Десять лет назад турецкая экономика вызывала зависть у народов всего мира. Сегодня она переживает острый кризис. Что же пошло не так? Турецкий журналист Рагып Сойлу, колумнист Middle East Eye, пытается разобраться в своей длинной статье, которую мы пересказали тут.
Десять лет назад турецкая экономика во всем мире громко провозглашалась поразительной историей успеха. Инвесторы стекались с наличными и прямыми инвестициями, а «Анатолийские тигры» стимулировали ежегодный рост до двузначных цифр.
Это было хорошее время для мировой ликвидности, так как Европейский центральный банк и Федеральная резервная система США закачивали деньги на рынки, чтобы смягчить тяжелые последствия финансового кризиса 2008 года.
Между тем курс лиры оставался в основном стабильным, а покупательная способность граждан Турции росла, поскольку доход на душу населения превышал порог в 10 000 долларов в год.
Перенесемся на 10 лет в ноябрь 2020 года, и увидим, как лира неоднократно достигает новых минимумов по отношению к доллару США. Валюта Турции потеряла 30 процентов своей стоимости только в этом году благодаря пандемии COVID-19.
Некоторые экономисты подсчитали, что фактический уровень безработицы составляет 25 процентов, в то время как чистые иностранные резервы центрального банка оцениваются в минус 50 миллиардов долларов.
Это головокружительная картина для президента Реджепа Тайипа Эрдогана, который две недели назад, после обсуждения со своими ближайшими помощниками, взмахнул топором в попытке повернуть вспять состояние экономики.
Сначала было увольнение главы Центрального банка Мурата Уйсала, который лишь выполнял указания своей администрации. А затем Эрдоган снял с должности министра финансов своего зятя Берата Албайрака, которого вынудили подать в отставку.
Наблюдатели в Анкаре полагают, что Эрдоган, который в последние годы окружил себя людьми, от которых не слышал ничего кроме вечного «да», наконец получил тревожный сигнал, в котором он нуждался, во время короткого и неожиданного инцидента в последнюю неделю октября.
Во время посещения города Малатья к Эрдогану подошел человек, который спокойно рассказал о проблеме, с которой сталкиваются миллионы граждан Турции - проблеме, о которой президент, по-видимому, не слышал.
«Мы безработные», - сказал мужчина. «Мы не можем принести хлеб в свои дома».
Ошеломленный Эрдоган попытался успокоить разговор, предложив чай и посоветовав этому человеку перестать преувеличивать ситуацию. Эта история тут же вызвала ожидаемую реакцию в соцсетях, где турецкого президента стали сравнивать с Марией-Антуанеттой («Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!»), только с чаем вместо пирожных.
Разумеется, многие из критиков Эрдогана подхватили эту историю просто потому что ненавидели его всегда, даже когда турецкая экономика благодаря ему же переживала свой золотой час, а им нужен лишь очередной повод для критики. Однако люди, близкие к президенту, рассказали Middle East Eye, что этот инцидент дал Эрдогану пищу для размышлений, особенно после того, как услышал аналогичные жалобы от других сторон.
Затем он приказал Наджи Агбалу, директору по бюджету при администрации президента, подготовить отчет об экономической ситуации. Некоторые источники предполагают, что Эрдоган потерял доверие к экономическому менеджменту, когда узнал от Агбала, что резервы Центрального банка уже истощены, чтобы поддержать лиру, испытывающую трудности.
Для аналитиков, бывших должностных лиц Центрального банка и экономистов печальная история обесценивания лиры по сути связана с двумя основными проблемами: подрывом независимости Центрального банка и утратой доверия к политическому руководству.
И обе они являются проблемами самого Эрдогана.
Метод "бэкдора"
История уходит корнями в 2012 год, когда тогдашний управляющий Центрального банка Эрдем Башджи начал использовать так называемый «коридор процентных ставок», то есть создание множественных процентных ставок.
Это был черный ход (бэкдор), чтобы удовлетворить сопротивление Эрдогана повышению процентных ставок, делая при этом то, о чем просил рынок.
«С его переходом к нестандартной денежно-кредитной политике дела пошли не так», - говорит Тимоти Эш, давний иностранный инвестор в Турции.
«Изначально в этом была некоторая логика - установить несколько процентных ставок, чтобы остановить чрезмерное присвоение лиры из-за горячих денежных потоков, вызванных количественным смягчением после мирового финансового кризиса. Но он слишком долго придерживался этой политики».
У решения Башчи перехитрить упорство Эрдогана есть предыстория.
Банкир и другие высокопоставленные чиновники пытались убедить Эрдогана с помощью хорошо подготовленных графиков, что он ошибался в своей «неортодоксальной» теории, согласно которой более высокие процентные ставки приводят к более высокой инфляции.
Независимо от времени и усилий, тогдашний премьер-министр Эрдоган не изменил своей позиции.
Многие считают, что сопротивление Эрдогана более высоким процентным ставкам исходит из его религиозных убеждений как благочестивого мусульманина. Но другие отмечают, что как бизнесмен он думает, что более низкие процентные ставки приведут к большему росту и занятости.
«Его убеждения исходят прямо из устаревших книг по экономике XIX века», - сказал MEE Ибрагим Турхан, бывший заместитель председателя Центрального банка. «И это восходит к его годам, когда он работал с движением « Национальное видение» (Millî Görüş), возглавляемым бывшим премьер-министром Неджметтином Эрбаканом».
Эрдоган начал свою политическую карьеру под руководством Эрбакана и приобрел общенациональную известность, будучи мэром Стамбула в Партии благоденствия премьер-министра.
Считается, что именно консервативные мусульманские взгляды Эрбакана повлияли на самого Эрдогана.
В своей книге от 1991 года, Эрбакан ясно иллюстрирует веру в то, что процентные ставки создают инфляцию, вынуждая предприятия повышать цены для оплаты взятых кредитов.
Некоторое время оппозиция Эрдогана ортодоксальной денежно-кредитной политике уравновешивалась другими высокопоставленными чиновниками, такими как Али Бабаджан, руководивший экономикой с 2003 по 2015 год, и Мехмет Шимсек, который сначала был отстранен, а затем уволен в 2018 году.
По мере того, как Эрдоган увеличивал свою уверенность и власть на посту президента в августе 2014 года, он также начал предлагать более агрессивные атаки на Центральный банк за повышение ставок.
«Рынки и инвесторы по-прежнему не воспринимали Эрдогана всерьез, потому что они доверяли Центральному банку», - сказал Турхан.
К тому времени 1 доллар все еще был эквивалентен двум лирам, курс он все еще был относительно стабильным.
В том же году Федеральная резервная система США и Европейский центральный банк объявили о решении снять деньги с рынков, что усилило давление на Турцию с целью повышения ставок.
Политические риски также сыграли свою роль в падении: Эрдоган пережил попытку государственного переворота 2016 года, которая побудила Турцию ввести чрезвычайное положение; в то время как конфликт с РПК на юго-востоке страны возобновился и перекинулся на Сирию. Между тем на турецкой земле были совершены многочисленные кровавые теракты.
Однако главным тревожным сигналом для рынков, по словам Турхана, стало то, что с осени 2016 года Центральный банк при новом управляющем Мурате Четинкая больше не мог самостоятельно принимать денежно-кредитные решения.
Банк начал использовать тактику бэкдора для повышения процентных ставок, такую как преимущественное финансирование рынков с использованием окна поздней ликвидности, что должно использоваться как исключение, а не правило.
«Это был первый раз, когда мы увидели, что кредитный риск, известный как CDS, превышает 300 пунктов», - сказал Турхан. За несколько месяцев курс доллара к лире превысил 3,80.
Беспокойство инвесторов по поводу управления экономикой снова резко возросло в марте 2018 года, когда были объявлены внеочередные выборы, которые позволили бы ввести новую исполнительную президентскую систему - наделение главы государства широкими полномочиями. Доллар продолжил расти и превысил четыре лиры.
На тот момент Турция на протяжении многих лет страдала огромным дефицитом текущего счета, и ожидалось, что годовой дефицит составит более 55 миллиардов долларов, который должен был финансироваться за счет денежных потоков, приносимых инвесторами.
Турецкие банки и частный сектор также должны были реструктурировать колоссальный долг в размере 200 миллиардов долларов.
Оглушающая тишина
Но для инвесторов последний удар был нанесен, когда Эрдоган в мае 2018 года совершил поездку в Лондон, чтобы убедить финансистов в возможностях, которые можно найти в Турции.
Выступая в зале, полном глав крупнейших инвестиционных фондов мира, президент оставил аудиторию в ошеломленном молчании, когда дал понять, что не верит в ценность независимого Центрального банка.
«Когда люди сталкиваются с трудностями из-за денежно-кредитной политики, кого они собираются привлекать к ответственности?» - сказал он в интервью Bloomberg.
«Они будут привлекать к ответственности президента. Поскольку они будут спрашивать об этом президента, мы должны создать образ президента, влияющего на денежно-кредитную политику ».
В тот день лира побила очередной рекорд обесценивания на рынках, достигнув 4,39 доллара за доллар.
Чтобы проиллюстрировать экономическое падение, приведем хронологию падения лиры:
Январь 2012 г. - используется коридор процентных ставок, 1 доллар США = 1,88 лиры
Июнь 2013 г. - протесты в парке Гези, 1 доллар США = 1,93 лиры.
Декабрь 2013 г. - расследование коррупции в правительстве, 1 доллар = 2,12 лиры.
Август 2014 - Эрдоган избран президентом, 1 доллар = 2,18 лиры.
Июнь 2015 г. - парламентские выборы, 1 доллар США = 2,66 лиры.
Июль 2015 - возобновление войны с РПК, 1 доллар = 2,75 лиры
Ноябрь 2015 г. - внеочередные выборы, 1 доллар США = 2,92 лиры.
Июль 2016 г. - попытка государственного переворота, 1 доллар США = 3,06 лиры.
Ноябрь 2016 - Центральный банк использует окно поздней ликвидности, 1 доллар = 3,40 лиры
Апрель 2017 - Референдум вводит исполнительную президентскую систему, 1 доллар = 3,67 лиры
Ноябрь 2017 - США подали в суд на заместителя председателя Halkbank из-за нарушения санкций против Ирана, 1 доллар = 3,95 лиры
Май 2018 - Эрдоган говорит, что ЦБ будет отчитываться перед ним, 1 доллар = 4,73 лиры
Август 2018 - Дональд Трамп вводит санкции против Турции из-за задержанного пастора Эндрю Брансона, 1 доллар = 6,80 лиры
Сентябрь 2018 - Центральный банк повышает процентную ставку на 625 пунктов, 1 доллар США = 6 лир
Декабрь 2018 - Лира стабилизируется, 1 доллар = 5,2 лиры
Май 2019 - Избирательный орган принимает решение продлить выборы мэра Стамбула, 1 доллар = 6,12 лиры
Июнь 2019 - Оппозиция побеждает на выборах мэра Стамбула, 1 доллар = 5,70 лиры
Июль 2019 года - Эрдоган уволил главы Центробанка Мурата Четинкайю, 1 доллар = 5,56 лиры
Октябрь 2019 - Турция начинает наступление на северо-востоке Сирии, 1 доллар = 5,70 лиры.
Март 2020 - Коронавирус поражает Турцию, 1 доллар = 6,45 лиры
Май 2020 г. - Надзирательный орган оштрафовал три иностранных банка за «манипуляции с валютой», 1 доллар США = 6,82 лиры.
Июнь 2020 г. - начинается кредитный бум, 1 доллар США = 6,85 лиры.
Август 2020 г. - Низкое количество туристов и истощение валютных резервов вызывают валютный кризис, 1 доллар США = 7,35 лиры.
Сентябрь 2020 г. - Правительство прекращает продажу иностранной валюты для поддержки лиры, 1 доллар = 7,80 лиры.
Октябрь 2020 года - управляющий Центрального банка Мурат Уйсал объявляет, что у него нет целевых показателей по валютному курсу, 1 доллар = 8,34 лиры.
Ноябрь 2020 года - Эрдоган меняет экономическую команду, 1 доллар = 7,80 лиры
Позже, в июне 2018 года, Эрдоган использовал предвыборные речи, чтобы пообещать, что с новыми исполнительными полномочиями, которыми обладает президент, он покажет всем, «как бороться с процентными ставками» в случае переизбрания. После его последующей победы обменный курс вырос до 4,70.
Падение лиры, похоже, не вызвало непосредственного беспокойства Эрдогана, который предпринял ожидаемый, но далеко не ортодоксальный шаг, назначив своего зятя Албайрака министерством финансов и казначейства.
Рынки восприняли этот шаг как еще один сигнал о том, что квалифицированных технократов, таких как Мехмет Шимсек, не будет, а денежно-кредитная и финансовая политика отныне будет столь же политизированной, как публично заявил Эрдоган в мае.
Эрдогану особенно нравился Албайрак, получивший степень магистра делового администрирования в Нью-Йоркском университете Пейса и много лет возглавлявший строительный и энергетический конгломерат Calik в качестве генерального директора.
Албайрак был не просто зятем, а тем, кому Эрдоган полностью доверял как доверенному лицу по таким чувствительным вопросам, как нефтяная сделка с региональным правительством Иракского Курдистана, которую годами держали в секрете, прежде чем Албайрак стал министром.
Мировоззрение Албайрака, образованного на Западе, и его успех на посту министра энергетики еще больше укрепили доверие президента к нему. После многих политических предательств и попытки государственного переворота Эрдоган все больше и больше начал сужать круг своего доверия к рамкам своей семьи.
С другой стороны, перед Албайраком была поставлена конкретная, но почти невыполнимая задача: найти способ удерживать процентные ставки на низком уровне, сохраняя при этом контроль над лирой.
Но у нового министра финансов не было ни единого шанса после того, как президент США Дональд Трамп, через месяц правления Албайрака, наложил на Турцию санкции за тюремное заключение американского пастора, что выявило трещины в турецкой экономике.
Инвесторы сбежали, и сами турки также бросились скупать доллары США, чтобы сохранить свои сбережения. Обменный курс, который ненадолго повысился до 6,8 лиры в середине августа, постепенно снизился после того, как Уйсал убедил Эрдогана и Албайрака поднять ставки более чем на 6 процентных пунктов.
К концу 2018 года обменный курс стабилизировался на отметке 5,2 лиры.
В разговоре с MEE на условиях анонимности иностранный инвестор лично поблагодарил Албайрака за повышение ставки и завоевание некоторого доверия к его фискальной политике.
Однако решение Албайрака для сокращающейся экономики в условиях стремительного роста инфляции привело к увеличению кредитования на рынках, что, несомненно, ослабило лиру.
«По мере того как правительство увеличивало кредитование с низкими процентными ставками, проблемные кредиты начали стремительно расти», - говорит Несрин Нас, ветеран политики и экономист.
«Частные банки в конечном итоге отказались сделать это, но Албайрак использовал государственные банки, а затем оказал давление на частные банки».
Согласно Нас, одной из фундаментальных проблем экономической политики Албайрака было удержание процентных ставок на низком уровне до уровня ниже годового уровня инфляции, а значит, фактически отрицательного.
«Иностранные инвесторы продолжали уходить, когда находили возможность», - сказал Нас.
Конец автономии
Следующий кризис произошел, когда Эрдоган уволил председателя Центрального банка Четинкая в июле 2019 года за его сопротивление снижению ставок.
Албайрак лично выбрал себе замену, Уйсала, и фактически положил конец ограниченной автономии, которой управляющий Центрального банка пользовался с 2015 года.
«В результате людям - местным и иностранцам - просто не платили достаточно, чтобы держать лиру, чтобы компенсировать инфляцию, снижающую реальную стоимость лиры», - сказал инвестор Эш.
«И мы стали свидетелями массовой продажи лиры местными жителями и иностранными инвесторами. С 2015 года отток портфеля составил около 40 миллиардов долларов, в то время как местные покупки долларов составили более 120 миллиардов долларов с учетом долларизации».
Девальвация усилилась после увольнения Четинкая, а новое турецкое наступление на северо-востоке Сирии вызвало международное осуждение и краткосрочные американские санкции. К январю 2020 года курс снова составил почти шесть лир за доллар.
В этот момент правительственные инсайдеры были воодушевлены тем, что худшее, похоже, осталось позади, поскольку экономика оправилась от валютного кризиса 2018 года. Чтобы поддержать рост, казначейство потратило огромные средства и, сделав беспрецедентный шаг, использовало резервы Центрального банка на случай непредвиденных обстоятельств в размере 50 млрд лир для неуказанных государственных расходов.
«Всякий раз, когда экономика слабеет, [правительство] пытается активизировать ее, закачивая кредиты [на рынки]», - говорит Хакан Кара, бывший главный экономист Центрального банка.
«Однако, поскольку мы не смогли решить проблему [растущей] инфляции, эти кредиты были переведены в валюту и усилили долларизацию. А Турция вошла в нисходящую спираль с дальнейшим увеличением внешнего долга. Снижение курса лиры стало неизбежным, когда [правительство] не разрешило денежно-кредитную политику, которая могла бы разорвать этот круг».
Планы пошли прахом, когда Турцию поразила пандемия коронавируса, что привело к сокращению экономики, росту безработицы и снижению курса лиры, поскольку Эрдоган отказался прекратить снижение процентных ставок до мая.
То, что последовало за этим, шокировало всех.
Чтобы стимулировать обанкротившийся строительный сектор и увеличить продажи автомобилей, Албайрак в июне объявил об одном из крупнейших в истории республики приростов кредитования с исторически низкими процентными ставками.
По мере того как банки закачивали на рынки все больше денег, обменный курс снова начал расти.
Но на этот раз у Албайрака был другой план: вместо того, чтобы использовать Центральный банк для покупки лиры на рынках и стабилизации обменного курса, он начал применять изощренную тактику бэкдора, такую как сжигание валютных резервов банка через государственные банки, чтобы удерживать доллар на низком уровне. По оценкам, только на этот год количество сожженных резервов составляет от 50 до 60 миллиардов долларов.
Чтобы замести следы, Албайрак также применил сложный метод обмена с валютными фондами местных банков, благодаря чему резервы Центрального банка выглядели сильными.
Все начало рушиться в августе, когда стало ясно, что расчет Албайрака на восстановление после коронавируса и на существенные доходы от туризма, оказался неоправданным.
Число туристов летом уменьшилось на 81 процент, а потеря дохода оценивается в более чем 11 миллиардов долларов. Поскольку новые случаи коронавируса в стране снова начали расти, такие страны, как Германия и Великобритания, ужесточили ограничения на поездки в Турцию.
Группа экономического управления в какой-то момент прекратила продажу валютных резервов через государственные банки в сентябре, потому что у них уже закончились деньги. А в отсутствие повышения ставки лира продолжала падать, снова и снова фиксируя новые минимумы.
К началу ноября, из-за опасений, что президентство Джо Байдена в США может привести к санкциям против Турции из-за покупки российских ракетных систем, лира еще больше упала до 8,58 за доллар.
Экономист Нас говорит, что если бы команда Албайрака следовала ортодоксальной политике и принимала разумные денежно-кредитные решения, всего этого можно было бы предотвратить. «Мягкая посадка могла бы произойти, если бы Центральный банк был независимым», - сказала она.
Ранее в этом месяце, после перестановок в высшем руководстве экономической команды Турции, Центральный банк повысил ставки до 15 процентов с увеличением на 475 пунктов, что соответствует ожиданиям рынка. Многие инвесторы приветствовали этот шаг как решение, которое может восстановить доверие к банку.
Нас не согласна.
«Как говорится, доверие, как и душа, никогда не возвращается, когда оно уходит», - сказала она. «Повышение процентных ставок похоже на аспирин, который снимет боль, но не вылечит болезнь».
По ее словам, для того, чтобы навсегда исправить экономику, есть и другие шаги, которые Эрдогану возможно будет труднее принять.
«Вы должны наладить свои международные отношения, быть прозрачными и установить ответственность. Вы должны предоставить независимость Центробанку и разместить меры по проверке государственного бюджета. Вы должны провести значимые структурные реформы, такие как принятие закона о публичных торгах и разработать надежный экономический план».
Турхан, бывший заместитель председателя Центрального банка, считает, что с новым повышением курса лира может стабилизироваться до начала нового года.
«Кто знает, Эрдоган может прийти в себя и провести рациональную денежно-кредитную политику», - сказал он. «Он известен своими оппортунистическими шагами».
В целом вся история турецкого кризиса показывает крайне важную вещь — конкурировать в нео-либеральной финансово-капиталистической экономике можно лишь на ее правилах. Полумеры, вроде негативного отношения к высоким процентным ставкам или вызова всему Западу при включенности в западные рынки, никогда не сработают. Вы либо там либо здесь.
Но если вы здесь, и хотите строить действительно исламское общество, основанное на исламских принципах экономики, надо изначально признать, что путь будет долгим и непростым, и возможно страна не сможет конкурировать с развитыми экономиками мира. Готов ли в мусульманских странах, включая Турцию, но не только, отказаться от культа постоянного роста? Крайне маловероятно. Пока что к этому не готова не только правящая партия, но и оппозиция и общество в целом.
