Фридрих Ницше мечтал о пришествии Сверхчеловека. Он интуитивно чувствовал его близость как чувствуют растворённое в воздухе электричество перед грозой. Да, он называл это грядущее существо молнией, которая должна сверкнуть из облака человеческого. Ницше презирал людей и сравнивал их с блохами, которые прыгают и глупо смеются… Наивный немец! Он и не подозревал, что через какую-нибудь сотню лет после него из человеческой тучи грянет не молния, а посыпется дерьмо, причём в самом буквальном смысле. Во время Первой мировой войны, через полтора десятилетия после смерти безумного автора «Заратустры», полевая пропаганда французов распространяла для возбуждения ненависти к «бошам» в частях французской армии очень качественные глянцевые фотографии невероятно огромных куч человеческих экскрементов. Якобы эти кучи навалили немецкие солдаты. «Смотрите, какие эти тевтоны варвары и дикари, как не по-человечески они испражняются!». Характерно, что это не немцы — вроде бы «грубые солдафоны» — а такие тонкие, изящные галлы, создатели великой парфюмерии, прибегали для шельмования врага к фекальным образам.
Эти фотографии — символ того, что западное человечество вступило в двадцатом столетии в постницшеанскую эпоху. Пятьсот лет Запад ждал сверхчеловека — от Марсилио Фиччино и Пико делла Мирандолы до Ницше. Кириллов в «Бесах» Достоевского стрелялся, чтобы распахнуть настежь двери грядущему сверхчеловеку!
Фекальная пропаганда французов жирно замазала зловонной субстанцией чаяние Западной цивилизации триумфально подняться над собой. Всё оказалось ни к чему: и значки римских легионеров, и звонкие подвиги мушкетёров, и безумные атаки наполеоновских гренадёров — всё накрыто этим плевком в святое! Отождествление врага с дерьмом есть триумф дерьма в той психике, из которой это исходит.
Первая мировая осталась далеко во времени, старейший её участник умер, наверное, поколение назад. Те люди, как бы низко они не пали в сравнении со своими славными предками, сами бы сегодня в ужасе отшатнулись от своих потомков. Сегодняшний западный человек — это психически больной перверт, раздираемый мучительными комплексами, среди которых пресловутая неполноценность — это голубенький цветочек. В нынешнем человеке Запада нет ничего собственно человеческого. Его внутренний монолог состоит из словесных конструктов, сфабрикованных мастерами медийного контроля над биомассой, его инстинкты замешаны на грубой злобе, вызываемой людьми ближними и дальними, и на мучительной, как ноющая зубная боль, ненависти к самому себе. Он видит мир как содержимое солдатского сортира, поэтому он завидует элитам, представляя себе, каким оргиям на своих масонских тусовках предаются власть имущие. Он представляет себе эти оргии в штампованных клише первертных ожиданий: как они там писают и какают друг на друга. Его поддерживаемое виагрой либидо не перешагнуло анальную стадию, которую внушил западной цивилизации провокатор Фрейд. И теперь для западного, а в особенности, американского… человека (?) «любить» — значить писать и какать друг на друга.
Дразнящая их инфантильное воображение фекально-оргиастическая элита послала их в чужую страну пытать и убивать, устанавливать там фекально-оргиастическую демократию. И они, естественно, не могут удержаться от того, чтобы не гадить на тела убитых ими людей. Ведь это и есть для них то, что они считают «любовью». Это и есть для них последняя суть бытия… Докапываются ли их психоаналитики, препарируя мозги этих монстров, когда они попадают на кушетки после своих кровавых «невыполнимых миссий», до ассоциаций между бомбами, которые они бросают на копошащихся внизу «человечков» и грузом дерьма, улетающего в очко сортира? Американский недочеловек облетел большую часть мира, загаживая его своими смертоносными экскрементами. Самое частотное слово в его неандертальском словаре — это shit. Оно намного чаще употребляется, чем лексика, связанная с половым актом. Такая уж у этих ублюдков эротика…
Европейцы показали всему миру кадры писающих на тела убитых афганцев американских солдат. Минобороны США немедленно заявило, что эта сцена «противоречит ценностям (?!) американской армии». Мы прекрасно знаем их главную ценность. Это — дерьмо (опять же метафора золота)! Они хотят превратить, и в значительной мере уже превратили в эту «ценность» всю землю, и поэтому пока не поздно, надо остановить американского недочеловека. Остановить там, где он гадит. Как сказал бы в Агитпропе Отечественной войны Илья Эренбург: «Остановить навсегда!».
