Против боевиков в Дагестане могут применить крупные воинские части
Эскалация террористической активности в Дагестане в конце февраля – начале марта, особенно в Карабудахкентском районе республики, получила не совсем логичное, но давно ожидаемое продолжение. Начиная с четверга прошлой недели в названный район из Чечни переброшено не менее 30 тысяч военнослужащих Внутренних войск МВД России. Стягивание силовиков в район продолжается.
Дагестан на протяжении последнего года полнится слухами о возможных войсковых операциях и чуть ли не о войне в республике в период после выборов президента России и накануне предстоящей Олимпиады в Сочи. За последние месяцы в республику, и без того насыщенную войсками и спецподразделениями, уже периодически перебрасывали по нескольку тысяч военных. Группировки в Чечне и Дагестане первыми в страны завершили процесс переоснащения, тактическое вооружение еще к середине прошлого года обновлено на 80%. В Буйнакском районе республики, примыкающем к Карабудахкентскому району, два месяца назад прошли учения с применением авиации, танков и артиллерии.
«Не совсем логичным» переброску армейских подразделений в Дагестан, если это делается все же для борьбы с подпольем, называют по той причине, что армия, призванная бороться с противником на открытой местности, как говорится, видя врага своего, не эффективна в борьбе с «лесными». Тем более что речь идет о нейтрализации небольших групп, ведущих сопротивление партизанскими методами, осевших большей частью на конспиративных квартирах в городах и селах, на хорошо замаскированных и труднодоступных базах.
Кроме того, Карабудахкентский район словно сам Бог создал для партизанщины. Пересеченная местность, покрытая девственным лесом, изобилует множеством пещер и гротов. Действующие в этом районе боевики – выходцы из соседних сел, прекрасно ориентирующиеся на местности. Между тем сотрудники некоторых спецподразделений, военные, как правило, не знают, с кем и с чем имеют дело, не разбираются в общей ситуации, не говоря уже о религиозной специфике, и потому способны наломать немало дров. Так называемое излишнее применение силы способно вызывать ответную реакцию.
По подсчетам местных журналистов, в Дагестан только из Ханкалы прибыли две полнокровные дивизии – более 25 тыс. человек. Примерно такое же количество военных находится в Дагестане, не говоря уже о полиции, спецподразделениях, приданных силах, Каспийской флотилии, горной бригаде и пограничниках. Прошли времена, когда система еще советской агентуры на местах была полностью разрушена. За последние десять лет она восстановлена и насчитывает, по оценочным данным, более 10 тыс. человек. Достаточно взглянуть на так называемый Госпиталь полицейских в Махачкале, чтобы убедиться в том, что добрая половина находящихся здесь на излечении – это сотрудники криминальной полиции под «крышами» бухгалтеров, таксистов, торговцев…
Если начнется войсковая операция в Карабудахкентском районе, где меньше чем за месяц погибло около 30 человек с разных сторон, в том числе и «амир Дагестана» Ибрагимхалил Даудов, – это будет означать полный провал работы подразделений, «заточенных» на борьбу с экстремизмом и подпольем. При наличии таких средств и ресурсов, обладая колоссальным опытом противодействия боевикам на протяжении полутора десятков лет, спецподразделения должны были вести эту работу эффективно и без привлечения армии.
Напрасно секретарь Совета безопасности Дагестана Магомед Баачилов опровергает информацию о введении дополнительных военных сил в регион, утверждая, что «идет плановая ротация войск». «В Дагестане постоянно находятся прикомандированные на 3–6 месяцев войска, так называемые приданные силы. После того как срок их командировки заканчивается, их сменяют другие», – объясняет Баачилов. Если это так, то где же выводимые из Дагестана по ротации «излишние силы»? Такой картины не наблюдается. Тем более когда речь идет о десятках тысяч военных.
Реальность военных действий в Дагестане подтверждается косвенными признаками. За десятилетие в республике не реализован ни один серьезный экономический проект. В начале года стало известно, что Кремль отказался от проведения в Каспийске юношеской Олимпиады в 2018 году.
Урезанный в прошлом году призыв дагестанцев и чеченцев в Российскую армию в этом году свернут полностью.
Республика полна тревожных ожиданий. Вместе с тем дагестанцы видят, как в соседней республике Рамзан Кадыров активно дает комментарии по каждому эпизоду, связанному с проявлениями экстремизма, проводимыми военными действиями. Причем спецоперациями в Чечне занимаются местные, а не приданные силы, что на порядок уменьшает случаи превышения полномочий силовиками, намного меньше случаев исчезновения или похищения людей. А в Дагестане не могут дождаться хотя бы развернутого доклада главы республики Магомедсала Магомедова о ситуации «в южном форпосте России». Присланный из Челябинска прокурор Андрей Назаров с 2009 года, похоже, лишь охраняет собственный кабинет: фигура весьма скромная, неспособная пролить свет на происходящее в республике.
Зато в Дагестане выделяют средства на профилактику экстремизма, проявления которого по сравнению с прошлым годом возросли на 20%. Никто не может понять, на что конкретно потрачены, например, выделенные в конце прошлого года Министерством по делам национальностей, религий и внешним связям Дагестана 45 млн. руб. на профилактику экстремизма, если эскалация напряженности уже требует вмешательства военных. Для чего, например, выделять по 9 млн. руб. Духовному управлению мусульман Дагестана и Русской православной церкви в республике, если их работы не видно. Православная церковь вообще находится в положении глубокого информационного подполья: получить ответы у святых отцов можно только после одобрения сверху – в самой Москве.
Очевидно, что не только Карабудахкентский район, но и в целом весь Дагестан нуждаются в комплексной ревизии со стороны федерального Центра. Ни в одном из направлений в республике нет сколько-нибудь положительных подвижек. Скорее наоборот. И совершенно очевидно, что военные меры, если они будут применены в Дагестане, способны только ухудшить и без того неприглядную ситуацию в республике.
Махачкала
