Эту статья пишется через несколько дней после того, как в Израиле были похоронены жертвы теракта в еврейской школе французского города Тулуза, и через несколько часов после первого сообщения, что террорист Мухаммад Мера, подозреваемый в этом преступлении, погиб в перестрелке с полицией. Впрочем, и до этой трагедии отношения французских и вообще европейских иудеев и мусульман оставляли желать лучшего. Поэтому утверждение, что в последние годы эти общины нередко оказывались по одну сторону баррикад, может прозвучать странно. Однако с фактами не поспоришь.
Последний подобный случай имел место как раз во Франции, где в ходе президентской предвыборной кампании премьер-министр Франсуа Фийон предложил евреям и мусульманам отказаться от традиционной практики ритуального убоя животных. Как заявил премьер, верующим надо задуматься, "стоит ли придерживаться традиций, не имеющих ничего общего с современным уровнем науки, технологии и здравоохранения. Древние традиции ритуального убоя в прошлом были оправданы с точки зрения гигиены, но сегодня устарели; мы живем в современном обществе".
Для тех, кто не в курсе, поясним, о чем идет речь. На большинстве современных боен животных перед смертью оглушают электрическим током. Иудеи и мусульмане этого не делают, поскольку их религиозные законы предписывают, чтобы животное в начале его умерщвления оставалось в сознании. Поэтому ритуальный убой подвергается постоянным нападкам со стороны защитников животных, несмотря на заверения иудеев и мусульман, что их традиционная техника является наиболее безболезненной.
Разумеется, "рекомендация" французского премьера обязательной силы не имеет. Однако просто отмахнуться от нее тоже нельзя, поскольку в некоторых странах - Швейцарии, Норвегии и Швеции - ритуальный убой уже запрещен, а в других европейских странах эта идея активно обсуждается. В Голландии, к примеру, соответствующий законопроект недавно был поддержан нижней палатой парламента, и был остановлен только в Сенате. Так что французским евреям и мусульманам есть от чего беспокоиться.
Впрочем, без мяса, в крайнем случае, можно жить. В еврейской истории было немало случаев, когда отдельные люди и целые общины, не имевшие возможности доставать кошерное мясо, переходили на вынужденное вегетарианство. Однако современным европейцам не нравятся и многие другие обряды, которые в иудаизме и исламе считаются заповедями. Так, прошлой осенью почтенное объединение голландских врачей "Королевское общество развития медицины" выступило с резкой критикой обрезания, которое, по мнению медиков, следует признать "болезненным и опасным ритуалом". Датские социал-демократы также неоднократно высказывались в пользу полного запрета обрезания мальчиков.
Подобные законодательные инициативы возникали и в прошлом. К примеру, в тридцатые годы ХХ века ритуальный убой был запрещен в нацистской Германии; соответствующего запрета так же настойчиво добивались правые польские партии. Однако нынешняя кампания против религиозных ритуалов преследует иные цели. Нацисты или польские правые боролись с "еврейским влиянием". Нынешних европейцев местные евреи особо не волнуют, и главной мишенью подобных законопроектов являются иммигранты из мусульманских стран, не желающие абсорбироваться и ассимилироваться. С той же целью в Европе запрещают строить минареты или носить хиджабы в общественных местах.
Однако многие еврейские и мусульманские ритуалы очень похожи, а правила политкорректности не позволяют придать запретам адресный характер, запретив те или иные практики только магометанам. В результате религиозные евреи то и дело оказываются в одной лодке со своими нелюбимыми соседями.
Отношения между европейскими иудеями и мусульманами в ближайшее время вряд ли станут лучше. Однако если нынешняя тенденция сохранится, этим общинам волей-неволей придется научиться сотрудничать. По крайней мере, в вопросах, связанных с защитой своих религиозных прав и свобод.