Узбекистану придется прислушиваться к предостережениям Ирана, - эксперт

01/07/2010
Иран в своей политике в Центральной Азии и на Кавказе всегда самым серьезнейшим образом учитывал не только свои национальные, но и законные интересы России. Устремления Китая и США, естественно, принимались в расчет, но не по большому счету. В связи с этим даже в своих отношениях с родственной по духу страной - Таджикистаном внешнеполитический подход всегда был очень корректным, чтобы не раздражать своего российского партнера. Взамен Тегеран рассчитывал, прежде всего, на политическую поддержку России на международной арене.

Но, после того, как Россия примкнула к антииранскому альянсу и проглосовала за санкции против Ирана и после того, как с подачи России дорога в ШОС для Ирана была закрыта, Исламская республика начала корректировать свою политику, исходя из учета собственных интересов, уже без оглядки на Россию. Этим объясняется набирающая темп активизация Ирана в Центральной Азии и на Кавказе. В частности, особенно наглядными являются новые военно-политические и торгово-экономические контакты высшего руководства Ирана с Таджикистаном.

И, в этой связи, требования Ирана к Узбекистану относительно железнодорожных вагонов - это что-то новое, это является проявлением новой политики Ирана, без оглядки на Россию. Это означает, что Иран отныне будет действовать сугубо по своему усмотрению. Действительно, Исламская республика по своему потенциалу и ресурсной базе способна повлиять на ситуацию в любой центрально-азиатской стране. Очевидно, что Узбекистан не заинтересован в завершении строительства Рогунской ГЭС, т.к. это может привести к росту темпов развития экономики Таджикистана, росту благосостояния и жизненного уровня таджикского народа, к энергонезависимости республики и, в конечном итоге, к усилению роли Таджикистана в регионе.

Скорее всего, Узбекистану придется прислушиваться к предостережениям Ирана. Во-первых, огромное количество узбекских вагонов (до 200) ежедневно проходят транзитом по территории Ирана. Запрет на их проезд означает нанесение колоссального ущерба экономике Узбекистана.
Во-вторых, у Ирана имеется обширная программа по участию в торгово-экономической жизни Таджикистана, а транспортная блокада не только мешает этим планам, но и препятствует выполнению обязательств Ирана по межправительственным соглашениям с Таджикистаном, что наносит, в том числе, и имиджиевые риски для Ирана.
И, в-третьих, настоящая экономическая экспансия Ирана в Центральной Азии стартует именно в Таджикистане. Ярким примером могут стать завершение строительства Сангтуды -2, строительство железной дороги между Таджикистаном, Афганистаном и Ираном, которое позволит посредством портов Персидского залива, интегрировать Таджикистан с транспортными артериями стран Персидского залива Большой Азии и, конечно же, стран Европы. Это, безусловно, будет способствовать расширению торгово-экономических связей Таджикистана со всеми странами этих регионов и в первую очередь с Ираном и Афганистаном. Правительством ИРИ рассматривается возможность строительства ГЭС на Сарезском озере, и прокладки трубопровода для экспорта питьевой воды и т.д. Не думаю, что всем этим планам может всерьез помешать Узбекистан.

Кроме чисто экономических механизмов влияния, у Ирана имеется и ряд важных политических рычагов, которых не стоит сбрасывать со счетов. Это особое влияние Ирана на представителей Северного альянса в Афганистане, симпатии таджиков и религиозных деятелей умеренного толка самого Узбекистана, части населения Кыргызстана и, конечно же, практически всех иранцев. Все вышеназванные не поддерживают железнодорожную блокаду, организованную Узбекистаном чисто по политическим мотивам. А если учесть, что у Ислама Каримова наблюдается периодическое тяготение к США, иногда в противовес России, а подчас просто для повышения самооценки, то сценарии, наподобие бишкекского, к сожалению, вполне могут иметь продолжение.

Раджаб Сафаров,
Генеральный директор российского
Центра изучения современного Ирана