Об Узбекистане часто говорят сегодня как о стране, в которой началась своего рода оттепель после смерти диктатора Ислама Каримова, и где религиозная свобода наконец-то получила «зеленый свет». Тем не менее, у этой оттепели есть явные границы, о чем свидетельствуют многие случаи.
Так в аэропорту города Карши, центра Кашкадарьинской области Узбекистана, задержан 40-летний религиозный беженец Аброр Хидиров, вернувшийся на родину из Москвы в расчете на справедливое судебное разбирательство — сообщает «Озодлик» со ссылкой на супругу задержанного, которая стала свидетельницей задержания мужа 1 апреля.
По ее словам, силовики даже не дали ей поговорить с мужем, на него сразу надели наручники.
Сначала милиционеры пообещали отпустить Хидирова к вечеру, а затем — через два дня, однако, этого не произошло. При этом, пока он находился в Москве, сотрудники отдела уголовного розыска УВД Навоийской области уверяли его, что он будет ходить на допросы из дома.
Уроженец Навоийской области Аброр Хидиров был объявлен на родине в розыск в 2013 году по статьям 244-2 («Создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях») и 223 («Незаконный выезд за границу или незаконный въезд в республику») УК республики.
Сам Хидиров утверждает, что не имеет никакого отношения к запрещенным религиозным течениям и обвинения против него были сфабрикованы. Московская правозащитная организация «Гражданское содействие» взяла его под свою защиту.
В 2018 году его адвокаты обратились в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге с просьбой приостановить его экстрадицию в Узбекистан в соответствии с правилом 39 регламента суда, которое запрещает государству совершать те действия, которые могут привести к причинению непоправимого и одновременно существенного вреда жизни, здоровью заявителя. Хидиров уверяет, что решил вернуться, чтобы заняться воспитанием детей, и добровольно отказался от защиты ЕСПЧ, потому что увидел в стране «изменения в лучшую сторону».
Как видим, уже не первый раз, надежда на «изменение в лучшую сторону» в случае среднеазиатских режимов может быть очень преждевременной, и уже не одного оппозиционера она привела прямо в лапы самых страшных диктатур на земле.
