На беженцев охотятся, их арестовывают и насильно возвращают режиму, от которого они массово бежали. «Причины» такого преследования многочисленны: от формальностей в отношении их документов до обвинений в экстремизме и преступности.
Депортируют мужчин, женщин и детей, профессоров и рабочих, бывших чиновников и активистов, инженеров и их несовершеннолетних сыновей и дочерей. О них сообщают силы безопасности, официальные лица и простые люди, часто на основании их акцента или внешности.
В лагеря беженцев проникают провокаторы, лояльные режиму и его местным союзникам, которые соревнуются в выявлении тех, кого следует депортировать, чтобы они столкнулись с почти неизбежными задержаниями, пытками, исчезновениями и смертью.
Их насильно возвращают на рассвете, в полночь или в середине дня, целыми семьями или просто одних мужчин, лишенных плачущих жен и детей. Никакие крики семей, предупреждения немногих активистов гражданского общества или слабые протесты международного сообщества не могут сдерживать правительство в выполнении его «патриотической» миссии.
Как будто в приступе бешенства, общественность поддерживает действия правительства, а мерзкая дегуманизация распространяется через общественный дискурс, сформированный средствами массовой информации. Море заголовков ненависти превратило беженцев в проблему, которая должна быть решена во имя «нашего государства и нашего благополучия».
Как только беженцев передают силам режима, их немедленно задерживают, чтобы их могли «проверить» службы безопасности. Большинство мужчин в возрасте от 18 до 60 лет, которых принудительно вернули, больше никто никогда не видел. Организованное подстрекательство и разжигание ненависти победили международное право и человечество.
Это введение написал на страницах Al-Jazeera боснийский журналист, режиссер и юрист Рефик Ходжич. Вы можете спросить, а почему не упоминаются сирийское гражданство беженцев, страна, из которой они принудительно возвращаются - Ливан, или режим, от которого они бежали - режим Башара Асада? Это потому, что текст, как пишет Ходжич, по сути, является отрывком из книги «Роковая свобода» известного черногорского журналиста Секи Радончича, который описал жестокое обращение с боснийскими беженцами в Черногории в 1992 году.
В своей книге Радончич подробно описал, как боснийские беженцы были собраны и переданы силам режима боснийских сербов во главе с Радованом Караджичем, который впоследствии был осужден за преступления против человечности и геноцид. Автор также описал кампанию дегуманизации, которая проложила путь к депортации, сославшись на многочисленные иллюстративные заголовки и лозунги из местных газет, такие как «Вонь турок распространяется по всей Черногории» или «Удалим чуму [боснийцев] из нашей среды».
Спустя почти три десятилетия большинство мужчин и мальчиков, которых принудительно возвратили в районы, находящиеся под контролем сил Караджича, по-прежнему числятся «пропавшими без вести». Останки некоторых были найдены на дне искусственного озера недалеко от границы Сербии с Черногорией, когда оно было осушено в 2010 году. Мы, возможно, никогда не узнаем о судьбах остальных.
Язык дегуманизации, который позволил совершить эти преступления, стал сплоченным призывом к глобальной исламофобии, воплощенной сегодня такими людьми, как Андреас Брейвик и Брентон Таррант.
Ходжич пишет, что будучи боснийцем, он давно надеялся, что заявления о приверженности делу защиты наиболее уязвимых групп населения в конфликтах, сделанные ООН и ЕС после геноцида, которому подвергся боснийский народ, будут представлять собой нечто большее, чем бумажные письма, как это было в Боснии.
Но ситуация, когда все разворачивается таким же образом, когда те, кто обязан по международному праву защищать беженцев и гражданских лиц в конфликте, поступают на самом деле иначе, заставляет усомниться не только в их приверженности правозащитной системе, созданной за последние 70 лет, но также в их понимании долгосрочных последствий от самой возможности дегуманизации группы уязвимых лиц, насильственного возвращения в страну их происхождения и оставления на милость режима, от которого они отчаянно пытались убежать.
Ливан принимает более миллиона сирийских беженцев, и это, конечно, создает огромную нагрузку на экономику страны, а также ее сложные и хрупкие межобщинные отношения. Более того, один из самых важных союзников Асада в регионе, «Хезболла», является видным игроком на политической арене Ливана, что делает проблему сирийских беженцев еще более сложной, чем она уже есть.
Ясно, что Ливан нуждается в международной поддержке, чтобы обеспечить адекватную поддержку беженцам до тех пор, пока в Сирии не будет достигнуто политическое решение, которое гарантирует их право на добровольное, безопасное и достойное возвращение. Нельзя заставлять ливанский народ страдать из-за его щедрости, принимая больше беженцев, чем почти все западные страны вместе взятые.
Однако кампания по дегуманизации, запущенная видными ливанскими политиками и организациями средств массовой информации, направленная на сирийских беженцев в Ливане, может иметь ужасные последствия далеко за пределами страны.
Тем же способом, который хорошо знаком боснийцам, сирийцев в Ливане превращают в проблему - в злокачественную инородную ткань, которую необходимо удалить из страны любыми необходимыми средствами. Этот дискурс, который изображает сирийских беженцев как недочеловеков, нормализует ненависть к сирийцам и даже классифицирует ее как акт патриотизма.
Похоже, что основной целью этой кампании является содействие принудительному возвращению беженцев в районы под контролем Асада, - либо путем их выдворения, либо путем создания таких условий жизни, которые не оставляют им другого выбора, кроме как уехать. Эта политика не только нарушает международные нормы, но также может привести к новой волне сирийских беженцев, пытающихся достичь европейского побережья в поисках безопасности.
Сирийская ассоциация за гражданское достоинство (САГД), движение перемещенных сирийцев, выступающих за свои права и минимальные условия для добровольного, безопасного и достойного возвращения, неоднократно предупреждала, что возвращение в районы, удерживаемые Асадом, небезопасно для подавляющего большинства перемещенных сирийцев.
УВКБ ООН признало, что не имеет доступа в некоторые районы Сирии, находящиеся под контролем Асада, и не может установить, безопасно ли возвращаться туда беженцам. Свидетельства людей, которые доверяли российским гарантиям и заключили так называемые «соглашения о примирении» с сирийским режимом, а также тех, кто был вынужден вернуться из ливанского лагеря или лагеря Рукбан на границе с Иорданией, говорят о систематических задержаниях, избиениях, преследованиях и насильственной вербовке — с отправлением на смерть на линии фронта в Идлибе и Хаме - исчезновениях и смертях.
Принуждение беженцев, которые выступали против режима Асада, вернуться в Сирию, не создавая минимальных условий, необходимых для того, чтобы они вели безопасную и достойную жизнь, гарантированную и контролируемую надежным международным механизмом, означает, что их постигнет та же участь, что и боснийцев, которых передали Караджичу.
Большинство знакомых сирийцев, продолжает Ходжич, убеждены, что подавляющее большинство перемещенных лиц, в настоящее время проживающих в Ливане, скорее рискнут своими жизнями, пытаясь достичь Европы, чем вернуться домой и попытаться выжить во власти Башара аль-Асада.
Такой исход, несомненно, вызовет новое потрясение в Европе. Кроме того, дискурс дегуманизации, который в настоящее время используется в Ливане, создает новые возможности для радикализации, которые могут создать реальную угрозу как для Ливана, так и для Европы в долгосрочной перспективе.
Поэтому принятие быстрых мер по прекращению кампании дегуманизации, направленной на сирийских беженцев, является не только моральным императивом для ЕС, ООН и остального международного сообщества, но и политической необходимостью.
В те самые дни, когда в Боснии отмечают очередную годовщину геноцида, совершенного сербскими силами в зоне Сребреницы, находившейся под защитой ООН (жертвами которой были в основном боснийцы, перемещенные из соседних городов и деревень), на фоне растущего ревизионизма и сохраняющейся нестабильности, совершенно ясно, что в основе страданий, переживаемых как боснийцами, так и сирийцами, лежит одно явление: дегуманизация.
Именно дегуманизация боснийских мусульман привела к геноциду Караджича, и это была та же самая дегуманизация, которая подпитывала безразличие международного сообщества.
Ее наследие сформировало сегодняшнюю Боснию, но также влияет на Европу и мир. Если допустить продолжение в том же духе, как мы это видим в Ливане, а в последнее время и в Турции, последствия дегуманизации перемещенных сирийцев могут преследовать нас всех на протяжении многих будущих поколений.
