На фоне все более стабилизирующейся Ингушетии и Кабардино-Балкарии Дагестан вновь бьет рекорды по диверсионно-террористической активности. Последний самоподрыв женщины-смертницы на посту полиции в селе Карабудахкент, совершенный в канун женского праздника 8 марта, лишнее тому подтверждение. Этот подрыв, как и подрывы в московском метро двух дагестанских девушек Марьям Шариповой и Джаннет Абдурахмановой, снова привлекли внимание к феномену женщин-смертниц, ранее неведомому для Дагестана.
Последние факты
Мощность взрывчатки, в миг растерзавший тело Аминат составила около 2 килограмма в тротиловом эквиваленте, а само устройство было начинено поражающими металлическими начинками: кусками рубленой арматуры, шариками, роликами и дюбелями – бетонными гвоздями.
Ее уже опознали родственники, но окончательные результаты покажет генетическая экспертиза. В результате этого взрыва на въездном контрольно-заградительном посту Карабудахкентской полиции помимо исполнительницы от осколочных ранений скончались пятеро полицейских, двое с ранениями были доставлены в местную больницу.
В правоохранительных органах сразу же появилось сообщение о том, что возможно, таким образом, боевики отомстили за уничтожение их лидера амира Салиха (Ибрагимхалила Даудова) тело которого было найдено 14 февраля у реки близ села Гурбуки.
В конце 2010 года амир Салих отправил свою жену Завжат и жену арестованного боевика Зейнаб Суюнову, чтобы те взорвались в новогоднюю ночь на Красной площади в Москве. Тогда Завжат погибла при неосторожном обращении с бомбой, а ее напарницу Зейнаб арестовали.
На месте взрыва было установлено, что неизвестные привезли смертницу на автомобиле «Лада Приора» и высадили неподалеку от поста. Аминат, дойдя до поста, тихо читала молитвы, это и заставило полицейских объявить тревогу.
Решив проверить документы, полицейские приблизились к ней. Когда стражи порядка оказались в зоне поражения, молодая женщина привела в действие бомбу. Розыск сообщников террористки, скрывшихся на «Приоре», результатов не дал. От смертницы целой остались только голова и конечности, используя которые сотрудники правопорядка провели опознание.
Мотивы и причины
Объяснить, почему на Кавказе появились смертники с точки зрения психологии конфликтов, с точки зрения исламоведения и иных наук еще как-то можно. Но объяснить появление именно женщин-смертниц – дело уже не такое простое.
Поскольку женщины, идущие на самоподрыв, не так часто встречаются в исламском мире. Палестина и Северный Кавказ являются лидерами в подготовке и использовании в качестве живых бомб именно женщин.
Вообще, война и женщина – понятия не совсем близкие и совместимые. Мы можем, конечно, вспомнить Кавказскую войну и примеры того, как горские женщины бросались в кинжальные атаки на русских солдат, осознавая, что они обречены погибнуть.
Но, во-первых, это все-таки не совсем корректные аналогии. И, во-вторых, простой отвагой и бесстрашием горских женщин увеличение количества женских самоподрывов не объяснить. Все-таки, и горская женщина – это, в первую очередь, женщина.
Ей свойственны такие же инстинкты продолжения и сохранения рода, как и всем остальным женщинам мира. И потом, надо вспомнить, что на Кавказе подрывались не только горские женщины, но и русские.
Быть может, как утверждают эксперты, дело в особой хрупкости женского сознания? В уязвимости и неустойчивости ее психики? В особой податливости внушению и подверженности эмоциям?
Все-таки, за многими случаями самодподрывов женщин на Кавказе стояли, действительно, трагичные и изломанные судьбы. Те же самые Хава Бараева, Марьям Шарипова и Джаннет Абдурахманова, прежде чем решиться на самоподрывы, пережили очень глубокие личностные драмы.
Подтверждение тому и последний самоподрыв в Карабудахкенте. Как установили следователи, смертницей была Аминат Ибрагимова, которая являлась супругой лидера каспийской группы боевиков Заура Загирова, убитого в феврале в Дагестане в ходе спецоперации.
Дагестанские эксперты подтверждают этот тезис, заявляя, что, как правило, все молодые девушки, совершающие самоподрыв, являются вдовами или родственницами местных участников вооруженных групп, убитых в ходе спецопераций.
На грани катастрофы
Вовлечение женщин в кавказскую войну «всех со всеми» – очень тревожный симптом. Остановить женщин, как отмечают психологи, гораздо сложнее, чем мужчин. На женщину, мотивированную сверх-идеей, практически не действуют рациональные и прагматические доводы, тем более, если ее история замешана на любви.
Не секрет также, что в Дагестане многие женские мусульманские общины намного жестче и радикальнее мужских джамаатов в вопросах такфира и джихада. Многие из них считают за честь выйти замуж за боевика.
Известно, что многие молодые ребята, сватаясь к девушке из таких жестких групп, получают отказ, когда не соглашаются на ее предложение выйти замуж при условии, что молодой муж сразу же «отправится на джихад».
В чем причина подобных жестких подходов? Существует, например, мнение, что кризис традиционного дагестанского общества расколол и женскую его половину. Две крайние группы женщин оказались, кто в «саунах», где процветает торговля своим телом, а кто — в таких вот закрытых радикальных сообществах готовых пойти на смерть женщин.
Бывший сотрудник МВД Дагестана, попросивший не указывать его имени, отметил, что в Дагестане в рядах боевиков в моду входит некая необъяснимая бравада готовностью к смерти. Самое страшное, что в эти игры со смертью вовлекаются женщины.
С его слов, многие боевики в последнее время принуждают своих жен жить с ними в лесу, держать в руках оружие, позировать с ним, навязывают им мысли о необходимости искать смерть и уходить из этого мира вслед за своими погибшими мужьями.
Он заявил в своем комментарии, что ему это желание последовать за убитым супругом сильно напоминает традиционную у всех народов демонстрацию горя безутешной вдовы. «Только в данном случае вдова демонстрирует степень своего горя совсем не по-исламски, убивая себя и других», – отметил собеседник.
«Получается парадокс: «из любви к Аллаху» человек совершает самоубийство и убийство, что одинаково противно Всевышнему!», – заявил нам бывший сотрудник. Кроме того, в некоторых салафитских джамаатах, даже не вовлеченных в вооруженную борьбу, в женской среде также культивируются идеи мученичества, необходимости своей смертью продемонстрировать верность своей религии.
Как заявил наш собеседник, заряженные такими идеями женщины подталкивают верующую мусульманскую молодежь к более радикальным позициям и действиям. Многие молодые дагестанцы вступают в ряды боевиков под воздействием таких идей.
Такое взаимное подстегивание мужчин и женщин к мученическому уходу из мира для Дагестана оборачивается чудовищным сценарием. Поскольку уходит из жизни генофонд нашей нации. Как с той, так и с другой противоборствующей стороны… Причем зачастую уходит не сам по себе, а унося с собой жизни десятков ни в чем не повинных людей.
Осознание реальности
Другая пугающая тенденция, которая развивается в регионе, заключается в очень знаковой социальной трансформации подполья боевиков на Кавказе. Эта тенденция существует уже давно – в рядах боевиков стремительно растет число людей с высшим и даже послевузовским образованием.
Можно вспомнить выпускника Дипломатической академии МИД РФ Абузагира Мантаева, убитого в спецоперации в 2005 году, или профессорского сына, без пяти минут кандидата наук Ясина Расулова, убитого в спецоперации в 2006 году, или аспиранта Дагестанского научного центра РАН Марата Абакарова, убитого в спецоперации в 2008 году.
Также все больше становится случаев, когда в рядах боевиков оказываются выходцы из известных, «статусных» дагестанских семей. Можно вспомнить Абдурахмана Абдурахманова – сына федерального судьи, который, как утверждается, на отцовские деньги закупал в Москве оптические прицелы для боевиков.
Другой пример – Гаджимурад Хулатаев, сын заместителя начальника Следственного управления МВД Дагестана, «заказавший» своего отца за его службу в правоохранительной системе.
То есть в семьях с очень сильными советскими и даже досоветскими традициями вырастают молодые люди, готовые убивать своих отцов и родственников. Эти факты не оставляют уже никаких сомнений в том, что линия отчуждения, ненависти и вражды уже пролегает не между дагестанским обществом и маргиналами, как нам преподносят это через СМИ все последние годы.
Сегодня линия отчуждения, ненависти и вражды пролегает посреди самого дагестанского общества, разделяя семьи и противопоставляя ближайших родственников. Это говорит о том, что в Дагестане полным ходом идет настоящий распад самой социальной ткани, распад общества, как такового.
Если власть не осознает глубины и трагичности этого разлома, то прогнозы по ситуации на всем Кавказе – самые мрачные. Поскольку именно Дагестан, исторически, закладывал основные контуры будущего всего Кавказа…
Спасти женщин
Все описанные выше трансформации личности верующей мусульманки и окружающего ее общества – это настоящая трагедия. Как для каждой такой девушки, так и для ее семьи и даже для всего Дагестана. Остановить этот круговорот женского и неженского насилия может только системная программа мер, которая в целом исправит ситуацию на Кавказе.
На фоне всех этих пугающих тенденций, общество должно создать механизмы психологической и религиозной реабилитации женщин. Причем желательно силами и в кругу единоверцев, сестер по религии, которые могли бы объяснить каждой девушке оказавшейся в сложной ситуации, что она не брошена, она не одна и жизнь продолжается.
А вместо этого, к большому сожалению, мы слышим: «Возбуждено уголовное дело по статьям 317 – посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, 222 -незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, 223 – незаконное изготовление оружия УК РФ».
Все проблемы Дагестана – в полном отсутствии государственно-конфессиональных отношений, а без целевой политики в сфере религии успеха достичь просто невозможно.
Никто не пытается решить эти проблемы, и даже озвучить их …
Но самое страшное, что, пока такая программа будет принята, далеко не одна молодая женщина прикрепит к своему телу пояс смертницы.
