В чём смысл перемен, если всё остаётся по-прежнему
Скандал, связанный с руководителем Следственного комитета по Дагестану, — факт неприятный, но, похоже, неизбежный. Деятельность господина Саврулина не могла не вызвать чувства разочарования. Дела, которые были на устах у дагестанского общества, практически спущены на тормозах. Очень сомневаюсь, что это делалось случайно: слишком очевидна тенденция.
Разочарование
Я действительно далёк от мыслей, что господин Саврулин должен полюбить Дагестан за полгода нахождения здесь. Я даже не надеюсь на проблески каких-то симпатий со стороны этого человека. Бывают люди, у которых на лице всё написано, и говорить здесь ничего не нужно. Глядя на них, нет сомнений, что в голове у них что-то типа: «Будь моя воля, я бы вас, чучмеков, всех под ковровые бомбардировки пустил или напалмом бы всех угостил!» У таких людей, как правило, авторитарный склад ума, они считают, что те, кто не вписывается в его понимание «правильного человека», вообще не имеют права жить. Латентный расизм — это часть их натуры. Они не пытаются бороться с пороками среды, в которой оказались; они это объясняют национальными особенностями и экстраполируют на всё общество, погружаясь в ненависть ко всем. Не могу утверждать, таков ли господин Саврулин в действительности, но впечатление создаётся именно такое. С одной стороны, я его понимаю: он попадает в Следственный комитет Дагестана, заполненный отпрысками номенклатурных семей. И здесь я очень сомневаюсь, что племянник бывшего президента Дагестана — единственный неработающий работник СК!
Господин Саврулин видит господ следователей, выпущенных нашим доблестным юрфаком, которые мало учились, катаясь на своих «посаженных» «приорах» по Университетской площади, приезжают на работу на автомобилях, цена которых превышает многократно их зарплаты за годы работы… И выводы его, скорее всего, однозначные!
Господин Саврулин, помимо непрофессионализма и плохого образования, видит наглых и самоуверенных товарищей, которые ходят на работу постольку, поскольку им нужно куда-то ходить, видит тех, кому наплевать на Закон, Мораль, Справедливость, и у него в голове складывается картина мира, к которому симпатий он испытывать не может. Похоже, что профессиональные психические деформации этому человеку не позволили вырваться из того стереотипа, что сложился в его голове. Возможно, долгая жизнь по правилам не позволила ему расставить какие-то важные вещи по своим местам и начать наводить порядок, в котором Следственный комитет Дагестана очень даже нуждается. Во всяком случае, приезд господина Саврулина вызывал в нас надежды на это. Однако не задалось. По большому счёту, все те безобразия, что были в СК до прихода нового начальства, продолжились. И им было все равно, что есть дела, которые всколыхнули и без того неспокойное общество. Создавалось впечатление, что делалось это показательно! Ему как будто хотелось отвесить пощёчину общественному мнению в Дагестане. Лично в моей журналисткой практике было два дела, которые расследовались следователем Бауловым, и каждый раз это был полный ужас. Первое из них — избиение в Хасавюртовском ОВД адвоката Сапият Магомедовой. Женщину избивают восемь СОГовцев до состояния почти реанимации, при этом заводятся два уголовных дела. Одно — против избитой, второе — против двоих избивавших её СОГвцев! Всё это время избитой женщине предлагается торг: закроют дело против неё, если она откажется от своих обвинений в адрес «работников». Следователю Баулову в этом случае было наплевать на Закон, на Справедливость: он делал своё дело, откровенно выкручивая руки больной женщине. Возникал вопрос: чем в данном случае занимался СК? Тем, чтобы восторжествовал Закон, или тем, чтобы укрыть от наказания отморозков в погонах? Похоже, вторым. И здесь уже речь шла не о делах с так называемым ваххабитским следом, здесь избиение адвоката, который никогда даже не защищал людей с подозрением на экстремистское присутствие! Это было дело, которое возмутило общественность и за пределами Дагестана, но СК было на это наплевать. Причём началось всё это надругательство над Законом тогда, когда комитет возглавлял Касумбек Амирбеков, и при Алексее Саврулине не прекратилось. В чём смысл перемен, если всё остаётся по-прежнему?! Алексей Саврулин, по мнению многих дагестанцев, стал самым большим разочарованием.
Собрание разочарований
Когда мы говорим о разочаровании, связанном с деятельностью господина Саврулина, конечно же, главной причиной для меня является история с Залиной Аюбовой. То, что СК сделал всё, чтобы заволокитить дело о групповом изнасиловании 13-летней девочки, забыть просто невозможно. Там терялись и уничтожались улики, откровенно оказывалось давление на свидетелей и на потерпевших. Там проводились очные ставки, после которых девочка нуждалась в помощи психолога. Там сделали всё, чтобы вбить клин между адвокатом и подзащитными. Первые четыре месяца дело вообще не двигалось с мёртвой точки. И назначение на должность Алексея Саврулина в этой ситуации вообще ничего не изменило! Мы проклинали продажных следователей, которые бессердечно топтали чувства матери и изнасилованного подростка, вынуждая их на сговор с родственниками насильников, но на всё это равнодушно взирал новый начальник того самого следователя Баулова — Алексей Саврулин. Кстати, Баулов — это отдельный и очень негативный персонаж, который используется в Следственном комитете для того, чтобы надругаться над законом и сделать так, чтобы настоящие преступники ушли от ответственности. Не удивлюсь, если он у них там в списке самых поощряемых.
Возвращаясь в Саврулину, хотелось бы сказать о том, что на самом деле мы зря надеялись, что человек, не завязанный на наши клановые связи, не участвующий в коррупционном разделении труда, в Дагестане станет восстанавливать Закон и Справедливость. В реальности он оказался ещё хуже. И горе маленькой девочки, чья жизнь в самом начале оказалась поломанной, его никак не тронула. Может, это после Беслана, где господин Саврулин тоже проявил своё «человеколюбие». Может, он сам по себе всегда был равнодушен к человеческой боли и страданиям? Уже не суть важно. Повторюсь: факт остаётся фактом — Следственный комитет Дагестана настолько заволокитил дело по изнасилованию Залины Аюбовой, что её мать предпочла договориться с родственниками насильников, нежели дожидаться справедливого разрешения через суд и Закон. При этом следователям было наплевать на общественный резонанс, на то, что дело было на контроле у президента. Когда в прессе был обнародован диалог президента Дагестана Магомедсалама Магомедова с Алексеем Саврулиным на Комиссии по адаптации, всех как будто удивила позиция руководителя СК, вошедшего в открытый конфликт с руководителем региона.
На самом деле недружелюбное и брезгливо пренебрежительное отношение к нам, дагестанцам, выражалось господином Саврулиным и раньше — просто мы этого не хотели замечать. Во всяком случае, подставы, которые были сделаны СК в случае с Сапият Магомедовой и Залиной Аюбовой, в свете последних событий для сомнений места не оставляют. И это в тех случаях, когда дела были в центре общественного интереса! А можете себе представить, что творится, когда речь идёт о безвестных делах?! После той памятной Адаптационной комиссии уже нет сомнений, какова цена человеческой жизни для Алексея Саврулина. Он зацепился за свою ненависть к чуркам и вообще не видит смысла в том, чем занимается Комиссия по адаптации. Ему нет дела, что этих людей просто спасают, давая им шанс начать свою жизнь заново. Ему нет дела, сколько дагестанцев погибнет в гражданском противостоянии. И чем этот человек для нас отличается от тех, кто сидит в лесу или подполье, если он также препятствует установлению гражданского мира?!
***
Когда мы оцениваем деятельность того или иного человека, мы думаем о том, как он распорядился теми возможностями, что у него были. Можно, опираясь на Закон, помогать людям. Можно, опираясь на Закон, разрушать человеческие жизни. Главное — это посыл и намерения, что сидят внутри человека. К сожалению, то, что мы знаем об Алексее Саврулине, говорит о нём как об очень неоднозначном человеке. Хорошо бы ему оказаться атеистом: для искренне верующего человека ломать человеческие жизни — большой грех и душевная травма, жить с которой очень тяжело…
