(На фото - логотип Совета Прессы Азербаджайна)
Мятеж в Турции проявил глубокий ценностный раскол не только в самой этой стране, но и внутри значительной части тюркского мира, особенно его постсоветской части.
Во время и после распада СССР для многих в нем именно кемалистская вестернизированно-секуляристская модель была примером подражания и рассматривалась как единственная позитивная альтернатива советской модели. Однако постсоветские тюркоязычные страны даже не успели встать на кемалистский путь развития, как от него отказалась сама Турция, выбравшая Эрдогана и решившая восстанавливать преемственность со своей османско-исламской историей.
Для фанатов Кемаля в этих странах, способных лишь воспроизводить утратившие актуальность идеологемы, но не создавать свои, это стало без преувеличения трагедией. В частности, это было видно по реакции на мятеж идейных кемалистов, который многие в постсоветском тюркском пространстве восприняли с надеждой на возвращение к "делу Ататюрка", и последующему разочарованию в связи с его разгромом. Такой была реакция видных представителей многих тюркских народов, рассчитывающих на Турцию как на союзника, включая и крымских татар.
Но особо ярко она проявилась в медийном общественном пространстве азербайджанцев. Канал ANS во время мятежа и вовсе решил дать эфир духовному вождю его участников - Фетхуллаху Гюлену, устроив с ним интервью. Нескрываемо антиэрдогановскую позицию занял известный азербайджанский сайт Haqqin.az. Симпатии сайта Minval.az к мятежникам и антипатии к происламским силам и существующей власти были плохо скрываемыми.
Не упустили возможности высказаться "светила национальной интеллигенции" вроде писателя Чингиза Абдуллаева, обвинившего Эрдогана в разрушении чуть ли не святого дела "Ататюрка". Не счесть комментариев в социальных сетях и на форумах многочисленных азербайджанских и других постсоветско-тюркских идейных кемалистов и гюленистов, высказывающихся в том же духе.
Все это, конечно, является следствием почти вековой политики советской деисламизации, отрыва мусульманских народов от их исламских ценностей и наследия, в значительной степени продолженной (а кое где и усиленной) при постсоветской номенклатуре, оставшейся у власти после распада СССР. И можно только посочувствовать мусульманам, живущих в этих странах, что их окружает столько нечестивцев и откровенных безбожников.
Однако если говорить об Азербайджане, чья интеллигенция на данный момент куда более деисламизирована, чем начинающее реисламизироваться турецкое общество, то позиция, занятая этой интеллигенцией, представляет собой вызов не столько исламскому выбору Турции (на него она никак неспособна повлиять), сколько национальным интересам самого Азербайджана. Понять это хватило мудрости официальному Баку, который, хоть и не отличается особыми симпатиями к исламскому проекту и сам скорее привержен кемалистским принципам, все же решил пресечь эту вакханалию нападок на своего главного стратегического союзника - Турцию.
В частности, официальный Совет Прессы Азербайджана решительно осудил деятельность телеканала ANS, руководитель которого был вынужден извиняться перед народом Турции за свою провокацию. Вещание телеканала приостановлено на месяц, а его позиция объявлена "противоречащей общенациональным интересам".
Также Совет Прессы выступил со специальным заявлением, в котором призвал "журналистов страны проявить чуткость относительно последних событий, произошедших в братской Турции, учитывая волю турецкого народа, а также не допускать распространения умонастроений, потворствующих террористическим течениям, угрожающим государственным интересам Турции и совершившим попытку свержения правительства, не выступать в защиту лиц, совершивших террористические деяния, и их покровителей". В заявлении специально отмечено, что "Президент Азербайджана Ильхам Алиев, решительно осудив попытку переворота, также отметил, что азербайджанский народ всегда рядом с турецким народом и государством".
Позиция режима Гейдара Алиева, безотносительно того, на какие ценности он сам опирается во внутренней политике, занятая по отношению к происходящему в Турции, оказалась дальновиднее позиции значительной части азербайджанского общества. Ведь Азербайджану, как воздух нужна поддержка Турции, в частности по Карабахскому вопросу, а значит, ему придется принимать ее такой, какая она есть, а именно происламской.
Остается только надеяться на то, что со временем уже сами общества постсоветских тюркских стран проникнутся новыми трендами развития Турции, чтобы их не пришлось одергивать властям, действующим исходя из своих прагматических интересов.
