«Де-факто состоялся триумфальный референдум доверия президенту Владимиру Путину», — так прокомментировал позорище последних нескольких дней пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков.
О том, что произошло на самом деле, мы приведем выдержки из разбора известного оппозиционера Леонида Волкова (выделения в тексте сделаны ГИ).
Конец путинского большинства
Быстрые арифметические прикидки по горячим следам.
Даже еще в 2018 году, несмотря на недопуск конкурентов и масштабные фальсификации (объем которых составил, по оценкам авторитетных исследователей, порядка 10-12 млн голосов), можно было говорить об устойчивом провластном большинстве. За Путина тогда проголосовало реально около 45 млн человек, и со всеми оговорками про административное давление, неравные условия и т.д., даже откажись он в 2018 году от фальсификаций и допусти он независимых кандидатов — этого было бы достаточно для победы.
К 2020 году ситуация изменилась кардинально, это новая политическая реальность.
Насколько я вижу по графикам Шпилькина, реальная явка на голосовании по поправками составила около 40%. (Официально Памфилова объявила 65%, из них 55% — то есть более пяти шестых — якобы проголосовали досрочно. То есть почти половина явки в течение недели волеизъявления на пенечках была нарисована, для чего, собственно, оно и проводилось — для «легализации» миллионов бюллетеней досрочного голосования).
Как и было сказано много раз, процедура, неподвластная никакому внешнему контролю, при любых исходных данных была готова выдать на-гора заранее предписанный результат. Как и было сказано много раз, этот результат должен был показать, что за поправки проголосовали более половины от всех избирателей. Разумеется, вне зависимости от реальной явки и реальных итогов голосования. Так и сделали: 78% за при явке 65% дают аккуратные 50.7% голосов всех избирателей — или 55.3 млн голосов.
С учетом реальной явки в районе 40%, получаем, что объем приписок (обозначим этим словом все фальсификации: и вбросы, и просто фантазийно составленные протоколы, и скорректированные протоколы, и придуманные результаты "досрочного голосования") составил примерно 27.3 млн голосов. То есть ПОЛОВИНУ официального путинского результата. Почти втрое больше, чем было сфальсифицировано на выборах Путина-2018 и Госдумы-2016.
Там каждый раз фальсифицировалось 10-12 млн голосов, причем в основном за счет традиционных электоральных султанатов — Кубани, Чечни, Дагестана, Кемеровской области и так далее. Но 27 млн голосов так не добыть, поэтому — как и говорилось — фальсификации были тотальными. На это и была рассчитана процедура. Массовые фальсификации в Москве, еще более массовые в Санкт-Петербурге, почти во всех регионах ЦФО. Даже в очень благополучном Екатеринбурге есть целиком нарисованные участки, что уж говорить про регионы, где и раньше с подсчетом не церемонились. (На полях сделаю пометку, что на этом фоне удивил ХМАО — ранее это был типичный «султанат», в этот раз посчитали прилично. Интересно, почему это).
Более или менее реальные результаты голосования (с учетом нагона и административного принуждения, но без учета приписок) выглядят, таким образом, примерно так (точность тут плюс-минус пара миллионов; конечно, потом Шпилькин et al посчитают гораздо лучше).
Явка около 40% (то есть примерно 43.6 млн избирателей), из которых примерно 28 млн за поправки и 15 млн против. То есть примерно 64% за поправки — что соответствует
а) результатам в электорально благополучных регионах типа Свердловской области, Новосибирской области, Иркутской области и т.д.
б) идеально бьется с результатами опубликованных соцопросов (в том числе, социологической службы ФБК).
Понятно, что даже в этих 64% значительную долю составляют избиратели, которые голосовали под административным принуждением, но даже если закрыть на это глаза — результат впечатляющий. Путин за два года потерял больше трети своей электоральной базы, падение от 45 млн голосов до 28 млн голосов очень драматично. Никакого путинского большинства больше нет. Больше трети избирателей — уверенный протестный электорат, и еще больше колеблющихся и не очень понимающих, что к чему, с которыми можно работать..."
Что ж, "работайте, братья"...
