Теряя свою религию (старая статья о важном)

Теряя свою религию. Слова, заставляющие меня внутренне содрогнуться… 

Несколько лет назад, приняв Ислам, я переродился, жизнь изменилась кардинально.

Сейчас случилось так, что до моего слуха доносились звуки бывшей популярной в период моей джахилии (религиозного невежества) музыкальной группы R.E.M. Тогда я заслушивался ее хитом «Losing my religion». Сколько всего произошло с той поры… Как бы то ни было, через годы я вновь услышал эту песню и внутри что-то сжалось, как будто не было этих лет. Где тот мой первый намаз в мечети, где мой страстный поиск и поглощение информации об Исламе, первые знакомства с мусульманами и работа в региональном центре исламского призыва, затем работа в небольшой исламской газете, организация мероприятий для исламской молодежи, первые встречи с общественно-политическими деятелями по поводу «мусульманских вопросов», ночи в намазе, страх перед расплатой за ошибки… Перед глазами пробежали яркие кадры предисламской жизни, будто этих лет после нее и не было. Я жил для своего развлечения.

«Losing my religion» доносится до моего уха. 

Внутри каждого из нас есть ниточка, за которую кое-кто периодически дергает. Иногда это ниточка жадности, иногда горделивости или зависти, малодушия или пошлой страсти, и много других. Часто бывает так, что «работают» сразу несколько ниточек. Блеск этой жизни, он ведь так пленителен для колеблющегося. Мусульмане, бывшие в этом положении, поймут меня. Возможно и ты, уважаемый читатель, сейчас затаил дыхание — все это не раз происходило и происходит с тобой, хотя ты старательно читаешь намаз, возможно, занимаешься дагватом, мусульманской журналистикой или исламской правозащитной деятельностью. Но несколько ниточек сразу — трудное испытание. Оно тем труднее, чем больше блеск этого мира в твоих глазах. Чем больше благ лежит на поверхности отказа от Создателя, чем больше люди неверующие противятся и презирают веру, не понимая ее, чем больше осуждают и борются с ней. Кажется, только немного подвину черту, я справлюсь, я сильный. 

«Losing my religion» доносится во второй раз. 

Перед глазами Жириновский. Накануне он приезжал в мечеть, выступил со своим «концертом», проповедь была о геополитике, о вине Запада и Америки в ущемлении мусульманства. Проповедь о наших проблемах, проповедь в мечети. Проповедь человека, не знающего что такое ночь в намазе в желании безгранично благодарить Создателя, не в силах спать от переполняющей веры. Что ж, политик хорошо знает свое дело, пусть ему будет облегчено то, к чему он стремится, чтобы расчет его души с Господом был также упрощен. В России около 45 муфтиятов. Почти полсотни муфтиев, некоторые из них называют себя лидерами российских мусульман. Лично вы можете мне принести из дома сборник фетв со своей любимой полки, которые пишут гайнутдины-таджутдины и многие другие, можете? А я могу. Могу принести подборку информации об их общественно-политической деятельности, теперь вот об агитации за Путина, за «Единую Россию», за «Союз правых сил», за ЛДПР (за других пока не видел). Это все может и неплохо, но муфтии, вы же сами ими назвались, дайте нам в этой короткой жизни ориентиры, по которым мы пойдем и не будем жалеть об этом в следующей жизни. Я прошу вас об этом, хотя это ваш долг, а долги нужно отдавать, не жалея. Дайте нам то, что вы нам должны. Станьте причиной крепости в наших сердцах. Крепости именно в сердцах, а не в материальном плане, который может «сработать» благодаря вашей близости к власти в виде каких-то «поблажек» мусульманам, «разрешения» на строительство мечети, в которой потом будут продолжать политагитации и выпускать газеты с рассказами о том, где в этом месяце уважаемый кем-то российский шейх был и с какими политическими шишками он снюхался. Что, отчет о общественно-политической деятельности? А что ж ты, милый друг, в таком случае чалму-то на себя напялил? А как же звание муфтия — что означает дающий фетву, разъяснение? Призовите нас, пожалуйста, к Аллаху и сделайте свидетелями этому всех, кто пожелает, так же, как я сейчас призываю вас. Вот и второе декабря перед моими глазами. Мы будем выбирать тех, кто будет управлять нами, тех, кто будет устанавливать над человеком власть другого человека, взгляды наши разделяющего далеко не полностью и лишь для формального соблюдения провозглашенных, мол, высоких демократических принципов, чтобы не дать козырей своим остервенелым политическим конкурентам в деле выдавливания приятно намозоленного места из кресла власти. Мы будем смотреть как многие муфтии и имамы помогают в этом борющимся за власть, борющимся за возможность «вершить судьбы», не понимающих, что этим они вершат и свои судьбы перед Аллахом. Законы государства — это некоторый порядок, но мусульмане живут в России, заботясь о собственном соблюдении законов Аллаха, однако они и не нарушают российского законодательства, просто незачем. Как можно бояться насекомых, если ты не обращаешь на них внимания, но ведь и не наступаешь на них? Только лишь некоторые из них визгливо верещат, что, мол, в любой момент на них может наступить имбецильно-кровожадный фанатичный изверг-исламист. Да кому это надо. Да и многие из тех, кто визжит, делают это только для того, чтобы собрать вокруг себя побольше толпы, запуганной несуществующей угрозой, а потом этой толпой козырять, дескать, вон сколько у меня сторонников, а не пора ли мне немного власти дать? А еще и нынешняя власть, мол, не справляется с ползучей чудовищной такой исламизацией страны, надо бы эту власть подвинуть. 

«Losing my religion». Перед глазами стоит образ мусульманской молодежи Ингушетии, в глазах некоторых из них страх — отдельные стражи правопорядка вселяют в них ужас безнаказанностью своих поступков[1]. К чему доказывать что-то, к чему формально-юридический процесс? Совсем недавно в Ингушетии были расстреляны двое подростков, кто вернет их плачущим матерям… А накануне написания этой статьи в той же Ингушетии застрелен 6-летний «исламский экстремист». Простите меня за то, что не раскрываю это подробно, сейчас мои ладони влажные и холодные и я волнуюсь, у меня слов не хватает. Маленький ребенок… 

Месяц назад я общался с бывшим «гуантанамовцем», сейчас он занимается журналистикой, говорит, что спецслужбы наконец оставили его в покое — журналистов, видимо, «давить» сложнее. Он пытается также писать книги, пишет под псевдонимом. Ярлык «гуантанамовца» ему уже ничем не смыть, в «нужных» списках он проходит по графе «ваххабиты». Сам термин «ваххабиты» — что это, хоть где-нибудь кроме «желтой прессы» или воинствующих исламофобских изданиях, захлебывающихся своей желчью и ненавистью к мусульманам, вы встречали определение этого термина? Кто его дал – Игнатенко? Силантьев? Хакимов? Возьмите даже термин «исламист». Нужно открыть сайт Интерфакс-религия и посмотреть, как часто этот термин употребляется в разделе «Ислам». И хоть бы пару раз из десяти он употреблялся рядом со словами «организовали благотворительный ифтар» или «открыли горячую линию по вопросам Ислама», или «купили инвалидные кресла для спец. детдома». Нет, только «взорвали», «угрожают безопасности», «покушались», «возможно причастны» и так далее. Между прочим, исламист — человек, стремящийся к Исламу. Выходит, что стремление к Исламу угрожает безопасности общества? Нас перевернули с ног на голову, а теперь, простите, за метафорическую подробность, пытаются убедить в том, что голова — это задница. Ну хотя бы скажите, а как же «свобода вероисповедания», а как же «демократия», за которую вы яростно сражаетесь на просторах информационного ринга, которую вы так превозносите как идеал человеческого социума? Выходит, это лишь жалкая ложь? 

«Losing my religion» 

«Это была просто мечта», — поет солист R.E.M. Нечто мимолетное, нечто, к чему хотелось тянуться, нечто потерянное. Ислам, как много для меня в этом слове. О Господи… Уже через три года общественной деятельности на религиозном фронте я поймал себя на устрашающей мыслишке о том, что, возможно, готов за некоторую помощь (финансирование мероприятий, административный ресурс) услужливо улыбаться власть имущему, кивая головой, что в России должен быть «традиционный Ислам» и т. д. Что ж, я не возражаю против народных традиций в той мере, в коей они не угрожают религии, не угрожают тому, о чем я буду спрошен после воскрешения. Первый вопрос ведь задается о намазе, о молитве. Но что есть такое молитва? Обращение к Богу. Это обращение к Богу, господин советник Президента РТ Хакимов, это обращение, господин руководитель «Института религии и политики» и геополитический стратег аналитической исламофобии Игнатенко, к Богу, господин «ведущий исламовед» Ромочка Силантьев и еще целая орда иже с вами. Пусть Аллах упростит вам то, к чему вы стремитесь и упростит нам то, к чему мы стремимся! Это принятие Бога, его милости, Его гнева, Его законов! Что значит «традиционный Ислам»? Те обрывки Ислама, которые есть в регионе, обросшие народным фольклором с поправкой на режим лояльности к господствующему политическому режиму или его элите, да? Эй, товарищи в сторонке, вы об этом предлагает нам рассказывать в Судный день? Я к вам обращаюсь, господа «государственные» муфтии. 

«Losing my religion» — теряя свою религию. 

Господа исламофобы — политтехнологи, аналитики и журналисты, работающие в этой, к сожалению, уже индустрии. Вы так сильно хотите этого? Легкость жизни с неприятием Бога и максимальная осложненность жизни фундаментально, а не традиционно верующего — это вы пропагандируете, используя как оружие против нас? Мы же с вами не боремся, мы лишь живем с Богом в сердце. Боретесь вы с нами, не желая, чтобы все больше людей становились мусульманами, присоединяясь к гармонии со своим Создателем. Но ведь они делают это по своей воле, разве это не демократия, разве это не плюрализм, разве эти люди не сами делают свой выбор, и более того, затем начинают защищать свою религию, несмотря на информационные, административные и другие лишения, вкупе с которыми вы давите нас, мусульман. Вы называете нас агрессивными, нападая на нашу веру, чтобы мы начали ее защищать, тыкая в нас пальцем за это. А что же нам делать, улыбаться? Нам не говорить об этом другим людям, нам не писать об этом статьи, не обсуждать это на работе, в семье, на отдыхе? Вы пытаетесь найти изъяны в нас самих, порой неуверенных в себе, неопытных в таких вопросах, нежелающих конфликтовать, но мы ведь просто слабые люди, склонные к ошибкам и порокам. Зато не в силах вы найти изъян в религии Аллаха! Мы — исламская умма — и будет день когда мы будем куда более остро понимать это, понимать, как много мы имеем в своей вере, как жалко то, чем вы нас прельщаете, и как лживо то, чем вы с нами боретесь. Да, вы будете еще долго доминировать, но не сможете навредить хоть чем-то религии Автора мироздания. Это вовсе не угроза, и я не собираюсь взять в руки оружие или призвать других к этому. Я говорю об объективных перспективах. Вода намного слабее камня, но она его точит. Религия Аллаха уже разъяснена, и люди сами будут обращаться в нее по милости Всевышнего к ним, а вы своей исламофобской деятельностью только будете привлекать все больше общественного внимания к Исламу. 

«Losing my religion». 

Сейчас в мечетях проповедь ведется на татарском языке, который современная молодежь в большинстве своем, что бы там ни говорили некоторые из оголтелых националистов, считает маргинальным. Молодежь не желает пойти в мечети и узнать, для чего им эта молодость, для чего им эта талантливость, зачем им умы и тела, воля и сила, искренность и одаренность. Сохранение нации для многих дороже, чем сохранение и распространение религии! Братья, очнитесь от этого дурмана, неужели чалмы так сильно давят на ваши татарские головы? О чем вы будете спрошены в первую очередь, о чем будете спрошены потом, как вы будете отвечать за свою прожитую жизнь, когда могли призывать с такой силой, на какую способны ваши глотки, стольких людей, скольких вмещают ваши мечети, трибуны СМИ, рупоры общественных объединений, площади базаров в конце концов! Нельзя пить-курить-гулять, нельзя соседа обижать, девушку до свадьбы лапать, так, мол, деды наши свято делали и такова наша татар-мусульман религия? Тот, кто принес ее вам сюда, эту религию, сколько лет вначале этот человек призывал лишь к таухиду? Что, таухид — страшноватое слово, потому что его постоянно говорят в своей русской речи ваххабиты? Мекканские курайшиты, разве они не считали это слово страшным для себя, продолжая погрязать в своей безбожной жизни в те времена, когда Мухаммад вел свою миссию? Что было бы, если Мухаммад руководствовался общественным мнением? Что с вами, братья, сколько струнок сразу дергает сейчас шайтан в ваших душах? Имейте стойкость, будьте мусульманами, улыбнитесь Аллаху, если Он пожелает вас в чем-то испытать, а Он непременно пожелает. Улыбнитесь себе, ваша вера внутри вас, ее не отнять силой, но ее вы можете упустить из рук, она трепетна и не удержится в скользких пальцах — только в твердой руке. Призовите, наконец, столько людей, сколько вы только сможете, к Единобожию, а если большинство людей не понимают языка предков, то призовите их на том языке, на котором они поймут вас, а потом просите Аллаха, чтобы он принял ваши деяния, и лишь потом попросите у Него, чтобы Он не разрушил нацию, которая так дорога вам. 

«Losing my religion» 

«Видел я этих мусульман, они же на джипах ездят, а им по мусульманству бизнесменами быть нельзя». Вы слышали эти слова от проходящего мимо человека, от попутчика в поезде, от родственника, от своего пациента, от учительницы или слесаря? Мы погнались от своей религии за успехом, будто это несовместимо, мы погнались за благополучием, наши дети видели это, они, повзрослев, поставили себе это в приоритет уже несколько больше чем мы сами, а наши внуки увеличили этот разрыв. Выйдите на рынок, сколько там мусульман. Кто из них плакал прошлой ночью в молитве — это знает лишь Аллах. Зато мои глаза прекрасно видят насмешливые взгляды на «кяфиров», которых слегка надуть даже «не совсем» грех. Это дети детей мусульман стоят и курят, обсуждая то, что больше всего их беспокоит — сколько за эту неделю принесли им их рыночные палатки, где подешевле можно купить студенческий своему отпрыску или как лучше отмазать его от армии «по болезни». Кто-то из них дико ржет при виде споткнувшегося очкарика и криво изгибает улыбки, когда жадно смотрит своими блестящие черными глазами на открывающиеся при ходьбе ноги молодой студентки в короткой юбке. А ведь этих людей прохожие и покупатели запоминают для себя в образе мусульман и формируют соответствующее отношение. Что, Ислам не дает нормально заниматься бизнесом? А что вы называете нормальным? Вы бывали в Белозерье, видели, что там в деревне одна заправка и две мечети, видели, что на рынке стоят два мусульманина, у одного закончился товар, но остались покупатели, и второй молча подталкивает ему свой товар, чтобы он его продал как свой, а потом запрещает благодарить за это? Что, господин Силантьев, эти исламисты грозят будущему страны, да? Вы видели человека, который торгует, одновременно и зарабатывая деньги, и ища довольства Аллаха, и считает это невозможным? Так Кто же вам дает удел, ведь в Его силах увеличить ваш удел или уменьшить. Вы давно заходили в халяльное кафе? Не в то, где девочки в юбочках заглядывая в глаза, почти клятвенно заверяют, что у них мясо по-татарски и вообще все халяльное, даже, мол, колбаска без свинины, а в то, которое открыли мусульмане ради Аллаха и работают в нем ради Аллаха. Работают так, как не работают в первом кафе, ведь их интерес — не деньги, которые можно нажить, а довольство Создателя. Сказка, скажете? На 10–15 рублей в конце рабочего дня ошибся немолодой кассир в одном из таких кафе в Казани, ошибся от усталости. Я ему зря сказал об ошибке. Его лицо от напряжения моментально стало меняться в цвете, руки задрожали, он метнулся к калькулятору и кассе, как будто бежал по углям. «Возьмите, возьмите, возьмите, астагфируЛлах, я Раббыйм, я Аллах, астагфируЛлах (прости, Господи, Боже, прости)», — повторял он, тяжело дыша. Его взгляд был настолько напряжен и озабочен, что мне стало жаль, что я заметил его ошибку и сказал о ней. Что, господин Игнатенко, такие мусульмане помешают развитию России, да? 

«Losing my religion» 

Кто есть мусульмане в России? Мы сами, братья! Мы сами, сестры! Наша вера внутри нас, Аллах ее нам дал. Неужели мы не будем Ему за это благодарны, неужели будем по своей воле терять свою религию? Когда я услышал давно забытую песню, много кадров жизни пронеслось перед глазами. Рассказ мой эмоционален и мало собран по структуре, в таком волнении человек не ставит перед собой такие цели. Пусть и у вас пронесутся последние годы перед глазами. Увидьте те моменты, когда дрогнули или почти дрогнули в мелочи или крупном по отношению к своей религии. Увидьте те моменты, когда плакали, думая об Аллахе, пряча свое состояние от других людей. Пожалуйста, не теряйте свою религию. Это можете сделать только вы, никто силой не отнимет любовь к Аллаху. А потерять проще, чем кажется. Все дело в том, что вера ускользает совсем незаметно. Каждый день мы живем, работаем, учимся, детей рожаем и воспитываем, с людьми встречаемся, ссоримся и миримся. Жизнь так многообразна и ярка. Подобно стразам все вокруг украшено, что-то полезно, а что-то нет. А Ислам похож на тусклый и незаметный на первый взгляд бриллиант. О чем ежедневно вы думаете больше всего и с наибольшим трепетом, об Аллахе или о текущем дне? Не меняйте качество на количество, не теряйте свою религию, разменяв ее на традиции, столь изменчивое общественное мнение, экономические поблажки и так далее. Аллаху не нужен ваш отказ от этого мира и большее из того, что Он сотворил — дозволено для вас, пользуйтесь и наслаждайтесь с умом. Лишь малая часть запрещена, да и та относится лишь к тому, что вредит человеку. А также то, что уведет из этой легкой покорности Создателю, больше всех достойного признания, не сотворите себе кумиров из людей — политиков или звезд, психологов или красоток, идеалов из человеческого мнения, будь то общественно-политический строй или бытовое «да в жизни все по-другому». 

Волнение мое понемногу проходит, и я начинаю улыбаться всем трудностям. Ведь и я, и вы знаете цену этой жизни и следующей. А страдающий или просто испытывающий затруднения из-за своей веры пьет из одного сосуда вместе с пророками (мир им всем), это сосуд терпения. До моего слуха уже не доносится эта песня, которая так взволновала меня, оторвав от всех планов и заставив глубокой ночью метнуться к клавиатуре, чтобы набрать текст, который вы дочитываете. В моих ушах сейчас совсем другая музыка. В эту секунду я слушаю тишину и четко слышу внутренний голос. Stop losing my religion. Ля иляха иллаЛлах! 

Ассаламу алейкум.