COVID-19 ежедневно убивает больше мирных жителей в Сараево, чем погибало во время боснийской войны 1990-х годов, когда город пережил четыре года обстрелов в ходе самой продолжительной осады столицы в современной войне. Об этом говорится в новой статье Politico.
В марте вирус уносил более 18,5 жизней в день в среднем, по данным агентства общественного здравоохранения Сараево. Для сравнения, в течение 1425 дней осады ежедневно погибало в среднем 3,8 мирных жителей.
На прошлой неделе во вторник тысячи людей участвовали в акциях перед парламентом и правительством, несмотря на холодную весеннюю погоду, чтобы выразить протест против слабого (по их мнению) политического ответа на пандемию.
«Мы присоединились к протестам всей семьей», - говорит 51-летняя Миранда Сидран, которая присутствовала вместе со своей дочерью, сестрой и братом. «Мы здесь, потому что хотим, чтобы уважали наше право на жизнь».
Сравнение с войной уместно для страны, текущие политические проблемы которой в значительной степени уходят корнями в конфликт 1992–1995 годов.
Когда война закончилась, была создана децентрализованная система для умиротворения трех основных воюющих сторон, каждая из которых утверждала, что представляет интересы своих групп — боснийской мусульманской, хорватской католической и сербской православной.
Однако в условиях кризиса, подобного этому, система создает разрушительный кризис.
«Месяц назад на акцию протеста пришла, может быть, еще тысяча человек. Но теперь эти люди мертвы из-за COVID», - говорит Сидран.
«Когда вы видите, что кто-то умирает прямо перед вами, вы не можете остановиться и подумать о том, чья задача - распространять вакцины».
Ежедневно перед погребальными домами, заполненными на полную мощность, выстраиваются длинные очереди. Количество сообщений о смерти граждан разного возраста, вывешенных на стенах и указателях по всей столице, быстро растет.
Рост числа случаев заболевания сопровождается тревогой по поводу неспособности правительства обеспечить достаточное количество вакцин.
«Мне никогда не было так стыдно за то, что я живу в Боснии и Герцеговине, - говорит 38-летняя Ирма Плавчич, блогер и учитель немецкого языка. «Социальные сети полны вспышек гнева на тех, кто определяет нашу судьбу».
Боснийские власти решили вступить в прямые переговоры с производителями, как только стало ясно, что поставки по глобальной схеме COVAX будут значительно задержаны.
Однако в Боснии точно установить, кто находится у власти и кто должен вести переговоры, может быть сложной задачей.
«Поставщики вакцин хотят общаться с правительствами», - говорит Дамир Марьянович, профессор генетики и биоинженерии Международного университета Берча в Сараево. «Но согласно боснийской системе, если правительство что-то не делает, тогда кантон может вмешаться. Это стало причиной массового замешательства среди поставщиков».
В Боснии нет министерства здравоохранения на государственном уровне.
Вместо этого ответственность за вопросы здравоохранения разделена между двумя субнациональными образованиями: Республикой Сербской с сербским большинством на севере и востоке и Федерацией Боснии и Герцеговины. На севере также есть автономный округ, за которым наблюдает надзорный орган, выбранный на международном уровне.
Кроме того, 10 кантонов, составляющих Федерацию Боснии и Герцеговины, также обладают особыми полномочиями в области здравоохранения.
Замысловатую систему, основанную на мирном соглашении, положившем конец войне, долгое время обвиняли в том, что она сдерживает экономический и социальный прогресс страны. Теперь COVID-19 обнажил всю жесткость бюрократической путаницы на этнической почве.
«Кризис стал еще одним источником ежедневных политических споров между политическими лидерами», - сказал Марьянович.
В главной больнице Сараево, одном из двух учреждений, пострадавших от кризиса в столице, пациенты с COVID в ярости.
«Эта катастрофа показала, что наша система правления - фарс и что люди предоставлены сами себе», - говорит 41-летний Ведад Зулич, инженер-электрик, прикованный к постели в палате средней степени риска. «Медицинские работники вынуждены компенсировать все свои ошибки».
Медицинские работники вышли на пенсию или переведены в отделения COVID из других отделений. Каникулы для медперсонала давно приостановлены.
По состоянию на прошлое воскресенье в кантоне Сараево с коронавирусом было госпитализировано 656 человек из 400000 человек, в том числе 79 человек получает кислородную поддержку.
«Никто из нас не жалуется на рабочие часы, условия или сверхурочную работу, - сказал 36-летний Нихад Измирлич, медицинский техник, ухаживающий за пациентами с COVID. - Мы недовольны тем, что система не обеспечивает вакцины. Я рискую своим здоровьем и здоровьем моей семьи, чтобы спасти жизни как можно большего числа граждан, и мы не сдаемся, даже если устаем».
После разговора с POLITICO Измирлич и его жена заразились вирусом во второй раз. Их лечат дома.
Тем временем Сербия, восточный сосед Боснии, проводит одну из самых и эффективных кампаний по вакцинации в Европе. Она использует вакцины BioNTech / Pfizer, Moderna, Oxford / AstraZeneca, а также китайскую Sinopharm и российскую Sputnik V.
Ее закупки оказались настолько успешными, что президент Александр Вучич пожертвовал вакцины Северной Македонии, Черногории и даже Боснии в качестве инструмента для усиления своего влияния в регионе.
Сообщения, в которых высказывалась обеспокоенность по поводу связи между вакциной AstraZeneca и случаями смертельного тромбоза, привели к тому, что сербы отказались от этих вакцин в пользу других вариантов. Имея 25000 доз препарата AstraZeneca, срок действия которых истекает в конце марта, Вучич открыл двери Сербии для всех, кто желал получить прививку.
Боснийские граждане, в том числе знаменитости и политики, массово выехали через границу в Белград и северный город Нови-Сад. Считается, что они составляют большую часть из 22 000 иностранцев, которые перебрались в Сербию для укола вакциной.
Однако для многих боснийцев зависимость от доброй воли Вучича является источником гнева и унижения.
Как молодой журналист и член ультранационалистической Сербской радикальной партии, Вучич поддерживал армию боснийских сербов, старшие командиры которой были осуждены за массовые зверства во время войны. Вучич посещал их позиции во время обстрела Сараево.
С тех пор Вучич превратил себя в консервативного консерватора и реформатора, выступающего за ЕС.
Плавчич, учительница немецкого языка, была одним из многих боснийцев, которые приехали в Сербию, чтобы пройти вакцинацию.
«Я провела всю свою жизнь в Боснии и Герцеговине и хорошо помню зверства войны», - сказала она. «Тем не менее, я искренне счастлива и благодарна Сербии за то, что она предоставила мне и многим моим согражданам возможность защитить себя с помощью вакцины и, по крайней мере, в некоторой степени, приблизиться к возвращению к нормальной жизни».
Несмотря на неэффективность послевоенной системы страны, Срджан Благовчанин, председатель Transparency International в Боснии, говорит, что политики всегда заставляют вещи работать, когда это приносит им прямую пользу.
«Когда вы наблюдаете за поведением руководителей страны, вы видите, что в последнее время они тратили умопомрачительное количество денег», - сказал Благовчанин. «В ситуации, когда им не удалось получить вакцины и основные медицинские принадлежности, они покупали себе роскошные автомобили».
По его словам, даже несколько нормальных покупок, связанных с COVID, были «грубо неуместны, вплоть до карикатуры». «В прошлом году они приобрели маски для лица и респираторы через компанию, которая выращивает малину».
Рассматриваемые респираторы даже не предназначены для пациентов с COVID - они могут поддерживать пациентов только в экстренных случаях в течение одного часа, вместо того, чтобы обеспечивать постоянный поток кислорода критически важным пациентам в течение нескольких часов. Местные торговые точки сообщают, что многие из них неисправны и вообще не работают.
«Все это приводит к вопросу - есть ли в Боснии вообще правительство и институты в организационном или функциональном смысле?» - задается вопросом Благовчанин. «Или же Босния - несостоявшаяся страна, которая не может предоставить элементарные услуги своим гражданам? Стала ли она смертельной для своих граждан?».
