Французский президент Эммануэль Макрон, который в течение нескольких недель выступал в качестве главного держиморды западного мира и его яростного секулярного крестоносца, неожиданно попытался если не установить диалог с мусульманским миром, то хотя бы спокойно и в неконфликтной обстановке изложить свою позицию. Сделал он это через интервью журналистам Al Jazeera, которое вышло 1 ноября.
Впрочем, не будем лукавить, это не столь уж неожиданный поступок, учитывая, что твиттер Макрона уже сыпал арабскими постами, явно направленными на аудиторию Ближнего Востока и Северной Африки. И эти посты и интервью очень хорошо показывают, что Франция явно чувствует себя неудобно в возникшей ситуации, когда едва ли не вся ее традиционная сфера влияния возмущенно бурлит и призывает к бойкоту всего французского.
В этом контексте кстати совершенно не случаен выбор катарского «ихвановского» канала Al Jazeera как инструмента общения. Макрон не давал знаковых интервью эмиратовским или саудовским каналам, ибо Париж прекрасно понимает, что ресурсы его же собственных союзников в мусульманском мире мало кого представляют и мало чьим доверием пользуются. Фактически Макрон этим интервью Макрон легитимизировал «ихванов» (то самое агентство, которое в поддержке террористов обвиняют Египет, Саудия и ОАЭ, требуя его закрыть) как переговорщиков с мусульманским миром. Наблюдать за ядовитой реакцией саудовского ресурса Al Arabiya, например, на «лицемерное решение канала транслировать интервью с Макроном после того, как это издание стало одним из ведущих голосов в кампании бойкота французских продуктов», это сплошное удовольствие.
«Как вы призываете бороться с радикализмом, и ваш выбор - быть представленным на самом радикальном медиа-канале Ближнего Востока? Он думает, что использует их. Правда в том, что они его использовали. Он наградил людей, которые в течение нескольких дней праздновали убийство Сэмюэля Пати, и требовали мести от Франции и ее президента, теперь они публично заявляют: смотрите, мы поставили его на колени» - кричит оскорбленный брошенный «журналист» на Al Arabiya.
Что же сказал Макрон? Прежде всего он говорит, что понимает чувства мусульман, шокированных демонстрацией карикатур на Пророка Мухаммада, но добавил, что «радикальный ислам», с которым он пытается бороться, представляет угрозу для всех людей, особенно для мусульман.
«Я понимаю выражаемые чувства и уважаю их. Но вы должны понять мою роль прямо сейчас, она заключается в двух вещах: способствовать спокойствию, а также защищать эти права», - сказал Макрон.
«Я всегда буду защищать в своей стране свободу говорить, писать, думать, рисовать», - добавил он.
Увы, журналист Al Jazeera не спросил Макрона, почему же он полностью провалился со своей миссией сохранять спокойствие. О каком спокойствии может идти речь, когда в Авиньоне ультраправый активист устраивает стрельбу на улице, а в Лионе другой ультраправый грек расстреливает священника своей же православной церкви. У тебя страна как Дикий Запад, и ты так сохраняешь спокойствие? Заметим, что это лишь те случаи, про которые мы услышали, потому что все ожидали увидеть в них исламский след, однако (вот незадача!) оказалось, что мусульмане тут не причем. А услышали бы мы про ковбойские разборки в греко-православной церкви Лиона в ином случае? Скорее всего эта новость не пошла бы дальше городской криминальной хроники Лиона.
Также отметим ремарку Макрона о «свободе говорить, писать, думать, рисовать». В очередной раз нам пытаются навязать видение, в котором Франция это такой себе анархичный лагерь хиппи, где запрещается только одна вещь — запрещать. Но любой человек, хорошо знакомый с устройством французских государства и общества, подтвердит, что у Франции есть множество «сакральных» красных черт, переход через которые грозит самыми серьезными санкциями — от общественного остракизма до многолетних тюремных сроков. И это касается как «свободомыслящей» редакции Charlie Hebdo, уволившей сотрудника за антисемитские карикатуры, так и республики, карающей за оскорбление флага например. Вопрос лишь в том, что государство и часть французского общества не считает нужным относиться к чувствам мусульман с тем же трепетом, с которым оно относится к чувствам ЛГБТ активистов, чернокожих африканцев и других групп.
«Я думаю, что реакция возникла в результате лжи и искажения моих слов, потому что люди подумали, что я поддерживал эти карикатуры», - сказал Макрон в интервью.
«Карикатуры - это не правительственный проект, они созданы бесплатными и независимыми газетами, не связанными с правительством», - добавил он.
Отмежевание от карикатур это вообще умный ход и здесь только хочется спросить — а почему с самого начала нельзя было так себя вести? А зачем надо было поднимать эти карикатуры как знамя борьбы с радикальным исламским фундаментализмом, зачем надо было проецировать эту мазню на правительственные здания? Зачем надо было показывать это детям в школе? Никто бы даже не услышал про Charlie Hebdo, если бы французское правительство действительно попыталось сохранить спокойствие в стране и не позволило бы устроить богохульные пляски на чувствах шести миллионов своих граждан.
Французский президент также попытался объяснить свои слово о «кризисе ислама».
«Сегодня в мире есть люди, которые искажают ислам, и во имя этой религии, которую они утверждают, что защищают, они убивают, убивают ... сегодня некоторые экстремистские движения и отдельные лица практикуют насилие во имя ислама», - сказал Макрон. .
«Конечно, это проблема для ислама, потому что мусульмане - первые жертвы», - добавил он. «Более 80 процентов жертв терроризма - мусульмане, и это проблема для всех нас».
При том, что как в общем то справедливо заметил Макрон, абсолютное большинство жертв терроризма — мусульмане, именно французские мусульмане во всей этой истории остаются совершенно невидимыми. Мы слышим кого угодно — Макрона, Ле Пен, Саркози — но ни на одной платформе мы не слышим голоса мусульманских граждан Франции.
Несмотря на примирительные слова об исламе, совершенно очевидно, что под прицелом Марокна находится на абстрактный исламизм, а традиционный консервативный ислам как таковой. Это явно следует из той части интервью, где он говорит о «мусульманском сепаратизме». Есть люди в нашей стране, говорит Макрон, которые пользуются всеми нашими правами, но при этом не допускают равенства девочек и женщин с мальчиками и мужчинами. «Это не наши ценности и мы не допустим этого на нашей земле». Про равенство в образовании и французские ценности особенно интересно, потому что вся истерика французских секуляристов вокруг хиджаба началась с французских девочек-мусульманок, которые пришли... не в медресе, нет. В обычную французскую школу учиться французским же ценностям. Если вы хотите, чтобы французские мусульманки учились в школах, зачем же вы запрещаете им носить платок? А зачем запрещаете халяльные обеды в школьных столовых? Зачем травят ту же Марьям Пужету, лидера студенческого союза Сорбонны, одетую в хиджаб?
«Мы верим в Просвещение, и что женщины имеют те же права, что и мужчины ... Люди, которые думают иначе, пусть делают это где-нибудь в другом месте, а не на французской земле».
Даже из «примирительных» слов Макрона очевидно, что традиционная французская семья, которая придерживается исламских (да и любых других традиционных религиозных) ценностей, для него угроза не меньше, чем радикальные сторонники насилия. Всего одно или два десятилетия назад здравое понимание свободного общества заключалось в том, что оно должно быть открыто для людей с очень разными философскими убеждениями. Как заметил один комментатор, «поскольку вряд ли найдется французский философ, писатель или художник, который верит в Просвещение, ожидайте депортаций».
Отдельно отметим вопрос, в котором Макрон проявил настоящую хуцпу — роль и место Турции. Так Макрон обвинил Турцию в «воинственной позиции» по отношению к своим союзникам по НАТО, заявив, что напряженность может снизиться, если его турецкий коллега Реджеп Тайип Эрдоган проявит уважение и не будут лгать.
«Я отмечаю, что у Турции есть имперские наклонности в регионе, и я думаю, что эти имперские наклонности не очень хороши для стабильности в регионе, вот и все».
Что такое «имперские наклонности» Турции по Макрону? Вмешательство Турции в войны в Сирии и Ливии, а также «глубоко агрессивная» позиция в Восточном Средиземноморье.
Почему же это хуцпа? Ну а как назвать жалобы на имперские наклонности от страны, которая держит в руках обширную заморскую имперскую сеть с многочисленными военными базами, экономическим интересами и ручными диктаторами. Каким образом участие Франции в сирийское войне и помощь СДС (то есть, Рабочей партии Курдистана, признанной террористической организации) это нормально, а вмешательство Турции, страдающей от хаоса и войны за сирийской границей, это империализм? Каким образом, помощь Турции законному правительству Ливии это имперские наклонности, а союзничество Парижа с мятежным генералом Хафтаром это правильно? А что там кстати с войнами в Мали или ЦАР? Это имперские наклонности или как?
Когда Макрон говорит, что «Турция воинственно настроена по отношению к своим союзникам по НАТО», понимает ли он, что поддержка террористической РПК со стороны членов НАТО не является жестом дружбы? И кстати, разве не Франция сделала так много для того, чтобы остановить процесс присоединения Турции к Европейскому союзу, что в итоге серьезно ударило по любым про-западным настроениям в Турции и вызвало разочарование в западных институтах?
В общем, вопросов к этому «примирительному» интервью много, хотя очевидно, что Макрон пытался объяснить, что его «неправильно» поняли, его слова «извратили» и так далее.
Но вот один факт, чтобы понять, что все мусульмане правильно поняли. Всего через пару часов после интервью в твиттере Макрона появилась запись на французском языке - «Секуляризм никогда никого не убил». Всего одним твиттом Макрон почти догнал по невменяемости Дональда Трампа. Во-первых, секуляризм в коммунистических странах или кемалистской Турции, да и в самой Франции, имел весьма кровавую историю. Но фанатики секуляризма это отказываются признавать, потому что там всегда «это другое», и например воинственный атеизм большевиков это не форма французского лаицизма. Во-вторых, фраза французского президента явно направлена на выявление контраста между секуляризмом и конкретной религией (понятно какой).
В итоге все что можно сказать про интервью — хорошая попытка, Эммануэль, но нет.
