда будет убивать мирное население, и это всегда будет оставаться запрещённым Кораном. Изменить это не властен ни один религиозный или революционный лидер. 

Рациональный игрок

Аббас Каби отвергает утверждения о воинственных планах его страны. В отличие от США, Иран уже 150 лет ни на кого не нападал. Напротив, сам много раз подвергался атакам, в последний раз в 1980 году со стороны Саддама Хусейна, поддерживаемого США. То, что Иран теперь должен доказывать свою дружелюбность по отношению к США и Израилю, переворачивает все с ног на голову. Через свои спецслужбы США знают, что Иран не хочет ядерного оружия. «В отличие от некоторых западных политиков, мы не теряем голову даже в критических ситуациях», - говорит Аббас Каби.

Генерал Мартин Демпси, глава американских вооружённых сил, кажется, смотрит на ситуацию похожим образом. В феврале он заявил: «Мы верим, что Иран рациональный игрок и не думает о производстве ядерного оружия». Сам Майер Даган, бывший шеф израильской службы внешней разведки «Моссад», подчёркивает, что иранский президент Махмуд Ахмадинеджад действует в ядерном вопросе вполне рационально. Бомбардировать сейчас Иран было бы «глупейшей из идей, которые он когда-либо слышал».

Для Ирана ядерное оружие на самом деле не имеет особого смысла. Страна, чей военный бюджет составляет один процент американского, плотно зажата в кольцо дюжины американских военных баз. Она находится в зоне досягаемости более тысячи стратегических атомных боеголовок США и нескольких сот боеголовок Израиля. Простая таблица умножения ядерной стратегии имела бы для Ирана совершенно особое значение: кто выстрелит первый, умрёт вторым. США с их ядерным потенциалом чисто гипотетически могли бы сжечь до пепла каждого из 75 млн. иранцев более ста раз. При таком соотношении сил небольшое количество ядерного оружия кажется уже не таким ужасающим.

Многое говорит о том, что «иранская ядерная проблема» - всего лишь прикрытие для того,  чтобы изолировать Иран и поставить его на колени. Что на самом деле речь идёт о господстве в богатом нефтью Ближнем Востоке. Даже не принимая в ней участия, Иран, к великой злости США, вышел единственным победителем иракской войны. С тех пор иранское влияние расширяется на Ирак, Сирию, Ливан вплоть до шиитских областей Саудовской Аравии и Бахрейна.

США хотят ослабить возросшее влияние Ирана и давлением, угрозами и силой вновь превратить его в верного союзника. Как это было во времена американского протеже шаха Резы Пехлеви, чьи ядерным планам Запад постоянно оказывал всяческую поддержку.

Кроме того, США на Ближнем Востоке постоянно заботит позиция Израиля. Арабские революции сделали регион непредсказуемым. Каждый израильский политик должен беспокоиться за будущее своей страны.

Слушая провокационные речи Ахмадинеджада, можно понять панический страх многих израильтян. Политику Ирана в отношении Израиля явно не назовёшь доброжелательной. Особо это было подчеркнуто 26 октября 2005-го высказыванием Ахмадинеджада, что «вслед за режимами шахов, СССР и Саддама из анналов истории должен исчезнуть и режим, оккупировавший Иерусалим».

Однако, как следует из формулировки, Ахмадинеджад не сказал, что Израиль «должен исчезнуть с политической карты мира». Исполняющий обязанности израильского премьер-министра Дан Меридор несколько дней назад дал однозначное этому подтверждение. Впрочем, даже само выражение «оккупационная власть Иерусалима должна кануть в лето» звучит довольно агрессивно и неприязненно.  

Найти в себе мужество

Неприязнь, однако, не является причиной для войны. Если бы требования по смещению правящего режима были законным доводом для начала военных действий, можно было бы беспрестанно и совершенно оправданно подвергать военным атакам сами США. Уже на протяжении десятилетий внешняя политика США направлена на смену режимов по всему миру: Куба, Ирак, Северная Корея, Ливия, Сирия и Иран… И это далеко не полный список.

Военными ударами по Ирану США ничего не достигнут. Конфликт с Ираном можно разрешить только переговорами на высшем государственном уровне. Только уже больше, чем тридцать лет правительства этих стран не общаются друг с другом.

Поддерживается только неофициальная переписка между Обамой и Хаменеи. Даже когда сам Ахмадинеджад приезжает в Нью-Йорк на общее собрание ООН, до беседы с американским правительством дело не доходит. Хотя иранское руководство различными способами и давало уже сигналы о своей готовности к разговору.

Бывший президент США Рональд Рейган или Вили Брандт никогда не гнушались встреч с правителями тогдашней «Империи зла». Только американская администрация считает диалог с Ахмадинеджадом «политическим самоубийством». Что за выдающееся политическое «достижение» - настолько демонизировать противника, что с ним даже нельзя больше и поговорить!

Египетский президент Анвар Садат в своё время нашёл в себе больше гражданского мужества. В 1977 году он сел в самолёт и полетел к тогдашнему израильскому главе правительства Менахему Бегину, бывшему «сионистскому террористу». Оба заключили исторический мир. Не должен ли именно Нетаньяху теперь иметь достаточно величия для подобного шага? Сколько удивления и изумления, что за волна желания помочь прокатились бы по миру, если бы он отважился на него!

Угрозы агрессии и уж тем более военные удары противоречат международному праву. Участие или содействие Германии военной агрессии несовместимы с 26 статьей её Основного Закона и были бы наказуемы 80 параграфом её Уголовного кодекса. Та лёгкость, с которой западные и израильские политики рассматривают планы, противоречащие конституциям и международному праву, свидетельствуют о том, что они потеряли любые правовые и моральные принципы.

Также, кажется, что некоторым ещё не ясно, что в конфликтах с Ираном и Сирией Запад играет с огнём. В случае военного нападения обе страны могут нанести ответные удары и разжечь настоящее пожарище в регионе. Если Ближний Восток зардеется пламенем, его языки почувствует и Европа. На хаотические стратегии Запада, которые с треском провалились в Ираке и Афганистане, это, по всей видимости, не оказывает никакого влияния. Их стратегический компас видимо уже давно вышел из строя.

  В последний вечер мы с Циамаком Моресадегом посещаем синагогу Юсуф-Абада в Тегеране. Её зал переполнен людьми, вместе с 400 иранскими евреями мы празднуем Арвит Шель Шабат, начало праздника Шабат. Громогласно поют мужчины свою иудейскую «Леха Доди», песню приветствия Шабата. Для меня и Фредерика это захватывающее, практически сюрреалистическое событие – богослужение в Тегеране вместе с иранскими иудеями!

Моресадег везёт нас в отель. Он надеется, что переговоры по ядерному вопросу с Западом ещё имеют надежду на мирное разрешение. Запад и Восток зависят друг от друга. Если на Иран всё-таки нападут, он, само собой разумеется, будет защищать свою иранскую родину. Против любого врага - неважно, кто он. 

Юрген Тоденхёфер*

Berliner Zeitung, Nummer 104, Freitag, 4.Mai 2012 – Seite 8

Перевод с немецкого Алсу Мухаматчина

На фото: Юрген Тоденхёфер и аятолла Аббас Каби (facebook.com/JuergenTodenhoefer)