Пять постулатов православной цивилизации или «православные всех стран объединяйтесь»

В программной статье "Пять постулатов православной цивилизации", опубликованной в журнале "Политический класс" (№2, 2007) протоиерей Всеволод Чаплин утверждал:
Общество и государство должны иметь духовную миссию; общественный строй и экономика должны быть подчинены "надмирным целям"; православный социум должен помогать человеку спасаться, а все не спасительное должно быть "ограничено, остановлено, лишено общественной поддержки".
Идеалом общественного устройства признавалась теократия. Но даже за светским (к сожалению) государством утверждалась необходимость "поддерживать традиционные вероисповедания", а идея религиозного нейтралитета государства (которую США, Евросоюз и Совет Европы пытаются заставить принять православные страны) признавалась недопустимой.
Утверждалось, что христианин обязан быть хорошим гражданином любого государства (в качестве примера приводилась лояльность "церковных авторитетов" римским императорам-гонителям, турецким султанам, Сталину и Гитлеру), но по-настоящему обоснованным признавался патриотизм, "соединяющий Отечество и веру".
Говорилось о свойственной православной цивилизации "мощной приверженности идеалу единства народа и власти" (такой же идеал Чаплин видел в китайской, японской, исламской и даже американской цивилизациях) и утверждался принцип: "Церковь, народ и власть – одно целое".
Наконец, речь заходила о личности. Признавалось, что личность "имеет весьма высокую ценность", однако выше ценности "свободы самовыражения" ставилась ценность священных символов (икон, храмов, богослужебных предметов – "частиц неба на земле"). Оговаривалось, что личность никогда полностью не автономна, а ее земная жизнь "неотделима от соборного тела народа".
Доказывая приоритет общества над личностью, Всеволод Чаплин доходил даже до такого утверждения: "Жертва своей (а в условиях защиты веры и Отечества даже чужой (выделено мной – ВМ)) жизнью ... - это норма поведения православного христианина".
В заключение постулировалось существование православной цивилизации, как самостоятельного центра "правовой и политической культуры" и необходимость создания международного сообщества православных стран и народов.
Все остальное место статьи было отдано упрекам и обвинениям Западу за его гордыню, экспансию, релятивизм и проч.
Несомненно, "Постулаты" Всеволода Чаплина имели тот же источник вдохновения, что и риторика власти. Всеволод Чаплин лишь наспех вписал постулаты теории Хантингтона в традиционную византийско-советскую схему, окутав ее византийскими мифами вроде "на Небе – один Бог и ангельская иерархия; так же должно быть устроено и человеческое общество".
Получилось довольно запутанное, сотканное из натяжек панно, то и дело смешивающее области общественного и личного, сакрального и профанного, и поминутно противоречащее христианской доктрине. Но главным достоинством статьи была та простодушная откровенность, с которой оказалась выстроена здесь иерархия ценностей: на вершине – власть, чуть ниже – Церковь, еще ниже – общество, в самом низу – человек. Заслуживал внимания и тот откровенный утопизм, которым все здесь дышало (например, в пункте о единстве власти, Церкви и народа).
В целом же, эта статья, на мой взгляд, до сих пор остается самым ярким и красноречивым описанием того общественного строя и общественных отношений, которым искреннее симпатизирует сегодня партия власти и реализацию которых видит своей целью. Каковыми же обещают быть плоды новой русской утопии, благословленной американским пророком? Познакомившись с "Постулатами" Всеволода Чаплина, нам уже легче сделать некоторые прогнозы.
Самым оптимистичным из возможных сценариев видится возвращение брежневской модели СССР(из которой, как из гоголевской шинели, вышла вся нынешняя бюрократия), где на место дискредитированной КПСС вступает модернизированная РПЦ. Все остальное (коррупция, ставшая уже системообразующим элементом, заброшенность народа и запущенность социальной сферы) остается по прежнему.

Владимир Можегов