Дело саудовской вероотступницы Рахаф аль-Кунун привлекло много внимания в прессе, и как правило рассматривалось исключительно с гуманитарной либо политической точки зрения. Между тем, у всего дела, особенно у решения Канады дать ей убежище, могут быть существенные последствия, способные сломать всю конвенциональную практику в области миграции. Об этом, в частности, на страницах Middle East Eye пишет Файсал Кутти, канадский юрист, адъюнкт-профессор юридической школы Университета Вальпараисо в Индиане и адъюнкт-профессор юридической школы Осгуд-Холл Йоркского университета в Торонто.
По мнению Кутти, девушка из Саудовской Аравии сделала именно то, что сделал бы любой человек, пытающийся избежать предполагаемого насилия и потенциальной смерти. Она покорила мир в социальных сетях, забаррикадировавшись в гостиничном номере аэропорта в Бангкоке. Она собрала десятки тысяч подписчиков в Твиттере за один день с хештегом #SaveRahaf. На волне глобального внимания, Верховный комиссариат Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ) принял ее требование.
Файсал Кутти, сам яростный критик саудовского режима, симпатизирующий Рахаф, считает, однако, что Канада совершила ошибку, приняв ее. По его мнению, есть как минимум пять причин, по которым Канада приняла неправильное решение, активно добиваясь ее и приветствуя, словно она была государственным гостем.
Действительно, ее прибытие в аэропорт Торонто в толстовке с надписью «Канада», сразу в приветственные объятия министра иностранных дел Христи Фриланд, было по меньшей мере неловким, хотя и послужило прекрасной предвыборной фотосессией.
Обход очереди
Во-первых, правящие канадские либералы де-факто подорвали канадские законы и процедуры о беженцах, фактически позволив Рахаф преодолеть «очередь». Да, конечно, технически нет никакой очереди для беженцев, но расскажите об этом 25 миллионам беженцев, признанных ООН. Около 1,4 миллиона из них были выявлены для переселения в 2019 году, однако в странах, открытых для их принятия, доступно только около 80 000 мест.
Заявки примерно 100 человек обрабатываются в рамках Канадской программы срочной защиты каждый год в ускоренном порядке; кандидат должен соответствовать определенным критериям, связанным с неизбежной опасностью или угрозой. В случае с Аль-Кунун вмешалась УВКБ ООН, и она не собиралась возвращаться к своим предполагаемым мучителям.
Есть также общепринятый принцип, согласно которому беженец должен поселиться в своей первой «безопасной стране». Ее первым выбором была Канада, но ее первой страной был Таиланд. Если бы она предпочла Канаду, она могла бы пройти через обычные каналы позже.
Во-вторых, Рахаф эффективно обращалась к политическим деятелям через социальные сети и обходила установленные иммиграционные каналы. Ее твиты привели ее к стадии, о которой миллионы других, включая слишком многих, которые могут быть в еще более неизбежной опасности, могут только мечтать. После того, как ООН определит, что лицо является беженцем, оно должно быть проверено канадским пограничным агентом, сотрудником Королевской канадской конной полиции или сотрудником иммиграционной службы, в зависимости от того, где они подали заявление. И уже агент решает, имеет ли заявитель право на получение статуса беженца в Канаде.
В случае с Аль-Кунун, она написала в Твиттере, привлекла внимание средств массовой информации, и правительство Канады, по существу, просто тут же подхватило ее. Конечно, она все еще должна доказать свою правоту, но легко понять, что другие - возможно, даже более достойные - заявители могут оправданно чувствовать себя обманутыми и злыми.
Дипломатическая ошибка
Кутти сравнивает дело Рахаф с делом Асии Биби, пакистанской христианки, которой угрожают и которую преследуют за якобы совершенное богохульство. Она также должна была получить убежище в Канаде, за что сам Кутти неоднократно выступал. Ее случай намного сильнее с точки зрения канадского закона. Ее продолжают преследовать даже после оправдания ее Верховным судом Пакистана. Протестующие раскачивали всю страну в течение нескольких недель, требуя ее казнить, пока государство не уступило и не согласилось на дальнейшее рассмотрение ее дела.
В отличие от этого дела, Аль-Кунун утверждает, что ее проблемы это плохое обращение (abuse) и потенциальное насилие, которые технически являются преступлениями в соответствии с законодательством самой Саудовской Аравии. Более того, плохое обращение, как это ни прискорбно, не является основанием для заявления о предоставлении статуса беженца. Если бы это было так, то миллионы людей во всем мире имели бы право на убежище.
Разумеется, остается вопрос о том, что Рахаф грозит смерть за выход из Ислама. По мнению Кутти это «неприемлемо и проблематично», поскольку законодательство Саудовской Аравии противоречит международным нормам в области прав человека. Исходя из этого, УВКБ ООН и Таиланд предоставили бы ей статус беженца, но процедурные вопросы, связанные с ее делом, остаются.
В-третьих, эта акция либералов была дипломатической ошибкой. Цель дипломатии - влиять на поведение других стран и продвигать собственные интересы страны. Действия Оттавы по приветствию Рахаф не улучшат ситуацию с правами человека или права женщин в Саудовской Аравии.
Также неясно, какой канадский интерес преследует это решение. Как заявил прессе Деннис Хорак, недавно высланный из Канады посол в Эр-Рияде, этот случай может стимулировать дискуссию о спорных законах об опеке в королевстве, и привести к ужесточению закона, вместо его либерализации (чего ждут на Западе). Кроме того, 20 000 саудовско-канадских эмигрантов могут столкнуться с трудностями в плане трудоустройства, продления виз и т. д.
Ложные надежды
Комментируя твит Фриланд, критикующий Саудовскую Аравию по более ранней проблеме прав человека, другой бывший посол Канады в Эр-Рияде, Дэвид Чаттерсон, написал, что подход Канады к Саудовской Аравии отражает «политизацию нашей внешней политики», сославшись на тенденцию правительства сосредоточиться «на том, как наши действия или бездействие могут предоставить их партии политическое или избирательное преимущество».
В-четвертых, решение Оттавы порождает ложные надежды. Примет ли Канада всех остальных, кто успешно освещает свое положение в социальных сетях? Практически это было бы невозможно. Высокие заявления имеют свои последствия.
На самом деле, после введения в США ограничений на прием иммигрантов и беженцев премьер-министр Канады Джастин Трюдо написал свой знаменитый твит в январе 2017 года: «Для тех, кто бежит от преследований, террора и войны, канадцы будут приветствовать вас, независимо от вашей веры. Разнообразие - наша сила #WelcomeToCanada». Тысячи людей восприняли это как попытку перебраться в Канаду из США, многие с ложными надеждами, поскольку их заявление все равно можно было отклонить, потому что они прибыли из «безопасной третьей страны».
В-пятых, действия Канады также небрежны, поскольку потенциально могут побудить других попытаться пойти по стопам Рахаф; уже есть сообщения о попытках людей.
Фил Роберстон, заместитель директора Human Rights Watch по Азии, написал в Globe and Mail: «Прямое заявление Рахаф о том, что она отказалась от Ислама, в сочетании с тем, что она показала свое лицо в Twitter и обратилась за помощью, означало, что она столкнулась с ужасными последствиями со стороны своей семьи и возможным судебным преследованием за вероотступничество - что несет смертный приговор — со стороны правительства Саудовской Аравии».
Кутти задается вопросом: А что произойдет с теми, кто разоблачает себя - отрекается от своей веры или делает каминг-аут по другому чувствительному вопросу - в социальных сетях, а его затем не спасают Фриланд и Трюдо?
Ведь на самом деле, замечает Кутти, даже испытание Рахаф далеко не закончено. Угрозы смерти против нее означают, что она нуждается в круглосуточной защите. Кто за это будет отвечать и кто за это заплатит? Если будет защищена, то сделает ли Канада это для других таких беженцев?
Кутти в заключение своей статьи пишет, что при наличии доброй воли можно было найти и другое решение, и что Канада вместе с ООН могли изучить другие варианты, чтобы обезопасить Рахаф, не подрывая при этом канадское иммиграционное законодательство и процедуры, и не создавая опасный прецедент.
Парадокс в том, что за всем антиисламским хайпом, которым отмечено дело саудовской вероотступницы, даже самые строгие противники неевропейской миграции не заметили, как подрываются основы всего цивилизованного миграционного порядка.
В самом деле, позиция левых и либералов понятна и последовательна — Refugees Welcome – то есть, все беженцы приветствуются, будь-то мусульмане, бегущие от войны в Сирии или коммунистической тирании в Китае, либо наоборот, отступники от Ислама, бегущие из Саудовской Аравии или Ирана. Но в случае Рахаф даже яростные «правые» ксенофобы, кричащие «Нет беженцам!» и «Вы ни за что не сделаете Канаду, Европу, США и т. д. своим домом!» фактически приветствовали решение ненавидимого ими либерального правительства Трюдо поломать всю конвенциональную систему иммиграции и беженства. Почему? Исключительно на основании своего отношения к Исламу.
Изменится ли их мнение, когда толпы вероотступников или содомитов из стран Азии и Африки будут баррикадироваться в отелях и громко орать в соцсетях, что им срочно нужно убежище в западном мире, в обход всех процедур и с непременной охраной? Мы предполагаем, что после второго-третьего такого случая, они сами устанут от тех, кого якобы "спасают" от Ислама.
