В странах Центральной Азии развивается более традиционная, так называемая внутренняя религиозность и отмечается появление феномена "новых мусульман". Об этом эксперт фонда "Алтынбек Сарсенбайулы" Алма Султангалиева рассказала на организованной деловым журналом Exclusive и Фондом Фридриха Эберта международной пресс-конференции в Алматы "Новые тенденции в развитии ислама и их воздействие на стабильность в Центральной Азии", передает корреспондентTengrinews.kz.
"Все государства региона объединяет один тренд - постепенный рост разнообразия внутри ислама. <...> Появляется феномен "новых мусульман", для которых исламская вера не связана с национальной культурой. Называя себя последователями "чистого" ислама, или салафитами, они изолируют себя от большинства "традиционных" мусульман, демонстрируя свою "исламскость" в поведении и одежде", - заявляет эксперт.
Общим для всех стран Центральноазиатского региона стало стремление правительств контролировать религиозную жизнь через законодательные акты, например, принятие законов о деятельности религиозных объединений, отмечает спикер. Однако закрепленный в них принцип разделения государства и религии не соблюдается, прежде всего, самим государством, продолжает Султангалиева, отмечая, что "рекрутирование исламского духовенства, деление ислама на "хороший" традиционный и "плохой" нетрадиционный, в том числе через официальное или полуофициальное назначение "умеренного" ислама, например, ханафизма (Таджикистан, Казахстан) приводят к обратному результату - политизации ислама".
По словам Султангалиевой, сегодня больше внимания уделяется ритуалам, внешней стороне религии: как правильно молиться, какую одежду носить и прочее. Большинство исламской литературы, продаваемой в стране, посвящено именно этому, утверждает она. Кроме того, у всех неофитов, или "новых мусульман", актуальны темы чистоты религиозного образа жизни: что считается недопустимым, а что - дозволенным. В то же время, назревшие вопросы о необходимости соотношения норм ислама и современности игнорируются. Появляются новые для Центральной Азии транснациональные движения - община Ахмадийя, "Таблиги Джамаат". Одновременно начинается поиск локальных исламских корней, например, суфизма.
Как отмечает эксперт, преувеличивается значение религиозности и ее ассоциации с экстремизмом. Например, соблюдение исламского "дресс-кода" (хиджабы, неподстриженные бороды, укороченные брюки) ассоциируется с экстремизмом. При этом ни в одной из стран региона нет открытого обсуждения вопроса о роли ислама в обществе, что ведет к росту взаимной подозрительности между "серьезными" верующими и большинством населения.
"В условиях, когда большинство населения стран Центральной Азии не склонно поддерживать религиозный радикализм, ислам не стал политическим выбором. Но с ухудшением качества жизни и дальнейшим сужением вертикальной социальной мобильности социальный протест может получить религиозное обоснование как борьбы за справедливость. Хотя и в этом случае он будет иметь свои особенности в каждой из стран региона", - считает спикер.
"Все государства региона объединяет один тренд - постепенный рост разнообразия внутри ислама. <...> Появляется феномен "новых мусульман", для которых исламская вера не связана с национальной культурой. Называя себя последователями "чистого" ислама, или салафитами, они изолируют себя от большинства "традиционных" мусульман, демонстрируя свою "исламскость" в поведении и одежде", - заявляет эксперт.
Общим для всех стран Центральноазиатского региона стало стремление правительств контролировать религиозную жизнь через законодательные акты, например, принятие законов о деятельности религиозных объединений, отмечает спикер. Однако закрепленный в них принцип разделения государства и религии не соблюдается, прежде всего, самим государством, продолжает Султангалиева, отмечая, что "рекрутирование исламского духовенства, деление ислама на "хороший" традиционный и "плохой" нетрадиционный, в том числе через официальное или полуофициальное назначение "умеренного" ислама, например, ханафизма (Таджикистан, Казахстан) приводят к обратному результату - политизации ислама".
По словам Султангалиевой, сегодня больше внимания уделяется ритуалам, внешней стороне религии: как правильно молиться, какую одежду носить и прочее. Большинство исламской литературы, продаваемой в стране, посвящено именно этому, утверждает она. Кроме того, у всех неофитов, или "новых мусульман", актуальны темы чистоты религиозного образа жизни: что считается недопустимым, а что - дозволенным. В то же время, назревшие вопросы о необходимости соотношения норм ислама и современности игнорируются. Появляются новые для Центральной Азии транснациональные движения - община Ахмадийя, "Таблиги Джамаат". Одновременно начинается поиск локальных исламских корней, например, суфизма.
Как отмечает эксперт, преувеличивается значение религиозности и ее ассоциации с экстремизмом. Например, соблюдение исламского "дресс-кода" (хиджабы, неподстриженные бороды, укороченные брюки) ассоциируется с экстремизмом. При этом ни в одной из стран региона нет открытого обсуждения вопроса о роли ислама в обществе, что ведет к росту взаимной подозрительности между "серьезными" верующими и большинством населения.
"В условиях, когда большинство населения стран Центральной Азии не склонно поддерживать религиозный радикализм, ислам не стал политическим выбором. Но с ухудшением качества жизни и дальнейшим сужением вертикальной социальной мобильности социальный протест может получить религиозное обоснование как борьбы за справедливость. Хотя и в этом случае он будет иметь свои особенности в каждой из стран региона", - считает спикер.
Жулдыз Сейсенбекова
