Со времени создания Сирийского национального совета в октябре 2011 года я привык повторять своим собеседникам на международном уровне, что проблема заключается не в обеспечении участия оппозиции в системе правления с Асадом или без него, а в необходимости дать ответ на чаяния народа, обеспечить ему переход к свободной и справедливой демократической жизни.
Если такой переход возможен без оппозиции, то она и не нужна. Важно, чтобы сменились основы господствующей деструктивной тоталитарной системы правления, запрограммированной на то, чтобы поставить государство, общество и их ресурсы на службу власти сначала одной партии, а затем власти семьи Аль-Асад. В своей основе эта власть на официальном и законодательном уровне опирается на явную сегрегацию народа, полную политическую стерилизацию общества и индивидуума, правление путем террора, оскорбления и намеренного унижения с целью заставить человека презирать самого себя, лишить его ощущения суверенитета личности, приручить и подчинить его, вынуждая принять рабство и сдаться перед лицом грубой силы. Роль оппозиции, которая не имеет не должна иметь никаких корыстных целей, при наличии Асада или без него, сводится сегодня к тому, чтобы гарантировать обеспечение необходимых условий, дающих народу возможность использовать право самостоятельно определить свою судьбу. Это означает помочь людям прийти к ситуации, в которой они смогут посредством свободных и честных выборов выбрать своих подлинных представителей и установить прочные основы представительной и демократической системы правления в стране.
1. Это означает, что оппозиция не является объектом или значимой стороной в нынешних обсуждениях и переговорах, на участие в которых она пошла с момента своего согласия с инициативой Лиги арабских государств, коммюнике «Женева 1» в июне 2012 года и международно-арабской миссией Кофи Анана. Объект и сторона в этом процессе – сирийский народ, его устремления, права, место и роль в политической системе, которую необходимо построить на обломках кровавой диктатуры. Ответственность оппозиции заключается в сопровождении революции своего народа, добиваясь, чтобы огромные жертвы, безостановочно приносимые им на протяжении 7 лет, дали свои плоды на пути к тому, ради чего они были принесены – ради избавления и освобождения от ига власти, превратившейся во внутреннюю оккупационную систему. Долг оппозиции заключается в обеспечении арабской и международной поддержки для ускорения темпов политического перехода и трансформации по направлению к становлению новой системы, которая положит конец войне и кровопролитию, а также будет отвечать свободолюбивым устремлениям сирийцев и подобать масштабам их жертв и борьбы.
Поэтому цель переговоров с режимом или как это точнее звучит сегодня – с его русскими хозяевами, никогда не сводилась к торгу вокруг права сирийского народа на переход к демократическому режиму, уравнивающему всех его сынов и дочерей, признающему право гражданства и обеспечиваемые им одинаковые для всех права. Цель – достичь взаимопонимания о механизмах и формах переходного периода, который завершится проведением первых парламентских выборов. Тогда народ будет свободен в определении своей судьбы, в выборе своих представителей и через них - в определении содержания окончательной формы новой политической системы, конституционных поправок, политических решений и общественных точек взаимопонимания безусловно необходимых для преодоления последствий войны и успокоения различных сторон, групп, этнических, конфессиональных, профессиональных и других меньшинств по поводу их судьбы, гарантий их прав и безопасности.
Однако цель русских заключалась и заключается в том, чтобы принести народное дело – выход из-под власти тирании - в жертву идее правительства национального единства, сохраняющего режим при проведении некоторых формальных конституционных реформ. Между тем, конституция не имеет абсолютно никакого значения в условиях подобной системы, основанной на прихотях, клановом мышлении, личных связях и абсолютной и священной единоличной власти. Поэтому не существует никакой возможности прийти к урегулированию или компромиссу между двумя типами логики: между логикой сохранения режима с участием оппозиции (или же с обеспечением такого участия путем покупки некоторых оппозиционных групп или благодаря предательству других – разницы тут нет) и логикой удовлетворения требований и чаяний народа, стремящегося к суверенитету и свободе.
Со времени моей первой продолжительной встречи с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым в ноябре 2011 года проявились наши глубокие расхождения в анализе и при выборе опций. Вместо того, чтобы попытаться приблизиться к нашей позиции или понять ее, Лавров ответил издевкой над самой революцией, заявив, что он на основании своего опыта лучше всех знает, что именно она значит. Скорее всего, он был искренен в своих чувствах и в своей негативной точке зрения на любые протестные движения, а точнее говоря, на народную революцию с целью коренной смены режима, основанного на насилии, принуждении и подчинении. Русские не поняли устремлений и прав народа, а может быть и не хотели понять, и вместо этого стремились внушить нам, что Запад несет ответственность за все зло во всем мире. Хотя, быть может, они действительно считали, что события в Сирии подобны тому, что произошло в Ираке в 2003 году или же событиям в Ливии в 2011 году. Исходя из этого они и сделали свою ставку, считая, что мощное вмешательство в Совете Безопасности и ООН будет достаточным, чтобы сдержать западные силы, стремящиеся реализовать свое вторжение в Сирию в ущерб российскому влиянию.
Совершая свой следующий шаг, российская дипломатия была уверена, что, делая ставку на иранское военное вторжение с одной стороны, а с другой - на заигрывание с оппозицией или некоторыми ее течениями с целью приблизить их к Москве, она сумеет достичь быстрого политического урегулирования сирийского кризиса и сломить упорство Асада, который оказался в долгу перед Россией за защиту самого его существования. Таким образом, Москва считала, что сможет достичь дипломатического успеха, нужного ей, чтобы реабилитироваться, вернуть себе репутацию надежного игрока и место на мировой арене. Именно в этом Россия крайне нуждалась, чтобы выстоять перед продолжающимся европейским и американским давлением в форме жестких экономических санкций или военно-стратегического гнета в регионах российского влияния.
Ощутив в начале 2015 года, что сирийский режим оказался на грани распада, Россия вмешалась напрямую и попыталась приложить весь свой военный вес, чтобы решить конфликт любой ценой и как можно скорее.
Вспоминаю, как через несколько дней после размещения российских войск в Сирии, я встретился с Михаилом Богдановым, специальным представителем президента Путина и заместителем министра иностранных дел. Встреча состоялась по инициативе Богданова в здании посольства России в Париже. Российский дипломат предал мне послание, подтверждающее, что Россия не хочет военного вмешательства в Сирии, а войска ввела лишь с целью ликвидировать террористов с российским гражданством, участвующих в сирийской войне на стороне экстремистов. Число таких террористов по российским оценкам составляло две тысячи человек. Их возвращение живыми на родину считалось неприемлемым. Мне было сказано, что срок российской операции в Сирии не превысит двух месяцев. Конечно такие временные рамки военной операции рассмешили меня, однако, Богданов, не сомневаясь, настаивал на этих двух месяцах. Между тем, официальная российская пресса говорила о трех месяцах. И вот, по прошествии двух лет со времени своего смертоносного вмешательства в международную войну против сирийцев, русские уже планируют остаться в стране на полвека.
2. Русские совершили громадные ошибки и продолжают ошибаться. В первую очередь они ошибались за счет сирийцев, но в то же время их ошибки вредят интересам самой России и российско-сирийским отношениям в будущем, чему есть целый ряд причин. Первая причина заключается в том, что русские, как Асад и Тегеран, отрицают истинную природу того, что происходит в Сирии на протяжении 8 лет, не понимая глубину потребности широких слоев сирийского народа освободиться из-под власти зверского и первобытного режима власти. Это принципиальная ошибка, проистекающая из отрицания идей революции, народного протеста и изменений как таковых. Сам тип мышления русских не может воспринять эти идеи даже как гипотетические. Поэтому они действительно стали действовать так, как будто столкнулись с направленным против них широкомасштабным западным вторжением в Сирии, а не с имеющим глубокие корни народным движением.
Вторую ошибку русские совершили, когда парализовали Совет Безопасности, блокируя любое политическое урегулирование в Сирии, когда покрыли вмешательство фанатичных конфессиональных иранских вооруженных формирований. Поэтому сегодня русские несут основную моральную, политическую и юридическую ответственность за массовые убийства, насильственное переселение, морение голодом, атаки на гражданское население и геноцид, к которому привело иранское вторжение. Такую же ответственность они несут и за преступления, которые произойдут в будущем под протекцией и прикрытием с их стороны и при их полном соучастии в военном, политическом и дипломатическом плане. Игнорирование этих преступных деяний, которые заклеймили отчеты всех международных организаций, лишило русских всех шансов заслужить доверие сирийского народа или каких-либо его сегментов, даже близких им слоев, которые в какой-то момент полгались на Россию как на силу, способную сократить масштабы иранского вторжения и сделать более разумной суицидальную политику Асада.
Третья ошибка русских заключалась в презрительном отношении к сирийской оппозиции, значение которой они умаляли и надсмехались над ней, считая, что смогут приручить, обойти и одурачить ее, чтобы достичь планов, преследующих совершенно явные цели. Среди этих целей было стремление ликвидировать требования сирийского народа, скрыть от глаз мира его борьбу и величие его революции, чтобы доказать истинность своего первоначального тезиса, совпадающего с тезисом Асада и заключающегося в отрицании существования какого бы то ни было внутреннего народного движения с законными требованиями. Взамен упорно выдвигалась теория внешнего заговора.
Свою четвертую ошибку Россия совершила, когда солгала сирийцам, а может быть, и самой себе, заявив, что цель ее участия в сирийской войне заключается в устранении террористических организаций и в первую очередь террористов российского происхождения. Однако русские не преминули установить свое собственное мандатное правление – по мандату статус-кво – над Сирией и ее народом, присваивая себе право единоличного решения, надсмехаясь над сирийскими деятелями и оппозиционными течениями, собирая и разделяя их на платформы и советы в зависимости от своих желаний и потребностей. Это привело к тому, что политика Москва стала походить на политику Асада, русские стали санкционировать преступную тактику режима, заключающуюся в геноциде, истощении противника голодом и запугиванием и в насильственном переселении с целью изменить демографическую структуру. Таким же образом, русские покрывали Асада, когда он нарушал свои обещания после подписания соглашений о деэскалации и других фиктивных перемириях. Из-за этого в глазах сирийцев Россия быстро превратилась из силы, способной сыграть роль международного посредника, помочь обуздать иранские вооруженные формирования, вразумить Асадовскую политику и достичь хотя бы частичного урегулирования, в оккупационную силу в полном смысле слова, несущую в себе все, что российская оккупационная политика принесла народам Кавказа – необузданное насилие и полное разрушение.
Пятая ошибка русских заключалась в том, что они ввязались в личную проблему Асада и сделали ее своей, стараясь сверх всякой меры защитить и сохранить его власть и право выдвигать свою кандидатуру на любых будущих президентских выборах. Москва оправдывала Асада и отрицала обвинения, возложенные на него международными гуманитарными и правозащитными организациями и комиссиями ООН по расследованию, в том числе обвинения в использовании химического оружия. Этим русские бросили вызов чувствам миллионов сирийцев, потерявших детей, будущее и родину, разрушенную Асадом.
Наконец, шестую ошибку русские совершат, если посчитают, что ситуация стабилизировалась в нужном им направлении и что сирийский народ потерял свою силу и способность к сопротивлению, в то время как весь остальной мир самоустранился и отдал Сирию под власть России и Ирана или же согласился с разделом страны между региональными силами. Может быть, проявившиеся несколько недель назад признаки открытой войны против присутствия иранских вооруженных формирований в Сирии показывают насколько хрупким остается российское присутствие на Ближнем Востоке без самодостаточных сухопутных сил, несмотря на дополнительные позиции, которые Москва сумела себе обеспечить.
Нет сомнений, что именно страх, что Запад сумеет подорвать то исключительное место, которое она сумела захватить для себя в регионе, заставляет Москву торопиться, чтобы как можно скорее навязать Сирии такое политическое решение, которое будет гарантировать сохранение российского присутствия в будущем. Именно это было мотивом суматохи с созывом «конгресса народов», а потом «конгресса народа Сирии», которую сначала планировалось провести в Хмеймиме, а затем она под заголовком «Национальный сирийский диалог» была перенесена в Сочи, где и прошла 30 января 2018 года. Эта же суматоха была причиной того, что диалог оказался мертворожденным после того, как в нем отказались участвовать основные оппозиционные группы. Наконец, эта же причина стояла за спешкой решить проблему Идлиба, судьба которого сегодня резюмирует всю сирийскую трагедию во всех ее измерениях. Но Россия не желает смотреть на ситуацию ни с какого иного угла, кроме тезиса о борьбе с терроризмом, отказывается видеть здесь какую бы то ни было проблему и думать о судьбе 4 миллионов человек, половина которых – вынужденные переселенцы и люди, лишившиеся всего из-за российского насилия.
В то же время, Россия не прилагает никаких подлинных усилий по борьбе с экстремистскими организациями, направив всю свою военную мощь и политические ухищрения на уничтожение отрядов умеренной сирийской оппозиции.
Точно также провалом закончатся и все будущие инициативы Москвы, если русские продолжат рассматривать сирийскую проблему исключительно с этого угла и через такую призму. Сирийский народ принес в жертву миллион жизней, страдания миллионов лишившихся крова переселенцев и беженцев, десятки и сотни разрушенных и сровненных с землей городов, не для того (как это представляет себе российское руководство) чтобы «украсить» новое правительство Асада некоторыми оппозиционерами. Какими бы талантливыми, компетентными и авторитетными людьми ни были бы эти оппозиционеры, тот орган, в котором они будут участвовать, все равно будет правительством администрации, питающей ненависть, злобу и стремящейся отомстить сирийскому народу, восставшему против режима, безостановочно разрушавшего самые основы жизни людей, поработившего их, а во время войны превратившегося в шайку, работающую на тех, кто ее финансирует. Народ принес в жертву жизни своих детей ради того, чтобы все сирийцы, от мала до велика, мусульмане и немусульмане, арабы, курды и представители других этнических групп, богатые или бедные, управляющие или подчиненные, сумели вернуть свое достоинство, т.е. стать господами самим себе, свободными людьми с живой совестью, принимающими участие в решении судьбы своей родины. А также ради того, чтобы у сирийцев появилась родина, чтобы Сирия больше не была ничьей вотчиной – ни Асада, ни его полицейской машины, ни спецслужб, ни русских или кого бы то ни было другого. Суть и основа человеческого достоинства – взаимное признание и равное уважение к себе и к другому.
Применяя свою ликвидаторскую политику, российская дипломатия не только лишает оппозицию самоуважения и уважения своего народа, но и унижает всех сирийцев, обращаясь с ними, как будто они все еще находятся на той рабовладельческой плантации, на которую Асад вот уже семь лет пытается их вернуть посредством войны на истребление и разрушение. Однако вернуть их туда невозможно.
Поэтому усилия России в Сирии провалились, иного и быть не могло. Вместо того, чтобы стать миротворческой силой, как ей хотелось, и вместо того, чтобы вернуть себе свое имя на международной политической арене, Москва все больше и больше утопает в болоте крови, отчаяния и разрушения, созданном ею самой. Однако выйти из этого болота она отказывается. К сожалению, этот провал Москвы никому не принесет пользы. Вместе с тем, в той же мере, в какой эта ситуация толкает Сирию к жизни в постоянном состоянии конфликта и войны, она ведет к новым мукам и страданиям для сирийского народа, вынуждая его готовиться к новой тяжелой войне за основополагающие права, безоговорочно гарантированные народам в сегодняшнем мире. В этом и заключается наша проблема с Россией и с выбором, который она делает.
7 сентября 2018 года
Бурхан Гальюн,
Академик, первый председатель Сирийского национального совета
