Марин Ле Пен, натянувшая дружескую улыбку на неофашистское лицо Национального фронта своего отца, стала «третьим человеком» во французской политике и теперь может решать, кому быть следующим президентом страны: правоцентристу Николя Саркози или левоцентристу-социалисту Франсуа Олланду (написано до второго тура выборов; прим. mixednews.ru). Герт Вилдерс, златогривый вождь голландской Партии свободы, только что развалил правое коалиционное правительство, которое поддерживал раньше. А в зале суда в Осло Андерс Беринг Брейвик бьётся, стремясь доказать, что был нормальным в июле прошлого года, когда в летнем лагере методично убил 77 невинных человек, в основном подростков. Из его объяснений следует, что он всего-навсего пытался разжечь пожар крестового похода против мультикультурализма, «культурного марксизма» и живущих в Европе мусульман.
Ле Пен, «правый либерал» Вилдерс и сюрреалистично потусторонний Брейвик в корне отличаются друг от друга, но в то же время отражают весь диапазон и многоликую суть европейских крайне правых, демонстрирующих наивысшую мощь со времён Второй мировой войны. Все трое отказались от вчерашнего антисемитизма, по крайней мере, на публике, и с гордостью заявляют о своей поддержке Израиля. Все они назначили мусульман главными источниками нынешних бед Европы, проповедуя национализм белых европейцев, который большей частью несёт на себе отпечаток христианства, нетерпимости к иммигрантам и прочим чужакам. И все они кормятся обратной реакцией народа на Европейский союз и еврозону, а также неспособностью лидеров основных политических сил дать хоть какую-то надежду в момент разрушительного экономического кризиса.
«Хайль Гитлер»
Несомненно, самое важное заключается в том, что Марин Ле Пен зачастую выглядит так, словно она не просто крайне правый популист, ищущий расположения протестных голосов. Но такое впечатление не учитывает того, кто она такая, откуда пришла и почему она никогда не дистанцировалась от пронацистского прошлого своего отца. «Это всё та же политика поиска козлов отпущения», – разъясняет профессор престижного парижского Института политических исследований (известного как Sciences Po) Нонна Мейер, которая специализируется на французских крайне правых.
Ловкий, харизматичный и бесстыдно провокационный, её отец Жан-Мари Ле Пен служил десантником и офицером разведки, чьё подразделение зверски пытало и убивало «арабских террористов» в Алжире. В 1972 году он основал Национальный фронт, объединив самопровозглашённых фашистов, коллаборационистов Виши, хорошо известных военных преступников и более традиционных правых католиков. Он открыто отрицал Холокост как «всего лишь эпизод в истории Второй мировой войны». Он открыто каламбурил о нацистских газовых камерах. Он обвинил бывшего президента Жака Ширака в том, что тот «состоит на жаловании у израильских организаций», а в феврале этого года французский апелляционный суд оставил в силе приговор, вынесенный в его отношении за отрицание преступлений против человечности в связи с его высказыванием о том, что нацистская оккупация Франции «не отличалась особой жестокостью». Но ещё во время исторической избирательной кампании 2002 года против Ширака он преуменьшал свой фирменный антисемитизм и направлял свою ненависть прежде всего на мусульман, которых он обвинил в захвате рабочих мест, создании угрозы французской культуре и осквернении национальной идентичности. «Завтра, если не будете осторожными, – предупреждал он, – Они заберут ваш дом, съедят ваш хлеб и будут спать с вашей женой, дочерью или сыном».
Один оставшийся незамеченным самородок из его прошлого проливает неожиданный свет на то, чем сейчас пытается заниматься его младшая дочь. В конце 1960-х гг. Ле Пен старший возглавлял звукозаписывающую компанию, которая выпустила сборник «Третий рейх: голоса и песни немецкой революции». Альбом включал такие старые любимые вещи как «Хайль Гитлер» и «Гимн нацистской партии». На конверте пластинки Ле Пен охарактеризовал Гитлера и восхождение к власти национал-социалистов как «мощное массовое движение, в целом популярное и демократичное, достигшее триумфа через выборы».
Марин показывает, как это может работать в наши дни. Пытаясь вытравить историческое клеймо Национального фронта, она подаёт себя здравомыслящей девчонкой из соседнего двора, ставшей Жанной д’Арк современности. «Я не расистка, не антисемитка, не ксенофобка, а патриотка, – настаивает она. – Наша партия основывается не на ненависти к другим, а любви к своей собственной стране». Она также отвергает ярлык «крайне правой» и характеризует себя как «умеренную». Юрист с профессиональной выдержкой, она избегала расистских и антисемитских ремарок Жан-Мари, которых она справедливо считает подстрекательскими и приводящими к обратным результатам. Она работала, правда не всегда успешно, над смягчением жёстких методов работы своей личной охраны. И она сделала умный ход, выступив против неолиберальной экономики и капитализма с преобладанием финансового сектора, что многие избиратели посчитали заслуживающим большего доверия, чем построенная на порочном компромиссе социал-демократическая критика Олланда или новое леворадикальное издание Карла Маркса от Жан-Люка Меленшона.
Однако, Марин следует примеру Жан-Мари. Она то и дело набрасывается на мусульман, а когда принадлежащая государству сеть ресторанов объявила, что восемь её точек будут предлагать исключительно халяльные блюда, то ею был поднят нешуточный скандал. Отмежёвываясь от голландца Герта Вилдерса, она настаивает на том, что «ведёт войну не с исламом», а всего лишь с «исламизацией французского общества» – этим оборотом пользовался Жан-Мари во время президентской кампании 2002 года.
Всё это набрало обороты в марте, после убийств трёх французских десантников, раввина и трёх еврейских школьников в Тулузе и её окрестностях. Предполагаемый и по-видимому признавшийся в содеянном убийца Мохаммед Мера был французским мусульманином, и Марин не тратила времени попусту, нагнетая обстановку серией яростных выпадов против «радикального ислама» и расхлябанности правительства Саркози, позволяющего мусульманским районам пасть в «руки громил и имамов-фанатиков». Саркози сам обеспечил легитимность предпринятой ею порке ислама, цинично соревнуясь с ней за голоса противников иммигрантов и мусульман и дальше помогая Национальному фронту получить признание в качестве почтенной части политического спектра Франции.
Теперь, в ходе последнего раунда президентских выборов 6 мая, она, по-видимому, не поддержит ни Саркози, ни Олланда. Единственный вопрос в том, будет ли она подстрекать своих избирателей воздержаться от голосования, что в случае, если они к ней прислушаются, гарантирует поражение Саркози и его UMP, Союза за народное большинство. Её открыто обсуждаемая цель состоит в завоевании нескольких мест на июньских парламентских выборах и объединении сил с перебежчиками из правого крыла UMP под эгидой «Объединения тёмно-синих» (обыгрывается имя Марин: ‘Blue Marine’ – тёмно-синий; прим. mixednews.ru), чтобы стать лидером консервативной оппозиции страны. Эта задача будет не из лёгких, но не стоит недооценивать её напор и решимость. Она ведь, в конце концов, дочь Жан-Мари Ле Пена, только более успешная и, по нашему мнению, более опасная.
Опрокидывая стол
Герт Вилдерс знает, как выводить людей из себя, что и продемонстрировал, внезапно выйдя из переговоров по сокращению бюджетного дефицита Нидерландов до 3 процентов (ВВП; прим. mixednews.ru) в соответствии с давними и часто игнорируемыми требованиями Европейского союза. Возглавляемой им Партии свободы принадлежит 23 места в нижней палате парламента, и его отказ продолжать поддержку правящей правой коалиции вынудил правительство подать в отставку и назначить на сентябрь новые выборы. Временное правительство только что объявило о новой сделке по вопросу сокращения бюджета, но любая дальнейшая неопределённость может лишить страну высоко ценимого рейтинга AAA её ценных бумаг. Неудивительно, что сторонники привычного голландского консенсуса бранят его на чём свет стоит за его «опрокидывание стола».
Впервые дурную славу – и поддержку – Вилдерс заработал своими резкими нападками на ислам, итог которым он подводит в своей книге «Отмеченные смертью. Война ислама против меня и Запада». Вообще, он старается держаться подальше от Национального фронта Ле Пен и других правых групп с фашистскими корнями, но в своём гневе на иммигрантов и ислам ведёт себя не менее воинственно. Он призывал своих сограждан остановить строительство новых мечетей, не допустить ношения мусульманскими женщинами полностью закрывающей лицо одежды и запретить продажу Корана, который он сравнил с «Майн кампф». Выступая в Нью-Йорке 11 сентября 2010 года, он осудил планы строительства в двух кварталах от места теракта объекта «Парк-51», состоящего из мечети и культурного центра, – проекта, который мэр города Майкл Блумберг не побоялся защищать во имя толерантности.
«Мэр Блумберг забывает, что открытость не может быть безграничной, – с вызовом заметил Вилдерс. – Толерантное общество не стремится к самоуничтожению. Оно должно защищать себя от сил тьмы, силы ненависти и пагубного влияния невежества. Оно не может относиться толерантно к нетолерантности – и при этом выжить». Или как Луи де Сен-Жюст защищал Большой террор и его гильотину: «Никакой свободы для врагов свободы».
Но ислам и иммиграция никогда не были единственными пунктиками Вилдерса. Будучи евроскептиком со стажем, в 2005 году он помог провалить проект вынесенной на референдум Конституции Европейского союза. Теперь он идёт даже дальше, своим переходом в решительное наступление подвергая свою политическую карьеру опасности. Опросы говорят о том, что он потеряет свои места в результате следующих выборов, из которых он сделает референдум о Европе, «неизбранных еврократах» и «диктате Брюсселя». Ввиду продолжающейся неспособности европейских лидеров успешно справляться как с экономическим кризисом, так и растущим неприятием обществом их большей частью недемократических институтов, сбрасывать его со счетов пока рановато.
Критически разбирая Брейвика
Что бы ни решил суд Осло по вопросу о вменяемости массового убийцы Андерса Беринга Брейвика, он не нервничает, как все мы. Обвинители искусно заставили того признать, что он весьма приукрасил «напыщенным языком» всю свою речь о своём тайном обществе Рыцарей Храма, секретных ячейках прекрасно обученных христианских воинов и 1500-страничном сборнике, названном им Европейской декларацией независимости. «Итак, если вы уберёте всю напыщенность, что же у вас остаётся? – спросила сладкоречивый прокурор Инга Бейер Энг. – По сути, вы просто сидели в своей спальне, сами по себе, и «скопипастили» свой так называемый сборник из интернета». Брейвик, получивший платформу, которую так отчаянно вожделел, стоял теперь выставленный прогоревшим дельцом, мошенником, телезомби и – как было написано в уничтожающем заголовке в лондонской «Санди таймс» – «неудачником, жившим со своей мамой».
Критический разбор Брейвика блестяще служит интересам норвежского суда, который теперь может прийти к выводу о его виновности, не придавая какой-либо достоверности его утверждениям. Кроме того, таким образом оберегаются чувства тех, кто потерял своих близких или пережил кошмар взрыва автомобильной бомбы в Осло и расстрела на острове Утойя. Но судебная драма затмевает более объемлющую истину. Быть может, Брейвик и живёт в фантазиях, но многие крайне правые европейцы разделяют выраженные им антимусульманские, антииммигрантские и антиэлитарные взгляды.
Марин Ле Пен со своей новообретённой респектабельностью делает этот факт явным. Она незамедлительно выпустила заявление, в котором говорится, что «Национальный фронт осуждает эти варварские трусливые акты и выражает свою полную солидарность с народом Норвегии». Но это не мешает ей продолжать утверждать, что «страх перед безумцем» не отвратит её от борьбы с исламским фундаментализмом, правом шариата и исламизацией Франции. Её отец пошёл ещё дальше, указав в качестве причины убийств неспособность Норвегии осознать угрозу, которую представляет собой для мира широкомасштабная иммиграция. Как он тогда с недипломатичной прямотой выразился, «мне кажется, что смертносные последствия гораздо сильнее связанны с наивностью норвежского государства, нежели с помешательством этой безумной личности».
При всех своих различиях, Ле Пены, Вилдерс и даже Брейвик – все поют гимны из одного и того же псалтыря в то время, когда европейские крайне правые продвигаются к своей цели.
