Ассалам алейкум, брат.
Завтра пятница и ты созваниваешься с друзьями о том, в какой из мечетей совершить Джума-намаз. Я живу в вагончике и на джума-намаз отправляюсь пешком по грязи за несколько километров до близлежащего села. Хорошо, если не проведут очередную «зачистку» или «проверку» паспортного режима. Перед намазом ты примешь по сунне душ, побреешься, наденешь дорогой костюм и, надушившись, выедешь из дома с мыслью о том, что мусульманин должен хорошо выглядеть. «Душ» я принимаю прямо в своем вагончике и надеваю свои «праздничные» джинсы и свитер. На ногах резиновые сапоги, так как кругом слякоть.
Ты, наверное, приедешь в мечеть на «Мерседесе» и долго будешь искать, куда припарковать машину в ряду других таких же дорогих машин. Кафиры должны видеть, что Аллах оказал милость тебе, даровав иномарку. Имам с минбара будет говорить то на татарском, то на русском языке. Длинный халат, длинные слова, высокая чалма, высокие слова. Он будет предостерегать тебя от экстремизма, говоря, что это не твой путь. Твой путь – бизнес в Москве и интеллектуальная работа. Его путь – это путь пожертвований для мечети.
Мечети не хватает кондиционеров, ковров, или еще какого убранства. У меня тоже нет ни кондиционера, ни ковров, ни даже чалмы и халата. Но я не жалуюсь и не прошу. И нет ни бизнеса, ни интеллектуальной работы. Мне даже не всегда удается попасть на пятничную молитву. Постоянно у мечети «пасутся» спецслужбы. То на камеру снимают, то фотографии смотрят. Могут в любой момент «потерять».
После намаза ты долго будешь выбирать, какую халяльную колбасу или мяса купить. Потом будешь долго читать наклейки продуктов, нет ли там запрещенных добавок и спрашивать: «А это халяль?». Моя семья уже два месяца не ела мяса. Жена в пятницу шарит на дне мешка муки, чтобы сделать хинкал, спеша обрадовать детишек. Ты в это время, наверное, неспешно смотришь книги, нет ли там новинок. Книг у меня нет и газет я не читаю. Нет денег. Новости узнаю от соседей или по старенькому телевизору.
После намаза ты встретишься с друзьями и сядешь в какой-нибудь модной кофейне, чтобы обсудить новости и проблемы исламского мира. Немного поспоришь на тему отсталости и инертности мусульман, посетуешь на их пассивность. Потом, расплатившись за кофе по 500-600 рублей за чашечку, ты поедешь домой, или вы все вместе поедете в гости к кому-либо из вас.
Мой месячный доход – это несколько выпитых тобой, брат, чашек кофе. Мои дети, слава Аллаху, знают, что такое сладкий чай, картошка и хлеб. И тебе, брат, наверное, трудно понять, почему я «пассивен» и почему так бедно живу.
Дома, брат, ты включишь компьютер и будешь долго бесцельно искать в Интернете что-нибудь интересное. Потом пощелкаешь пультом по каналам кабельного телевидения, и, наверное, посмотришь лениво какую-нибудь развлекательную передачу.
Я же после намаза буду ходить и искать заработок. Нет ли работы в селе, не нужна ли кому помощь на стройке или по хозяйству? Если найду, то, поработав, принесу продуктов домой. Если нет, то придется есть сладкий чай с лепешками.
Альхамдулиллях, брат. Есть ли вина в том, что я так живу? Да, брат, есть. Наш дом уничтожили враги, из-за них я не могу вернуться на свою землю. Ты же уехал в Москву и нашел себе новую родину. Московские ингуши подумают: «Наверное, он из Пригородного», московские чеченцы скажут: «Нет, он из Грозного», московские дагестанцы подумают, что это может быть карамахинец или из Бороздиновки. Неважно. И никто из вас, наверное, не скажет, это мой брат. Брат-мусульманин. И если комок с кофе в этот момент встанет в горле, значит, ты вспомнил обо мне, брат.
Нуждающийся в Аллахе твой брат Абдурахман.
