Муфтий Аширов не раз призывал увеличить количество мечетей в Москве с четырех до 40
По данным антитеррористического центра СНГ, в рядах группировки "Исламское государство" сражается до 5 тысяч россиян. Одни эксперты говорят о растущей опасности радикализации российской уммы. Другие отмечают, что под флагом противодействия ИГ в России может усилиться давление на мусульман, а давно возникшие проблемы в отношениях государства и уммы могут обостриться.
Почему идеи ИГ набирают популярность в России? Можно ли что-то противопоставить радикальным проповедникам? На эти и другие вопросы Русская служба Би-би-си попросила ответить председателя Духовного управления мусульман Азиатской части России, муфтия Нафигуллу Аширова.
С Нафигуллой Ашировым беседовала корреспондент Би-би-си Ольга Ившина.
Би-би-си:Что российские имамы могут противопоставить пропаганде группировки "Исламское государство"?
Нафигулла Аширов: Мы говорим об опасности группировки "Исламское государство" в каждой мечети. Но имам говорит свою проповедь, стоя на ковре, в теплой мечети, а часть его прихожан слушают эти слова на улице то в грязи, то под дождем, а то и на снегу. В Москве, например, остро не хватает мечетей. На два миллиона мусульман – всего четыре работающих мечети. Это же вопиюще! Что останется в их сердцах мусульман после очередной молитвы на асфальте? У многих возникает озлобленность, непонимание.
Мы хотели бы противопоставить проповеди радикалов хорошие помещения в красивых мечетях, где мусульмане могли бы нормально молиться, собираться и обсуждать вопросы веры и жизни. Женщины могли бы приходить в исламские клубы, где они обменивались бы советами и опытом, общались. Нам остро не хватает общественно-культурных центров для мусульман, куда наши верующие могли бы приходить целыми семьями и чувствовать себя как дома. Но со всем этим у нас серьезные проблемы! В таких условиях благие слова могут не дойти до сердца верующего.
Би-би-си: Представители спецслужб говорят о двух тысячах россиян, воюющих на стороне ИГ. Считаете ли Вы, что это большая цифра? Насколько опасны эти люди, если они решат вернуться?
Н.А.: Я бы сказал, что массового вступления российских мусульман в ряды группировки "Исламское государство" нет. Вообще почва для радикализма – это осознание неравенства, несправедливости. У человека появляется желание эту несправедливость изменить, часто со свойственным молодым максимализмом. Отсюда и начинается радикализм. В тоже время у нас не хватает площадок для воспитания молодежи в духе истинного ислама. Но ведь мусульмане не перестанут встречаться и молиться. Просто они собираются в других местах – на стройках, на квартирах. В открытых мечетях проповедуют имамы, получившие хорошее религиозное образование, являющиеся патриотами своей страны. Кто ведет проповедь на квартирах и в других молельных помещениях? Мы не знаем.
Би-би-си: Но вот в Татарстане и Дагестане, например, нет проблем с мечетями. А воевать за ИГ уезжают и ребята из этих регионов.
Н.А.: А это уже другое. Небольшой процент радикалов есть в любой группе, в том числе и в среде верующих. Одни уходят в скинхеды, члены одной из христианских сект несколько лет назад ушли в подземелье, кто-то становится хиппи. Но массовой радикализации мусульман в России нет. Это единичные случаи. Зато есть массовое недовольство в мусульманском сообществе. Недовольство отношением властей, постоянной подозрительностью и дискриминацией в свой адрес. Вера учит терпению, но испытывать это терпение постоянно тоже не стоит, я думаю.
Априори подозрительные
Би-би-си: Большой резонанс вызвала в России история студентки МГУ Марии Карауловой, прибывшей из Москвы на турецко-сирийскую границу с возможным намерением примкнуть к исламистам. Что вы думаете об этой истории?
Н.А.: Это вообще непонятная ситуация. Заметьте, она не была в итоге арестована турецкими властями. Ей не предъявили обвинений. И это очень важно. Если бы она действительно была задержана при незаконном пересечении границы, турецкие власти наверняка бы не отпустили ее просто так, ее бы судили. Я не верю, что все было так, как это представлено в большинстве российских СМИ.
Би-би-си: Может ли эта история, на ваш взгляд, стать поводом для очередной череды проверок российских мечетей представителями силовых структур?
Н.А.: Да у нас и без этого тысячу поводов находят. Если есть желание, причина всегда найдется. Проблема в мышлении, которое преобладает в обществе. Осознаем ли мы Россию как общий дом для всех народов и всех конфессий? Или в ней живут люди доверенные и люди априори подозрительные? Когда в мечеть или в дом мусульманина врываются вооруженные люди в масках и с оружием, кладут всех на пол и начинают все обыскивать, эмоции не из приятных. Силовики проверяют всех жестко, в итоге находят одного-двух человек, у которых нет регистрации, и делают их виноватыми. А в итоге еще 200-300 человек озлобляются. Это все не улучшает взаимоотношения.
Би-би-си: Разделяете ли Вы мнение ряда экспертов о том, что люди, переходящие в ислам из других конфессий, например из христианства, находятся в зоне особого риска?
Н.А.: О, об этом очень любят рассуждать, некоторые даже говорят, что русских, принимающих ислам, нужно брать на контроль. Почему? Большое количество татар приняло православие. Почему-то они не попадают под особый надзор и не вызывают ни у кого никаких опасений.
Би-би-си: Но объективно, люди, меняющие веру, могут попасть в зону риска в силу своей недостаточной осведомленности о новой религии, в силу какого-то рвения, свойственного неофитам?
Н.А.: Все как раз наоборот. Насколько я знаю, большинство православных, принимающих ислам, – люди очень образованные и подготовленные. Для них это чаще всего продуманное, осмысленное решение. Зачастую они даже знают об исламе больше, чем те, кто воспринял ислам от родителей.
Я много говорил с русскими православными людьми, принявшими ислам. Все они – настоящие патриоты своей страны. Многие становятся активистами, проповедниками. Они хотят возродить Россию и изменить ее к лучшему. В целом, процент русских, принявших ислам, невелик. Именно поэтому каждый случай, когда русские мусульмане примыкают к радикалам, получает большую огласку. В итоге складывается искаженное впечатление.
