 |
|
«Я была пиратски захвачена иностранными гражданами в международных водах при выполнении редакционного задания. Я была насильственно доставлена в Израиль, где я аккредитована как журналист RT. Короче говоря, Израиль выглядит смешно в этой истории. А больше всего они боятся выглядеть смешными», - рассказала в интервью КАВПОЛИТу вернувшаяся из израильской тюрьмы журналистка Надежда Кеворкова.
– Какие ощущения у вас после «Флотилии свободы» и пленения в израильской тюрьме? Вы чувствуете, что в перешли на новый уровень профессии? Есть ли понимание, что для тысячи людей вы теперь герой?
– Герои этой истории – люди Палестины, палестинцы Газы, палестинцы Иерусалима, палестинцы Западного Берега, которые живут в блокаде и оккупации. Для них крошечная лодка «Марианна» с 18 людьми на борту – громадный символ солидарности с ними.
Герои – доктор Бассель, палестинец и депутат Кнессета, экс-президент Туниса Марзуки, правозащитник и храбрец, галисийка Ана, депутат Европарламента, музыкант Дрор Файлер, которому грозит в Израиле смертельная опасность, капитан «Марианны» Йоел, вся команда «Марианны».
Журналисты просто делают свою работу – на берегу и на борту. Счастлива, что познакомилась с журналистами «Аль-Джазиры» Амером и Мохаммедом, журналистами из Новой Зеландии Ру и Джеком, Кайсой Экман, самой известной колумнисткой Швеции, израильским журналистом Второго телеканала Израиля Охадом – именно он сделал, сумел сохранить и в экстренном порядке опубликовал видео с силовым захватом лодки «Марианна».
Газа ждала нас и надеялась. Мы об этом знали. Это дает силы, когда они на исходе.
– В чем суть этой флотилии? Израильская сторона, пока вы были в тюрьме, на всех ресурсах писала, что на корабле, который они захватили, не было никакой гуманитарной помощи.
– Флотилия – символ прорыва блокады сектора Газы. Газа с 2006 года заблокирована с воздуха, суши и моря. Палестинцы не могут выехать оттуда и не могут въехать. Аэропорт, построенный Евросоюзом, разбомблен Израилем. Порт разбомблен. Моряки не могут отплывать от берега дальше трех морских миль – в этих водах рыбы нет.
Все переходы на границе закрыты – что в Израиль, что в Египет. Под давлением ООН и США Израиль вынужден по минимуму пропускать туда гуманитарные грузы ООН в виде муки, бобов, сухого молока и растительных жиров – просто для того, чтобы поддерживать минимум жизни в концлагере, который они устроили для палестинцев.
С 2010 года, когда флотилия действительно везла громадные объемы дорогостоящих лекарств и множество прочих предметов, в которых есть острая нужда в Газе, принято решение более не пытаться морским путем все это доставить в Газу. Ведь Израиль захватил все эти грузы, испортил их и продолжает лгать, что доставит в сектор Газа все, что собирают по всему миру активисты.
Все силы активистов уходят на то, чтобы собирать деньги на покупку кораблей и их оснащение.
Каждая лодка – это символ намерения прорвать блокаду. Каждый захват Израилем такой лодки – подтверждение того, что блокада существует, в самой ее варварской форме.
– Вы бывали в разных «горячих точках». Что было особенного в этот раз, когда израильские войска захватывали «Марианну»? Как проходила операция?
– Это мало похоже на обычную журналистскую работу – просто потому, что палуба под тобой качается 24 часа в сутки, а чтобы поймать связь, надо уметь балансировать на крошечном пятачке, уцепившись за мачту.
Я пробыла на лодке «Марианна» 10 дней. За это время было два шторма. Без определенных навыков это непросто, но мы все отлично с этим справились. Капитан и команда провели на лодке более двух месяцев – они шли из Швеции, останавливались в различных портах, где их встречали сотни людей. На борту была такая разнообразная группа людей – президент, профессора, журналисты...
Израильские военные не были готовы ни к чему – у них морская болезнь при небольшой качке, их тошнило, им было страшно, что лодка такая маленькая, а над ними потешаются. Все, что они умеют, – это применять электрошокеры и угрожать оружием, наручниками, обысками и тюрьмой безоружным людям.
Они перевернули вверх дном все, что было на лодке, и долго фотографировали тот беспорядок, который сами там устроили. Они усердно стирали слова «Газа» и «Лодка для Газы», срывали палестинские флаги – они запрещены в Израиле.
Премьер Нетаньяху обратился с письмом к нам, что никакой блокады не существует. Подчиненная ему армия напала на лодку в 175 км от израильского берега, то есть в международных водах, похитила ее, похитила депутатов и иностранных журналистов и заявила, что блокада абсолютно легальна. Всем похищенным армия предъявила обвинение, что они проникли в Израиль нелегально.
Никто не подписал этого обвинения. Армия сказала «окей», и больше ни на чем не настаивала.
Израиль выглядит смешно – весь их флот охотился за крошечной рыбацкой лодкой, а потом пытался под покровом ночи и без СМИ хоть что-то с этим всем придумать.
– Как с вами обходились израильтяне? Чувствовалось ли, что они боятся навредить вам из-за того, что в большинстве на корабле были журналисты?
– Многие израильтяне, в том числе из армейских, чувствовали, что сели в лужу с захватом этой лодки. Многим было стыдно. Многим – неловко. Многим просто страшно, потому что они не понимали, зачем их втравили во все это.
У них явно нет навыка, как разговаривать с людьми, которые на голову интеллектуально выше и их совершенно не боятся. Некоторые солдаты, наорав на своих товарищей за грубость и хамство, просто сказали мне, что все это шоу – способ заработать.
52 минуты толпа вооруженных до зубов израильтян со своими электрошокерами набрасывалась на шестерых безоружных членов команды – и не знали, что с ними делать, потому что по правилам судоходства Израиль просто пират, а капитан и команда не имеют права отдать свой корабль пиратам.
Израильтяне запытали электрошокерами команду, избили капитана. Но даже обращаться с такой лодкой они не умели.
У них сломался двигатель, и без помощи команды они не могли его запустить. Они принудили механика чинить двигатель, пригрозив, что будут избивать капитана, если тот не согласится.
– Тюрьма – как это было? Чем отличается от КПЗ в Нальчике?
– Это обычная израильская тюрьма, с камерами, грохотом железных дверей, видеокамерами, постоянной прослушкой. 24 часа с некоторыми перерывами они включают запись истошных криков. У нас не было телевизора, холодильника, никаких газет, никаких книг. У нас не было часов. Деньги они отобрали. У Дрора Файлера деньги просто украли при бесконечных обысках во время задержания.
Остальные заключенные вроде бы все это имеют и могут звонить.
Я каждый день требовала Библию – у них не нашлось. Нас не мог никто навещать. Мы не имели право на звонок. Мы добились прихода консула и адвокатов. Тюремное начальство препятствовало и тем, и другим. Нам ничего нельзя было передать – даже воды. Нам никто не мог позвонить. Статус наш был не ясен самим нашим тюремщикам.
При этом четверо мужиков с криками врывались в 6 утра и в 10 в камеру к нам с моей шведской коллегой – и требовали «встать». Мы не вставали. Ночью они врывались и зачем-то светили фонариками в лицо. Иногда они закрывали двери камеры с грохотом, иногда старались не особенно шуметь. Иногда они без умолку громко говорили между собой. Один раз примчались с криками: «Вы что, плачете?», когда мы заливисто хохотали.
Мы сидели в особом отсеке, отдельно от остальных заключенных. Один раз, когда у меня была встреча с адвокатом, я случайно пересеклась с заключенными палестинцами, которые о нас знали. Вообще вся тюрьма о нас знала. Иногда на нас приходили поглазеть тюремные начальники.
Многие тюремщики нам явно сочувствовали. Но главный их страх – потерять место.
Кормили нас сносно – что-то можно было есть, что-то нет. В последний день я сидела в другой тюрьме – там не меняли простыни, еда была месячной давности, пить было не допроситься.
Как сказала моя коллега, шведская журналистка, мы пробыли в тюрьме всего неделю, но мы больше никогда не перестанем думать о тех, кто сидит в тюрьмах годами и десятилетиями.
Я много раз делала интервью с палестинскими узниками в израильских тюрьмах – вот это зверство настоящее, истязание живых людей. Они содержатся годами в клетушках, где нельзя разогнуться, где очень холодно или очень жарко, в сырых карцерах. Они подвергаются постоянным пыткам – физическим и психическим. Многие в тюрьмах сидят по 20 и 30 лет без суда, без свиданий.
– Какие планы теперь, после возвращения? Будете ли вы подавать в суд на Израиль из-за ареста в нейтральных водах, насильственную перевозку в Израиль, а потом еще и депортацию из страны, где вы были официально аккредитованы российской государственной компанией Russia Today?
– Это дело адвокатов редакции. Мне просто некогда этим заниматься.
Представители армии обещали через адвокатов и консулов вернуть собственность редакции – мобильный и спутниковый телефоны. Я была пиратски захвачена иностранными гражданами в международных водах при выполнении редакционного задания.
Я была насильственно доставлена в Израиль, где я аккредитована как журналист RT.
Короче говоря, Израиль выглядит смешно в этой истории. А больше всего они боятся выглядеть смешными.
