В тюрьму за мусульманское имя

Среднестатистическому россиянину мало что скажет имя Шамиль Абдуллаев. Кто-то, возможно, вспомнит заслуженного тренера России по дзюдо, у кого-то может всплыть в памяти майор милиции в отставке, убитый бандитами в Махачкале два года назад. Но еще о человеке с таким именем точно знают в Институте нефти и газа имени Губкина — знаменитой «керосинке»: для многих из спокойного и отзывчивого студента из Дагестана он в одночасье превратился в уголовника, после учебы промышлявшего разбойными нападениями. К несчастью, практически никто не пытался разобраться в истории парня. А при детальном рассмотрении ситуации, пожалуй, у каждого возникнет много вопросов относительно виновности парня. И неизбежно появятся другие.

В середине января 2011 года Шамиль Абдуллаев был приговорен Черемушкинским судом Москвы к 6 годам тюрьмы — за разбой. Суд, как это принято говорить, «установил»: Абдуллаев поздно вечером, угрожая пистолетом, совершал разбойные нападения на припозднившихся прохожих, отбирая у них деньги и ценные вещи. Финальными доказательствами на суде явились мобильный телефон, плеер и... полбутылки кока-колы. Всеми этими предметами Абдуллаев якобы завладел преступным путем. Казалось бы: зачем грабителю газировка?! Снять волнение, залить пересохшую после «дела» глотку? Однако даже эта маленькая деталь, кажущаяся абсурдной, не идет ни в какое сравнение с остальными, оставленными судом без внимания.

Плохая компания

До того, как Абдуллаева арестовали и, впоследствии, приговорили к тюремному заключению, он вел вполне обычный для иногороднего студента образ жизни. Посещал занятия, жил в общежитии, общался с друзьями. Всегда вовремя приходил домой, алкоголем не баловался. Ни в каких конфликтных ситуациях, по рассказам знакомых, замечен не был.

Однако случилось так, что через своего лучшего друга и сокурсника — Халида Гитинова — Шамиль познакомился со странной, если не сказать сомнительной, компанией: двумя сестрами с уголовным прошлым и оперативниками ОВД «Коньково». Гитинов был по уши влюблен в младшую из Ордуханян — Анжелу. Ее старшая сестра — Анаит — близко общалась с одним из «коньковских» оперативников, Андреем Кузнецовым. И общение это было не случайным, а, так скажем, «профессиональным»: Анаит состояла на учете в ОВД, поскольку уже в 20 лет имела судимость за хулиганство, а также проходила обвиняемой по уголовному делу о краже. Помимо плотного неформального общения, девушка также служила для Кузнецова источником информации в околокриминальных кругах: личность «на районе» она была известная.

Гитинов, влюбившись в Анжелу, совершенно забросил учебу: стал пропускать занятия, у него появились академические задолженности. На занятия он стал приходить порой избитый, в синяках и ссадинах. Абдуллаев сильно переживал за своего друга, который уже стремительно катился по наклонной, пытался вытащить его из вертепа, в котором обитали Ордуханян и их приятели. Однажды, видимо, в порыве чувств, он сказал Гитинову: хватит, прекрати общаться с этими женщинами, они пьют, курят, употребляют наркотики, они просто шлюхи. Каким-то образом эти слова Шамиля дошли до старшей сестры, Анаит. И она пообещала отомстить, публично заявив, что «посадит» Абдуллаева. И, похоже, сдержала свое слово.

Серийный грабитель

Халида Гитинова отчислили из университета весной 2010 года, и 2 мая он уехал домой, в Дагестан. А уже 4 мая прямо на занятиях был задержан Абдуллаев: его в наручниках из университета вывел оперативник того же ОВД «Коньково» Ярослав Хованов — друг Кузнецова, который объяснил преподавателям «керосинки», что Шамиль является «важным свидетелем», и его необходимо допросить. Родственников (а в университете, в котором учился Шамиль, преподает его родная тетя — Диана Клименкова) до вечера уверяли, что «ничего страшного, побеседуют и отпустят». Тем временем уже вечером 4 мая суд санкционировал арест Абдуллаева.

И «следственные действия» начались. Без адвоката, без понятых, без разъяснения задержанному его прав (в частности, гарантированных 51-й статьей Конституции, которая закрепляет право не свидетельствовать против себя). Оказалось, что в оперативной разработке ОВД «Коньково» было 7 разбойных нападений, и три эпизода, по «версии следствия», произошли с участием Шамиля Абдуллаева. Якобы он совершил разбойные нападения, угрожая пистолетом, в феврале, марте и апреле 2010 года. До осени Абдуллаев находился в СИЗО, а 9 сентября состоялось первое заседание в Черемушкинском суде Москвы. На то, чтобы признать Абдуллаева виновным в трех грабежах, суду потребовалось 4 месяца. Довольно оперативно, учитывая российский судебный процесс.

Фемида слепа, но и весы «сломались»

Суд признал Абдуллаева виновным по всем трем эпизодам, зачастую игнорируя, по словам защиты, представляемые ею аргументы. А нарушения начались еще в самом начале: Шамиля с самого начала допрашивали без адвоката (об этом на суде свидетельствовали даже потерпевшие). Перед опознанием потерпевшим показывали фотографию Абдуллаева, где он позирует с пистолетом в руке, а статистов подбирали исключительно славянской внешности, так что ошибиться в выборе было просто не возможно. Причем потерпевшие впоследствии, на суде, говорили, что не уверены, что именно Абдуллаев на них нападал.

К слову о пистолете. Фотографии Шамиля с оружием в руках действительно были. Но точно с таким же пистолетом позировала и Ордуханян — даже в тех же интерьерах. Как признался на суде Кузнецов, такой пистолет — пневматический, стреляющий шариками — он дарил Анаит Ордуханян. Каким образом пистолет оказался в шкафу Шамиля в общежитии — неизвестно.

Более того, показания многочисленных свидетелей, которые по идее обеспечивали Абдуллаеву железное алиби на момент совершения вмененных ему преступлений, суд просто проигнорировал. А третий эпизод ограбления — апрельский — и вовсе «появился» не сразу, а только через два месяца после ареста Шамиля.

Что показательно, Хованов, выступавший на суде свидетелем, в суд приходил не сам, а доставлялся под конвоем и в наручниках. Дело в том, что он и еще один оперативник ОВД «Коньково» - Ролан Копанов (который также осуществлял оперативное сопровождение расследования разбойных нападений) — через три дня после ареста Абдуллаева были задержаны сотрудниками службы собственной безопасности МВД. Оказалось, они подбрасывали наркотики различным людям, вымогая с них впоследствии деньги. Более того, один из оперативников прямо заявил родственникам Шамиля: «Правильные имена нужно давать детям».

А на суде доходило до того, что судья счел несущественным вызов на процесс некоторых свидетелей. Один из потерпевших на момент разбирательства был призван на службу в армию, и судья Черемушкинского суда не посчитал нужным вызвать его для проведения судебного следствия. Это впоследствии было учтено Мосгорсудом.

Через суд в Европу

После приговора родственники и адвокаты Абдуллаева обратились с кассационной жалобой в Мосгорсуд. Судебная коллегия немного смягчила приговор: с 6 лет до 4-х с половиной: суд счел, что во всех трех эпизодах не был доказан факт угрозы пистолетом в момент преступления, и переквалифицировал статью с «разбоя» на «грабеж». Также по двум эпизодам Мосгорсуд не нашел доказательств, что Шамиль действовал в составе группы. А один эпизод ввиду вопиющих процессуальных нарушений направил на новое рассмотрение в тот же Черемушкинский суд.

Впрочем, это нельзя назвать победой: родственники и адвокаты считают дело сфабрикованным от начала и до конца. «После Мосгорсуда мы пойдем в Верховный суд, а затем, если потребуется, — и в Европейский суд по правам человека, - рассказывает Диана Клименкова. - Мы будем требовать отмены приговора и оправдания Шамиля».

Впрочем, правосудие может свершиться устраивающим родственников Абдуллаева образом еще и в России. Ведь пока дело дойдет до Верховного суда, возможно, не так ярко в общественном сознании будут стоять картины событий на Манежной площади в декабре 2010 года. Хочется верить, что Черемушкинский суд не учитывал общественные настроения по поводу кавказцев спустя месяц после Манежки. Но как-то пока не получается.