Спустившись с полуразрушенных стен крепости Рахба, находящейся на окраине провинциального городка Маядин, с высоты которых мы разглядывали долину реки Евфрат, мы со спутниками рассуждали, не задержаться ли нам тут еще на день.
Мы приехали к берегам Евфрата для того, чтобы увидеть раскопки древних городов. Всего на территории Сирии раскопано около полусотни древних поселений, основанных пришедшими из Африки народами около 800 тысяч лет назад.
Нам также хотелось познакомиться с сельским укладом и обычаями местных жителей. Сейчас пустыня берет свое, и только ближе к реке расположены многочисленные возделанные и засеянные поля риса, кукурузы, и местами даже пшеницы, различных пряных трав и растений, идущих на корм домашнему скоту. Здесь, вдали от центра страны, от туристических маршрутов, народ обезоруживает своей доброжелательностью и открытостью, прохожие приветствуют друг друга и радуются, как дети, нежданным гостям. От приглашений зайти на чай невозможно отказаться — они всерьез обижаются, а чаще заранее принимают меры: свистнут соседу, скажут что-нибудь мальчишке, который пулей несется оповещать родню, что у них в семье сегодня гости, не дожидаясь нашего согласия. И когда перед нами стоит уже вся многочисленная семья, мы не может равнодушно пройти мимо и говорить, что спешим. Точно также произошло и сейчас, пока мы думали: самим искать автостанцию или спросить, нас окружили смугленькие ребятишки, непонятно откуда взявшиеся, ведь все дома в округе кажутся то ли недостроенными, то ли разрушенными, как крепость Рахба. Дома здесь строят из глины с соломой. Издали они похожи на археологические раскопки.
Тут же навстречу нам — посмотреть, что за шум - выходят почтенного вида мужчины в национальных одеждах, белых галабеях и бело-красных арафатках ( здесь в провинции Сирии принято именно такое сочетание) и разворачивают нас на чай. Во дворе за глиняным забором несколько женщин в красивых национальных одеждах занимаются хозяйством. Удивительно, но на них надеты расшитые шелковой и золотой нитью платья, которые попадались нам на центральном базаре Дамаска Аль-Хамедия. Теперь мы выяснили, что это, оказывается, не музейные экспонаты, а обычная рабочая одежда сельской жительницы. В этих красочных блестящих нарядах они варят на улице в большом котле огромное количество мяса, наверное, целого барана, тут же во дворе быстренько накрывают нам стол, приносят стулья и рассаживаются нас расспрашивать.
В Сирии широко распространено такое настойчивое гостеприимство, что хозяева предпочитают ради чести принимать гостей, обосновавшись всей семьей в одной комнате, лишь бы предоставить гостям отдельную. По своему гостеприимству Сирия превосходит даже Среднюю Азию.
В другом городке на Евфрате, в Аль-Мансура, статный мужчина средних лет с благородной проседью отговорил нас ехать вечером и буквально увел от машины к себе домой. Городской дом в этих краях снаружи чуть лучше сельского — обычно там есть второй этаж. Я побывала в нескольких таких строениях, и мне больше всего понравилась возможность читать на плоских крышах намаз, словно на балконе, наслаждаясь свежестью еще не наступившего дня, светом огромных южных, начинающих к утру закатываться звезд и горизонтом, усеянным зелёными огоньками мечетей.
Внутри домов не менее интересно. Поскольку они обычно закрытые или огороженные, то внутри дома можно увидеть многое из того, что недоступно взгляду случайных прохожих. Нередко случалось так, что правоверные соблюдающие сирийцы, приглашая нас к себе, сразу перепоручали меня хозяйке дома, и мы направлялись в отдельную женскую часть.
Как правило, женская закрытая территория занимает большую часть, чем мужская, состоящая из двора и комнаты, устланной коврами и подушками для приема гостей и заседаний мужчин. В распоряжении женщины находятся хоромы, даже если дом относительно не богат — несколько комнат, куда приходят её родственницы, подруги, и не заглядывает никто, кроме ближайших родственников, коридоры соединяющиеся с кухней, закрытой частью двора и другим выходом из дома.
Здесь представительницы прекрасного пола могут носить свои роскошные наряды, которые по Шариату непригодны для выхода на улицу, устраивать косметические процедуры, заниматься домашними делами, не беспокоясь о неожиданном появлении посторонних.
Сириянки очень открытые, улыбчивые и не менее любознательные, чем их мужья. Они также пытаются спросить обо всем на свете, угостить всем, чем только можно, особенно заботясь о том, чтобы все успели попробовать их национальные блюда. Из угощения чаще всего подают фуль с лавашом, белый пастообразный сыр с финиками, оливки и различные блюда из баклажан. Что примечательно, они всё готовят сами, успевая между разговорами и присмотром за детьми отнести кушания в мужскую часть.
Как ни странно, фуль везде по вкусу и виду оказался примерно одинаковый, а вот баклажаны каждая хозяйка готовит по своему неповторимому рецепту. И, разумеется, каждая семья имеет в саду или около дома оливковые деревья, поэтому оливки к них всегда свежего приготовления. На улице еще можно полакомиться фаляфелем или шаурмой, рецепт которого тоже варьируется от города к городу, а обслуживание везде на высшем уровне и зачастую, по доброй сирийской традиции, хозяин угощает пришедших бесплатно и даже смотреть не хочет на деньги.
Отдельная тема — домашние чаепития. Это совсем не то, с чем приходится сталкиваться на улице: чаепитие на бегу, полчаса оживленной болтовни за парой стаканчиков в окружении любопытствующих зевак и снова в путь-дорогу. Если гость попал в дом, из-за стола или точнее, скатерти, ему не встать, пока он не выскажется по поводу фисташек, грецких орешков, засахаренного арахиса, семечек, огромного разнообразия всевозможных видов медовой пахлавы.
«Откуда появилось такое изобилие в небогатой на первый взгляд стране?» первый вопрос, который приходит в голову. Но кто сказал, что страна небогатая? Лучшее богатство верующего — это его добрый нрав, широта души и готовность помочь братьям по вере. По мнению всех моих знакомых, бывших в Сирии и многих других арабских странах, сирийцы — самый отзывчивый и сопереживающий народ, они никогда не проходят равнодушно мимо терпящего лишения или нуждающегося в помощи брата. Они отдадут последнее для того, чтобы помочь ближним, и будут бесконечно тратить свое время, пытаясь вникнуть в проблему, если это случилось с иностранцем, внимательно и терпеливо выслушивая его, будут ходить с ним, сопровождать, пока его проблема либо не устранится, либо пока не найдется другой помощник. В наше сегодняшнее время это - уникальные черты, присущие не каким-либо отдельным духовно развитым личностям, а преобладающие у подавляющей массы населения, и люди, которые не соответствуют этому описанию, являются редким исключением.
Еще одной поразительной для европейского человека чертой является их привычка никуда не спешить и всегда быть уверенными в благополучном исходе любого дела, с какими бы проблемами они не столкнулись. Все, что можно от них услышать в трудных ситуациях — разнообразные зикры. Сломалась по дороге машина или закончился бензин посреди пустынной трассы — ма ша Аллах! Опоздали на маршрутку или контора оказалась закрытой, или закончился хлеб в продуктовой лавке — субхан Аллах! Заблудились в незнакомом городе, пытаясь найти дом дальних родственников — ля иляха иля Аллах! Можно не переживать и не беспокоиться, а полагаться на волю Всевышнего, который не оставит и обязательно пошлет на помощь случайного прохожего, другого водителя, соседа, родственника, воспитанного в тех же религиозных традициях с высокими нравственными ценностями и благородными качествами. В такой стране не пропадешь!
И к женщине там очень уважительное отношение, везде ей уступают дорогу, места в транспорте, но при этом не оказывают никакого навязчивого давления. Такую высокую культуру воспитания в Сирии имеют не только взрослые.
Возможно, причиной такого высокого уровня культуры этих людей является воспитательный момент. Я никогда не видела, чтобы сирийцы кричали на своих детей, к ним относятся так же уважительно, как и ко взрослым. Их умы еще не захватила западная голливудская продукция, и в их душах преобладают исламские духовные ценности, основанные на господстве добра и справедливости, а не денег и власти, ин ша Аллах, чтобы так это оставалось и в дальнейшем, чтобы мы могли приезжать в этот уголок, чувствовать настоящий дух ислама в его наиболее близком традициям Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) проявлении.
А сейчас в Сирию приезжает довольно мало туристов, можно даже сказать, что это практически не развитая для туризма страна. О том, какие сокровища хранятся в Сирии, почему-то до сих пор мало кто знает.
В центре старого Дамаска можно посетить музей каллиграфии, мечеть Омейядов. Просторный зал и двор мечети поражают своей красотой, для их украшения было использовано около тридцати оттенков смальты, из которых выложена восхитительная мозаика, играющая всеми цветами в лучах заходящего солнца перед вечерней молитвой.
Нам повезло — здесь оказались русскоговорящие сирийцы, которых, кстати, немало по масштабам этой страны. Они когда-то учились у нас, а сейчас на довольно сносном русском с гордостью устраивают нам экскурсии по уголкам самого древнего города Востока.
Рядом с этой мечетью расположены мавзолей Салах Ад-Дина, победившего крестоносцев на Востоке и объединившего Египет и Сирию, и дворец Азем, в котором сейчас находится музей искусства и народных традиций, также служащий декорациями для часто проводящихся фотосессий линий мусульманской одежды. Он построен в классическом для своего времени стиле: мраморная мозаика из красно-желтого камня, черно-белые полосатые своды, резные колонные, увитые плющом, обилие звездочек с пересекающимися лучами и прочими атрибутами турецкого стиля.
Позднее мы узнали о том, что эти здания и многие другие архитектурные ансамбли, в том числе — из христианского квартала, объединены общим территориальным названием «Старый город» и внесены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
К ним же относится известнейший базар Аль-Хамедия, где можно купить абсолютно всё, что произоводят на Востоке, от сладостей до предметов искусства ручной работы, ковров, тканей, ювелирных изделий. Как принято у правоверных мусульман, в часы молитв все уходят на молитву в ближайшую мечеть, которых в городе бесчисленное множество. Забравшись на гору Касьюн, с которой открывается панорама всего города, мы постарались подсчитать из количество, но ничего не получилось, поселение растворяется в горизонте и кажется бесконечным. Волшебными мгновениями пребывания на горе Касьюн являются часы азана. Протяжный, проникающий в сердце мелодичный призыв начинает подниматься от одного минарета, а потом словно перебрасывается ветром на другой и постепенно охватывает весь город. С тех пор, как побывала в Сирии, я нигде не слышала подобных по красоте азанов, несмотря на то, что посетила не одну мусульманскую страну. Но могу с уверенностью сказать, что нет ничего прекраснее, чем просыпаться утром в небольшом провинциальном городке от звуков разносящегося над пустыней азана из дальней мечети, и выходить под звездное сияющее небо. Умываться холодной водой и знать о том, что сейчас миллионы мусульман, также разбуженных зовом веры, встают на молитву.
