В последние годы российские цифровые информационные операции, включая дезинформацию, фальшивые новости и вмешательство в выборы, приобрели известность в международных новостях и научных исследованиях. Простой запрос Google Trends показывает нам, что «фальшивые новости» (fake news) как термин входят в глобальный лексикон, начиная с октября 2016 года, достигнув пика сразу после президентских выборов в США в ноябре. С тех пор дезинформация во многом стала синонимом российских цифровых информационных операций на Западе, и ряд исследовательских проектов начал фокусироваться на влиянии информационной войны на выборы и политическое поведение.
Но если российское вмешательство в западные демократии, включая динамику информации и дезинформации, достаточно хорошо документировано, то операции в информационном просторе мусульманского мира известны крайне плохо. А зря, потому что интернет сегодня это такой же силовой театр, как земля, воздух или море. Более половины населения мира сегодня охвачены интернетом, а Twitter и Facebook внесли важнейший вклад в такое явление, например, как Арабская весна.
Уникальную работу по изучению российских операций в турецкой медиа-среде проделал турецкий исследователь профессор Хакан Акын Унвер, адъюнкт-профессор международных отношений в университете Кадир Хас в Стамбуле и приглашенный сотрудник Центра технологий и глобальных отношений Оксфордского университета, один из ведущих в мире специалистов по цифровой политике. Результаты исследования он опубликовал в 56-страничном докладе и для тех, кто читает по-английски и интересуется вопросом мы рекомендуем погуглить Russian Digital Media and Information Ecosystem in Turkey.
Однако более краткое изложение своих тезисов Акын Унвер опубликовал вчера в статье на Foreign Policy с многоговорящим названием Russia Has Won the Information War in Turkey («Россия выиграла информационную войну в Турции»). Мы представляем здесь пересказ статьи Унвера, чтобы читатели могли понять, как у нее это получилось.
В последние недели давняя заявка Турции на приобретение российских систем противоракетной обороны С-400 вновь привлекла внимание средств массовой информации. Когда президенты Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган встречались в Москве, чтобы вновь подтвердить сделку, министр обороны Турции находился в Вашингтоне, пытаясь развеять опасения НАТО, что такая покупка станет угрозой для альянса.
Наряду с дипломатическим перетягиванием каната на высоком уровне между Вашингтоном и Москвой из-за связей с Анкарой, еще одна битва в турецких СМИ заразила дебаты об оборонных отношениях ложной информацией. Например, проправительственная газета Yeni Akit недавно настаивала на том, что С-400 уничтожит незаконную Рабочую партию Курдистана (РПК), а другой ресурс (Habertürk) утверждает, что противовоздушные системы идеально подходят для действий против повстанцев (!).
США и другие страны НАТО настаивают на том, что С-400 ставит под угрозу комплексную архитектуру противовоздушной и противоракетной обороны НАТО. Кроме того, Конгресс США и Пентагон единодушны в своей угрозе, что, если Турция купит С-400, она будет исключена из программы F-35 Joint Strike Fighter. В последнее время большинство проправительственных изданий стали выступать за то, чтобы Турция отдала предпочтение российским истребителям Су-57 следующего поколения, а не F-35. Например, главное информационное агентство Турции «Анадолу» опубликовало сравнение между F-35 (который в настоящее время уже производится) и российским Су-57 (который только находится на этапе летных испытаний), чтобы доказать, что угрозы Вашингтона в отношении поставок F-35 были бесполезными. Другой обозреватель в Habertürk утверждал, что Соединенные Штаты не смогут добиться прогресса в производстве F-35 без помощи Турции.
Распространение фактологически неточных мнений, подобных этим, является повсеместным явлением в сильно искаженной турецкой информационной экосистеме. Турция уже является одной из стран, наиболее подверженных фальшивым новостям, имеет один из самых высоких в мире коэффициентов заражения ботами, а также входит в число стран с самым низким сопротивлением фальшивым цифровым новостям, согласно индексу Media Literacy.
Жесткий государственный контроль делает медиа-среду более восприимчивой к манипулированию информацией, удаляя альтернативные голоса с онлайн-рынка идей. Это также делает Турцию одной из наиболее уязвимых стран для организованной компьютерной пропаганды во время международных политических кризисов.
В такой обстановке России не нужно начинать скоординированную кампанию по дезинформации, аналогичную той, что была на Западе. Ложные и правдивые новости отечественного производства, сочувствующие взглядам Кремля, уже и так свирепствуют. Таким образом, Москва имеет все возможности для развертывания своей информационной войны, чтобы направлять политические решения в своем предпочтительном направлении. В случае гипотетического кризиса, когда информация и временные ограничения мешают точной оценке имеющейся проблемы, Москва способна продвигать свою повестку дня более прямо и быстро.
В своем недавнем исследовании Унвер описал масштабы российских цифровых информационных операций в Турции, объединив более 183 миллионов твитов с периодическими проверками Facebook с 2015 по 2019 годы. Результаты показывают, что Россия использует менее прямую стратегию в Турции по сравнению с другими документально подтвержденными случаями в США, Великобритании, Франции и Германии. Вместо откровенной дезинформации, пророссийские аккаунты участвуют в том, что лучше всего назвать информационными операциями «навязанной перспективы» (forced perspective) в Турции.
Внутренние пророссийские аккаунты и боты в Турции в настоящее время редко используют ложную информацию и вместо этого используют точную информацию, но искажают ее значение и удаляют ее контекст. Кроме того, эти аккаунты используют время в своих интересах, чтобы протолкнуть фактически точный нарратив в особенно подверженные кризисам периоды, дабы исказить публичное повествование в пользу России.
Это не только увеличивает общественную поддержку пророссийской политики (или приобретение их систем вооружений), но также уменьшает поддержку про-западной политики. Россия также играет в обе стороны, чтобы максимизировать свое влияние. С одной стороны она влияет на основные проправительственные информационные сети, оказывая непосредственное влияние на правительство. С другой же стороны она страхуется, обеспечивая подавляющее большинство оппозиционных настроений главными российско-турецкими изданиями - Sputnik Turkiye и радио RSFM. Это позволяет России контролировать нарративы как в проправительственных, так и в оппозиционных сетях.
Так было не всегда. До вступления России в сирийскую гражданскую войну турецкие цифровые СМИ были в основном амбивалентны и занимали оборонительную позицию по отношению к Москве. Главным поворотным моментом стал инцидент, когда турки сбили российский истребитель Су-24 в Сирии в ноябре 2015 года, после чего российские цифровые операции активизировались в Турции. Стремясь отвлечь наблюдателей от дебатов по поводу того, нарушил ли самолет воздушное пространство Турции или нет, российские аккаунты в социальных сетях вместо этого выдвинули на первый план утверждение о том, что Турция якобы продает нефть, добываемую на контролируемых «Исламским государством»* территориях в Сирии.
Этот нарратив стало одной из самых успешных российских информационных операций, поскольку ему удалось не только отвлечь союзников Турции по НАТО от того факта, что российский самолет был сбит в воздушном пространстве Турции, но также вбить клин между Анкарой и другими столицами НАТО из-за политики Турции в отношении ИГИЛ. В течение нескольких недель после инцидента основное внимание международных средств массовой информации было сосредоточено не на том, вторгся ли российский самолет в воздушное пространство Турции, или насколько оправданы были действия Турции, сбившей самолет, а на добыче нефти, произведенной «Исламским государством» и провезенной контрабандой в Турцию. Эта информационная кампания продемонстрировала, что Москва может легко выделить и изолировать Турцию. Она также стало отправной точкой для ре-баланса Турции - от НАТО к России.
Информационные операции России в Турции, по-видимому, почти полностью исчезли после первой встречи Путина и Эрдогана в Санкт-Петербурге в августе 2016 года - первой встречи после инцидента с Су-24. Трудно определить точные детали того, что обсуждалось на этой встрече, из информации, представленной в средствах массовой информации, но исследование Унвера показывает, что все российские обвинения, связанные с нефтью ИГИЛ, полностью исчезают из турецких цифровых СМИ. После августовской встречи турецкие проправительственные медийные сети начали занимать явно пророссийскую позицию, а Турция начала тяготеть к Москве в рамках своего перебалансирования по вопросам, связанным с Сирией, энергетикой и продажей оружия.
В других случаях, таких как убийство посла России в Турции Андрея Карлова; попытка переворота в июле 2016 года; переговоры по С-400 между Турцией и Россией; и исторические всеобщие выборы в Турции в июне 2018 года - как «навязанная перспектива», так и дезинформация, прослеживаемые из России, оказали незначительное влияние на информационную экосистему. Вместо этого оба этих пророссийских типа контента распространяются через собственные проправительственные и оппозиционные социальные сети Турции.
Убийство Карлова могло вызвать дипломатический кризис. Расстрел дипломата офицером турецкой полиции на открытом мероприятии в Анкаре — это убийство выявило разногласия и группы интересов в сообществе турецких силовиков, приведенных в боевую готовность после переворота. С точки зрения России, подчеркивание неспособности Турции защитить посла или использование ее внутренних разногласий было бы довольно легкой информационной операцией. Вместо этого все пророссийские аккаунты в турецком цифровом домене замолчали, и только репостили общие заявления, сделанные турецким руководством. Это был способ Москвы заявить о том, что она позволяет Анкаре самой оформить инцидент и создать свой собственный нарратив. Это был также главный сигнал к улучшению отношений между двумя сторонами.
Первые несколько часов после инцидента были отмечены подавляющим потоком заявлений, которые называли инцидент «фейковым» или «преднамеренно организованным, чтобы Турция выглядела слабой». Однако, как только турецкое расследование инцидента было завершено, все правительственные чиновники вмешались и выразили свои соболезнования в Интернете, тогда же и все следы дезинформации, произведенной внутри страны, внезапно исчезли.
Дезинформация стала основным средством политического общения в Турции, пронизывая практически все политические дебаты и дискуссии. Хотя проправительственная экосистема гораздо более активно участвует в попытках дезинформации, это является результатом контроля правительства над более широким спектром государственных коммуникационных ресурсов. Все стороны в политической системе Турции прибегают к преднамеренной дезинформации, соразмерной их возможностям и ресурсам (отметим, что это подтвердит любой разумный человек, который знаком с турецкой или около-турецкой информационной сферой, и даже более того, участники этой сферы зачастую не скрывают факта дезинформации, оправдывая ее информационной войной, а «война это обман» - ГИ).
России просто не нужно портить информационную экосистему в Турции, чтобы манипулировать ею, потому что ее экосистема уже страдает от систематического использования фальшивых новостей и дезинформации и поэтому уже готова для внешних манипуляций (и не только со стороны России).
Кремлю не интересно какая сторона преобладает, если он может влиять на нарративы с обеих сторон и распространять пророссийский контент. Когда пророссийская информация поддерживает позицию правительства, проправительственные сети распространяют ее. Когда информация противоречит позиции правительства, оппозиционная сеть подхватывает ее. В результате пророссийский поток информации и настроений беспрепятственно распространяется по всему спектру турецких цифровых СМИ. Как отметил турецкий аналитик Сонер Чагаптай: «Путин не хочет, чтобы Эрдоган или его оппоненты одержали чистую победу в Турции. Боты Путина помогают Эрдогану, если он слишком слаб, и оппозиции Эрдогана, когда последний слишком силен. Путин хочет, чтобы турецкий кризис затянулся с 50-процентной поддержкой каждой стороны».
Как успешно продемонстрировала Россия после того, как ее самолет был сбит, Турция не способна эффективно сопротивляться информационным операциям Москвы. Тем не менее, как только Турция начала балансировать в пользу Москвы, тактика сильной руки России в значительной степени исчезла, о чем свидетельствуют последствия убийства Карлова. В результате этого сдвига Турция также стала гораздо охотнее покупать С-400 и стала неуязвимой для угроз Вашингтона в отношении программы F-35.
Продолжающееся влияние России как на проправительственные, так и на оппозиционные цифровые СМИ в Турции даст Москве преимущество в любом будущем кризисе или чрезвычайной ситуации.
*-запрещены в РФ
