 |
|
Накануне Дня Накба, известного как палестинская катастрофа 1948 года, известный журналист, публицист Надежда Кеворкова дала обширное интервью “Русской службе новостей”. В нем автор книги «Палестина. Сопротивление» рассказала о злоключениях участников акции “Флотилия свободы”, позоре российской журналистики, солидарности палестинских мусульман и христиан, а также о приближающейся большой войне на Святой земле.
Т. ДВИДАР: Добрый вечер! Как обычно по четвергам с вами я, Таймур Двидар. За неделю в мире мало что поменялось, продолжаем наблюдать идеологические баталии между странами, обществом, внутри стран, гражданские войны, природные катаклизмы. Мы, люди XXI века, в своей цивилизации, очевидно, не достигли единения и понимания ценностей мира, свободы и справедливости. Нами продолжает править гордыня, а не смиренность. Скажу вам, что послезавтра, 2 мая, в моём любимом городе Одессе, по инициативе городской администрации или горсовета, пройдёт траурное мероприятие, посвящённое трагическим событиям прошлого года. Для меня, да и для всех вас, это, безусловно, жуткая трагедия. Крайне сложно представить себе Россию, Украину с таким кошмаром. А сегодня у нас на допрос приглашена осведомлённая дама, настоящий журналист, автор книги «Палестина. Сопротивление». Позвольте, зачитаю прежде, чем начнём допрос. «Я не писала эту книгу для того, чтобы мы собрались, поговорили и достигли какого-то успеха. Как мы знаем, всё в руках Всевышнего, поэтому мы можем только свидетельствовать. Мне кажется, я написала, как мне кажется, свидетельство». Добрый вечер.
Н. КЕВОРКОВА: Добрый.
Т. ДВИДАР: Поскольку Вы действительно, журналистка, осведомлённая, это не первый Ваш допрос в жизни?
Н. КЕВОРКОВА: Нет, это не первое интервью.
Т. ДВИДАР: Как Вас зовут?
Н. КЕВОРКОВА: Надежда Кеворкова. Я журналист, работала в разных газетах, на разных ресурсах. Я работаю, в основном, на Ближнем Востоке и там, где что-то происходит: от уличных беспорядков до боёв. Мне интересно на Ближнем Востоке.
Т. ДВИДАР: А в каких странах Вы побывали?
Н. КЕВОРКОВА: Это очень напоминает недавний допрос девятичасовой на израильской границе. Я побывала, от Марокко пойдём: Египет, Ливан, Сирия, Ирак, Иран, Пакистан, Афганистан. Всё.
Т. ДВИДАР: Эту программу отличает то, что здесь не просто говорящие головы или эксперты, которые что-то додумывают или знают, здесь можно услышать таких выдающихся людей, как Вы. Это не комплимент.
Н. КЕВОРКОВА: Я не выдающийся человек, я просто журналист.
Т. ДВИДАР: Вы участвовали во «Флотилии Свободы»?
Н. КЕВОРКОВА: Да. Так получилось, что я участвовала в трёх мероприятиях. Первый раз я была приглашена в 2008 году, когда это был совершенно одинокий маленький кораблик, я тогда работала в газете, и меня не отпустили в эту командировку, я была вынуждена взять отпуск, чтобы поехать туда. Отпуск уже заканчивался, а эту маленькую лодчонку всё не отпускали. Уже шла два года блокада, тяжелейшие годы блокады Сектора Газа, и первый кораблик прорвался туда вместе с Лорой Бут – это свояченица Тони Блэра. Это было чисто символически, они привезли туда совсем не много слуховых аппаратов, лекарств для диабетиков. Это был символ прорыва блокады, но эти три десятка человек, включая журналистов «Аль-Джазира», не могли выехать из Сектора Газа никуда. Они хотели там остаться, остались, чтобы посмотреть, что происходит внутри, и дальше Египет и Израиль им перекрыли выход. Они пробыли там почти два месяца.
Т. ДВИДАР: То есть они ассимилировались в Газе?
Н. КЕВОРКОВА: Нет, они познакомились с жизнью блокадного Сектора от и до. И вторая «Флотилия Свободы» на Кипре в 2008 году собиралась, чтобы прорваться и спасти этих первопроходцев. Я принимала участие во «Флотилии» 2010 года. Было очень интересное распределение, было много дипломатов, випов из Европы, со всего мира, участников из России не было, я была единственной журналисткой из России. Это было позорище.
Т. ДВИДАР: Для страны?
Н. КЕВОРКОВА: Сообщество журналистское, которое не принимает участие в палестинских делах, выпадает из истории. Такое у меня сложилось впечатление. Там были все ведущие журналисты мира, и никого не было из России.
Т. ДВИДАР: А Вы в то время представляли газету «Газета»?
Н. КЕВОРКОВА: Я уже не помню, честно говоря. Я работала тогда фрилансером.
Т. ДВИДАР: А те события, когда был штурм?
Н. КЕВОРКОВА: Я была с группой очень интересных людей. В частности, у нас была моя любимица из пропалестинских активистов, ей сейчас, по-моему, глубоко за 80, её зовут Хеди Эпштайн.
Т. ДВИДАР: Она из Палестины?
Н. КЕВОРКОВА: Нет, это еврейка из США. Её родители погибли в Дахау и Освенциме, она была свидетелем обвинения на Нюрнбергском процессе, в 1982 году прочитала в газете о том, что произошло в лагерях палестинских беженцев в Ливане, Сабре и Шатиле.
Т. ДВИДАР: А можно мы расскажем слушателям, что там произошло?
Н. КЕВОРКОВА: Туда вошли израильские войска под руководством Ариэля Шарона.
Т. ДВИДАР: Это в Ливане?
Н. КЕВОРКОВА: Да, лагеря расположены в Ливане. И там была устроена чудовищная бойня, когда погибло бесчисленное количество невооружённых палестинских детей и женщин. Хеди Эпштайн, счастливая, благополучная американская женщина прочитала об этом, и с тех пор она вовлечена в палестинскую проблему. Эта женщина не может попасть ни в Палестину, ни в Газу, ни в Иерусалим много лет, она участвовала во «Флотилии Свободы». Он просто хотела попасть на святую землю, у неё такой возможности не было.
Т. ДВИДАР: Это израильские власти не разрешают?
Н. КЕВОРКОВА: Да.
Т. ДВИДАР: То есть, не все свои.
Н. КЕВОРКОВА: С этой группой активистов, включая самых разных дипломатов, мы, как табор цыган, метались по Кипру, потому что всякий раз, когда была готова лодка, которая способна была доставить нас до основного судна «Мармара», то местная полиция, как на греческой части, так и на турецкой части этому мешала.
Т. ДВИДАР: «Мармара» – то судно, которое было захвачено спецназом Израиля в нейтральных водах.
Н. КЕВОРКОВА: Там было убито девять человек. В результате в течение суток мы бродили по острову из одной гавани в другую, над нами кружили самолёты, это было целое кинематографическое мероприятие.
Т. ДВИДАР: Впечатлений много?
Н. КЕВОРКОВА: Это было смешно, потому что всё было шито белыми нитками. Понятно, что власти Греции, Турции, Кипра и всех вовлечённых в этот проект, не хотели, чтобы с такими важными людьми, как дипломаты, как депутаты разного уровня парламентов, как люди, выжившие в Холокосте, что-то приключилось. Видимо, у властей было понимание того, что Израиль предпримет какую-то силовую акцию. В результате мы на это судно не попали. Абсолютно все, включая Хеди Эпштайн, были раздосадованы, когда утром мы увидели кадры того, что там произошло. У всех людей было понимание того, что мы должны были быть там. Через год я тоже принимала участие во «Флотилии Свободы», которой не позволили выйти тогда ни из одного порта, там были испорчены моторы у судов, были повреждены лодки, это была безобразная акция.
Т. ДВИДАР: Когда собрались эти суда, вы колонной вышли из Кипра в сторону Палестины? Или вы не видели друг друга?
Н. КЕВОРКОВА: Там никто не видел друг друга. Была очень интересная логистика. Там было две баржи, на которых кроме команды не было никаких людей – это были баржи с реальными грузами для Газа.
Т. ДВИДАР: А сколько всего кораблей было?
Н. КЕВОРКОВА: В первой «Флотилии»?
Т. ДВИДАР: Где «Мармара»?
Н. КЕВОРКОВА: Около 10, если я не ошибаюсь. Если Вы позволите, я прервусь. Очень интересно, много и зажигательно можно рассказывать о том, как и где ты участвовал, как это не получилось и почему. Я участвовала в разных мероприятиях, маршах, демонстрациях. Люди спрашивают: зачем ты это делаешь? Почему эти люди, активисты ездят по миру, участвуют в этом? Толку реального практического от этого немного. Большинство людей делают это не столько для палестинцев, потому что реально привести в Палестину лекарства или провести туда тетрадки для детей или другие вещи, которые мы не замечаем, а в Газе этого нет, очень сложно. Но это сочувствие палестинскому горю – вещь, которая наполняет эти сотни, даже тысячи сердец палестинских активистов значением и смыслом.
Т. ДВИДАР: Это уже больше похоже не на допрос, а на признание. Вы можете сказать, что Вас, Надежда, подвигло обратить внимание на эту беду и принимать участие в помощи? Совсем другие люди, за тридевять земель, другой язык, культура.
Н. КЕВОРКОВА: Я всё-таки занимаюсь журналистикой, я не принимаю участие в помощи, не являюсь действующим лицом. Я только описываю то, что происходит.
Т. ДВИДАР: Но когда Вы оказываетесь в таком событии, Вы становитесь действующим лицом, потому что Вы – участник, часть этого ядра, которое отправилось просто сломить, попробовать пробить брешь в блокаде своим действием. Наличие Вас на судне или наличие просто в списках – это уже часть тарана.
Н. КЕВОРКОВА: Даже Израиль больше не задерживает тех журналистов, которые принимали участие в тех или иных пропалестинских акциях. Я не знаю, какое наше участие, с нами Господь разберётся. Я долго думала о том, какой смысл имеет палестинское дело, и вот что поняла. Палестинское дело – это единственный вопрос политический в мире, который объединяет, который способен объединить самые разные силы: мусульман и христиан, верующих и неверующих, иудеев всех видов и мастей, иудеев-агностиков, людей консервативных ценностей и леваков – все люди, которые так или иначе имеют какой-то интерес к политике, они рано или поздно приходят к пониманию того, что палестинский вопрос находится в центре мировой истории, он не забыт, он не отложен, его не заслонила ни волна арабских революций, ни события в Сирии, ни события в Ираке, он по-прежнему остаётся главной, центральной точкой мировой истории, там вращается история, мотор, который крутит этот мир.
Т. ДВИДАР: Вы начали рассказывать о сути этой проблемы и что вокруг себя она объединяет, назовём арабо-израильский конфликт, как его раньше называли, но ведь Вы не договариваете.
Н. КЕВОРКОВА: Договорите до меня. Я сказала всё, что у меня было на душе.
Т. ДВИДАР: А ради чего этим людям объединяться вокруг этой проблемы?
Н. КЕВОРКОВА: Совсем не у всех людей есть политическое чувство, есть понимание того, что они являются свидетелями больших исторических событий. Мне кажется, всё то, что с нами происходит, со всеми людьми, которые живут на земле последние пять лет, говорит о том, что очень сильно ускоряются события, они приобретают образ вала истории, и эта история наваливается на всех нас, на наши плечи. Для того, чтобы понять, что с нами происходит, есть два пути: человек моет закрыться от всего, что не его частная мелкая жизнь или он может попытаться понять, что же такое колеблет нашу землю, чего нам ждать. Мне кажется, что на святой земле это очевидно, и я могу сказать, что после долгого перерыва этой зимой я побывала в Иерусалиме и поняла, что это чувство, это ощущение, что мы живём накануне большого слома, свойственно не только палестинцам и людям, которые им сочувствуют или занимаются их палестинскими проблемами, но и населению Израиля, потому что там чувствуется оторопь от того, что происходит, непонимание того, что надвигается и неготовность к тому, к чему придётся быть готовыми.
Т. ДВИДАР: Вы пытаетесь передать, наверное, ощущение местного населения, как палестинцев, так и израильтян о грядущей большой войны или большой катастрофы?
Н. КЕВОРКОВА: Журналист – не предсказатель. Ощущение того, что мы стоим на пороге больших перемен, присутствует, и люди это ощущают. Каждый палестинец на святой земле поставлен в нечеловеческие, безумные условия, которые мы в нашей благополучной жизни даже не можем себе представить. У израильских евреев гораздо более благополучная ситуация, но могу сказать, что надо отдать должное, и они ощущают, что что-то не так, не правильно, что-то нужно менять.
Т. ДВИДАР: Безусловно. Примем звонок. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня Роман зовут. Слушаю Надежду и удивляюсь, я многократно бывал в Израиле, на оккупированных палестинских территориях, но ведь там с детства детям говорят, что евреи плохие, их учат взрывать автобусы. Как женщина может поддерживать государство, держащееся за счёт терроризма? Откуда любовь к нему?
Н. КЕВОРКОВА: Я не думаю, что Роман бывал на палестинских территориях, потому что это очень трудно, запрещено и чревато большой серией допросов на выезде оттуда.
Т. ДВИДАР: Может быть, Роман служил в армии.
Н. КЕВОРКОВА: Кстати, в армии я встречалась с солдатами израильскими, большая часть не имеет отношения к израильскому населению и не является иудеями.
Т. ДВИДАР: Вы про друзов говорите?
Н. КЕВОРКОВА: Нет. Там масса людей из Украины, России, Молдавии, из других стран. Я не знаю, что сказать Роману, потому что у него явная такая установка. К счастью, большая часть выходцев из других стран, не из России, тех людей, которые живут в Израиле, проявляют гораздо больше внимания и интереса, сочувствия к палестинскому населению, чем наши люди.
Т. ДВИДАР: Когда Вы встречались и разговаривали с палестинцами, как они Вас воспринимали, как человека, как русскую?
Н. КЕВОРКОВА: Нормально. Они вообще с любыми людьми нормально общаются.
Т. ДВИДАР: То есть это не такая страшная масса, которая вечно кидается камнями, обругивает белого человека, как в представлении у Романа, который сейчас звонил?
Н. КЕВОРКОВА: Палестинцы не бросаются на белого человека. Я не заметила разницы в цвете нашей кожи. Нет, очень хорошо. Если ты второй раз приходишь в какую-то забегаловку поесть, тебя встречают, как родного, если второй раз садишься в одну и ту же машину – ты уже любимый родственник. Палестинцы очень добросердечные люди.
Т. ДВИДАР: Вы, безусловно, эксперт с большой буквы по Ближнему Востоку. Скажите, пожалуйста, христиане Ближнего Востока – кто они такие, с Вашей точки зрения? Какими Вы нашли единоверцев, какими они Вам показались там? Какие у них взаимоотношения с приверженцами ислама и иудаизма?
Н. КЕВОРКОВА: Я не эксперт, я журналист, я подчёркиваю.
Т. ДВИДАР: А я специально подчёркиваю слово эксперт, потому что часто на ряде каналов слышу экспертов, которые таковыми не являются.
Н. КЕВОРКОВА: Христиане Ближнего Востока и христиане в Палестине – интересный опыт. Могу сказать, что в Секторе Газа христиане, особенно православные – это небольшая община, около 3 тысяч человек из почти 2 миллионов, но это очень активная, очень подвижная, невероятно оптимистичная община. Я много раз встречалась с разными людьми, со старостами храма, со священниками.
Т. ДВИДАР: Какого храма?
Н. КЕВОРКОВА: Храма святого Порфирия, по-моему.
Т. ДВИДАР: Вы там были? Мне, к сожалению, не довелось, это древнейший храм.
Н. КЕВОРКОВА: Посреди старого квартала Газа находится этот храм, рядом находится католическая школа с католическим храмом.
Т. ДВИДАР: Вокруг которой построен Сектор Газа.
Н. КЕВОРКОВА: Там на кладбище есть несколько могил православных шахидов, которые погибли во время израильских бомбардировок. Это люди, которые абсолютно солидарны с мусульманами, даже смешно так говорить. Там никто не различает по вере, никто не спрашивает, кто ты есть. Христиане, например, отказываются от своих квот, которые им специально предоставляет израильская сторона, на посещение Иерусалима, потому что мусульмане не могут посещать Иерусалим. Есть люди, которые 20-30 лет не имели возможности проехать в Иерусалим не то, чтобы из Сектора Газа, но из Рамаллы, Хеврона, Наблуса.
Т. ДВИДАР: То есть действует запрет по ограничению по возрасту, полу?
Н. КЕВОРКОВА: Действует просто запрет на проезд палестинца по Палестине. Я спрашивала человека, который потом умер, он был депутатом, прошёл в парламент, как христианин, будучи депутатом от движения «Хамас».
Т. ДВИДАР: «Хамас» же исламистское движение.
Н. КЕВОРКОВА: Тем не менее, у них было два депутата-христианина, которые прошли по их спискам.
Т. ДВИДАР: Как у братьев мусульман в Египте один.
Н. КЕВОРКОВА: Палестинцы-христиане – это, конечно, люди, которые в принципе могли бы избежать всех сложностей, которые представлены палестинцам-мусульманам, но они сознательно идут на то, чтобы разделять эту участь.
Т. ДВИДАР: У них есть послабления какие-то?
Н. КЕВОРКОВА: Послабления. Потому что, скажем, по всему Ближнему Востоку действует обширная старая американская программа по вывозу христиан из Ближнего Востока. Она действует в Ливане, Иране, Ираке, Палестине. Эти службы – это хорошие люди, которые хотят добра, как они его понимают. Они предлагают христианам из мусульманских стран, арабам или персам переселяться в более благополучные Аргентину, по всей Южной Америке, в Австралию, Новую Зеландию, помогают им, дают стипендии, подъёмные на то, чтобы переехать. Люди не все уезжают. Православные палестинцы в Иерусалиме и католики сражаются за каждый свой дом, за каждый церковный дом в старом городе, потому что их пытаются купить, у них пытаются купить эти помещения израильские поселенцы, чтобы депалестинизировать Иерусалим.
Т. ДВИДАР: Мы сейчас поговорим об известном ключе, который хранит каждый палестинец, каждая семья. Расскажите, пожалуйста.
Н. КЕВОРКОВА: Через две недели будет трагический день для всего палестинского народа, который разбросан по всему миру, который называется Накба – это слово вычеркнуто из всех палестинских учебников в Святой земле, на территории Израиля это слово запрещено, дети не могут это отмечать, дети не могут отвечать урок по событиям этого времени. Накба – это изгнание, трагедия, которая произошло в 1948 году, когда более 750 тысяч палестинцев были вынуждены бежать из своих домов. Я побывала в этот раз впервые в той деревни, с которой начался этот ужас изгнания. Эта деревня называется Дерьесин, она переименована сейчас, и если вы израильтянина спросите, где он находится, он вам не ответит, потому что он не знает. Тем не менее, каждый человек, который едет из аэропорта в Иерусалим, проезжает Дерьесин. Когда я ехала туда, то думала, что увижу разрушенные старые палестинские дома – ничего подобного. Это абсолютно зачищенная территория, там нет ни одного палестинца, оставлено несколько зданий, которые превращены в психиатрическую лечебницу. Это гигантское израильско-еврейское поселение, где все квартиры стоят дешевле, жизнь стоит дешевле, чем в другой части страны. Он был выбран специально израильскими переселенцами парамилитаре, и деревня была мирная, жители заключили договор с соседней еврейской деревней, что они не участвуют в партизанской борьбе. Тем не менее, именно Дерьесин был выбран, и когда мужчины отсутствовали, то отряды израильских вооружённых активистов напали на эту деревню. Там было за один день убито 254 человека. Большая часть их погибла под гранатами, которые бросали в подвалы домой и около 100 человек были расстреляны. Это были старики, женщины и дети.
Т. ДВИДАР: Примем звонок.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вам много заплатили за этот бред, что вы несёте?
Н. КЕВОРКОВА: Нет, мне не заплатили за то, что я говорю. Вам, видимо, платят.
Продолжаю о ключах. Те палестинцы, которые бежали, конечно, рассчитывали на то, что вернутся и большинство из них не взяли с собой ничего, кроме бумаг, документов и ключей от своих ворот. Вот эти ключи, которые уже нельзя подобрать к тем замкам, потому что большинство палестинских домов разрушено, в них живут другие люди, около 450 деревень разрушены до основания, снесены с лица земли. Те мне менее, 4,5 миллиона палестинских беженцев хранят надежду на то, что они вернутся, и в каждой семье есть ключ, который передаётся от отца к сыну, уже четвёртое поколение растёт, которому его передают – это символ Накба, символ возвращения.
Т. ДВИДАР: Надежда умирает последней, как в России говорят. После того, как не стало СССР, лет 30 не было никакого обмена, ни культурного, ни коммерческого с арабскими странами Ближнего Востока, я имею в виду между Россией и тем регионом. Мы сейчас пытаемся сблизиться, найти друг друга, восстановить торговые отношения в том числе, но не знаем ничего друг о друге, как о людях. Как можно 30-летний вакуум компенсировать? Всё, что мы помним друг о друге с теми людьми, какими они были 30 лет и как был СССР 30 лет назад, вплоть до одежды.
Н. КЕВОРКОВА: Давайте не преувеличивать. Мы живём в эпоху, когда даже у самого неблагополучного человека есть друг с телефоном, ещё какой-то товарищ с компьютером, есть телевизоры, и если ты хочешь, то «Аль-Джазира» тебе расскажет о России, а здесь тоже есть люди, которые могут рассказать тебе, если у тебя есть такой запрос.
Т. ДВИДАР: Я по-другому скажу: вспомните Египет 70-х, Египет 80-90-х годов, многие ещё знали слова русские, люди в возрасте 60-70 лет даже предложения складывали на русском языке, и это не те, кто трудились советскими специалистами – просто был интерес. Было много обмена культурного, научного, люди учиться сюда приезжали, возвращались обратно и доносили ту самую советскую культуру. Давно этого нет, совсем нет. И я сталкиваюсь с такими моментами недопонимания, и очень забавными вопросами, будучи в Египте, предположим. Поэтому и вопрос к доктору, что называется.
Н. КЕВОРКОВА: Я бы не стала так горевать. Советская дружба закончилась, потому что во многом это был ложный манок. С одной стороны, у Советского Союза была чёткая идеология, чёткий план действий, как нужно себя позиционировать на Ближнем Востоке, как нужно накачивать силовой ресурс, снабжать оружием те или иные группы, группировки и так далее. Но как мы видим, это ни к чему не привело.
Т. ДВИДАР: Есть вопрос из социальных сетей, не могу его не задать: «Приглашение европейцев на парад дня Победы. Они тоже победители? Дикость принимать глав проигравших стран принимать Парад». Народ интересуется, как Вы относитесь к этому?
Н. КЕВОРКОВА: Я очень далека от этой проблематики. Я знаю, что вроде бы собирался приехать Махмуд Аббас, не знаю, насколько желание его сохранится до 9 мая. Мне кажется, что это вообще не имеет никакого значения, что там будет. Простите.
Т. ДВИДАР: Последнее время, лет семь, наблюдаю очень большой наплыв российских студентов в Каирский университет Аль-Азхар. С одной стороны, это приятно, мне должно быть почётно, с другой – я после революции в Египте, последствии чего не стало у власти Мубарака, она произошла в 52 году прошлого века. В самолёте летел, видел в консульстве российском, на улице крайне агрессивных людей, приехавших отсюда, мне сложно разобрать языки, горский или кавказский, но они тоже не знают язык друг друга и разговаривали на русском. Я слышал такие фразы: «Мы зальём кровью Египет», «Мы установим правление наше». Идейное какое-то. Меня это сильно насторожило. Что Вы скажете? Вы ещё и эксперт по Кавказу.
Н. КЕВОРКОВА: Я была тоже возле этого консульства, провела много часов, видела эту кавказскую-татарскую-башкирскую молодёжь, они ничего такого при мне не говорили.
Т. ДВИДАР: Татарская, башкирская молодёжь занимается там как раз наукой. Есть чеченцы, дагестанцы.
Н. КЕВОРКОВА: Я знаю массу людей, которые учились и учатся в Ль-Азхаре.
Т. ДВИДАР: Самый молодой студент был лет под 40, я насчитал человек 70, может, студентов.
Н. КЕВОРКОВА: По Вашему рассказу сейчас, сделав большие глаза, говорить: «Ужас, ужас, исламисты наступают» – это не ко мне. Я знаю многих людей, которые годами, даже десятками лет там учатся, знаю тех, кто возвращался и снова уезжал учиться. На мой взгляд, сейчас в Каире остались очень тихие, благопристойные люди, которым податься больше некуда.
Т. ДВИДАР: Я Вам скажу больше тогда. Власти Египта, которые отвечают за безопасность страны, у них есть часть функций, как в России часть функций у ФСБ, и фраза, которая укоренилась там давно, ещё при Мубараке: «они приезжают нас учить исламу». Глядя на похожую публику, я не говорю про студентов благопристойных, про которых Вы сказали, об агрессивно настроенных людях.
Н. КЕВОРКОВА: Мне сложно об этом говорить, потому что я общалась с преподавателями и студентами Аль-Азхара, но ни один из них мне об этом не сказал. Это было во время Тахрира, может, было не до того. Мне кажется, сейчас всякий человек, который хочет показать свои мускулы и воинские возможности, у него есть прекрасная площадка в Сирии, в Ираке, ворота распахнуты в любую группировку, и, наконец, если он каких-то других убеждений, у него есть Украина, где он также может занять любую сторону. Повоевать для мужчины есть большая возможность.
Т. ДВИДАР: Вы знакомы с событиями Тахрира.
Н. КЕВОРКОВА: Да, я провела там много времени.
Т. ДВИДАР: А предполагали такой исход, что избранный президент перестанет быть президентом?
Н. КЕВОРКОВА: Я знаю только одного эксперта, я не назову Вам его имя, это очень уважаемый учёный, который за два месяца до этих трагических событий, когда Мурси был свергнут, он предсказал, как всё будет. Более того, он употребил такую метафору, это происходило в присутствии соратников Мурси, братьев мусульман, это российский учёный, он сказал, что у него очень тяжёлое предчувствие и всё будет так, как было при Альенде – это президент Чили, который погиб в собственном дворце, когда был совершён военный переворот, хунта пришла к власти. Он отстреливался и, по новейшим данным говорят, что даже последнюю пулю оставил себе. Я скажу честно, что я не поверила в этот прогноз, мне казалось, что так не может быть, потому что я была на Тахрире и видела воодушевление.
Т. ДВИДАР: Вы сравнивали президента Мурси с Сальвадором Альенде.
Н. КЕВОРКОВА: Это не я, это эксперт, учёный, арабист, академик. Он позволил себе такое сравнение.
Т. ДВИДАР: Вас это удивило сильно? То есть Вы не могли поверить?
Н. КЕВОРКОВА: Я не могла себе это представить. За два месяца я видела, что много совершается ошибок, но он именно заострил не только моё внимание, он говорил это для ихванов, что переворот будет ужасающим, кровавым, страшным и чрезвычайно много будет жертв, что и произошло.
Т. ДВИДАР: Примем звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня Андрей зовут. Вы мусульманка, кто Вы по нации, что так говорите?
Н. КЕВОРКОВА: Удивительные люди. Нет, я христианка.
Т. ДВИДАР: Православная?
Н. КЕВОРКОВА: Да.
Т. ДВИДАР: Национальность?
Н. КЕВОРКОВА: Будем считать, что я русская.
Т. ДВИДАР: Продолжаем про Египет. Сходство есть с Украиной, с последним Майданом?
Н. КЕВОРКОВА: Нет, никакого сходства с Украиной нет. Египет – это большая великая страна с потрясающей историей XX века, не с чем сравнить ни в Украине, ни вообще на каком-то российском бывшем советском пространстве всё то, что составляло историю мучений ихванов, историю «Братьев мусульман».
Т. ДВИДАР: Я имел в виду сам Тахрир. В Египте Вы немного найдёте сторонников, которые будут думать, что «Братья мусульмане» – это и есть Тахрир. Они присоединились числа 28.
Н. КЕВОРКОВА: 28 числа они уже были.
Т. ДВИДАР: Но не предпринимали никаких действия, просто вступили. Я напомню, что это спонтанное было восстание, инициированное средним классом. Это единственная в Египте организованная оппозиционная сила, которая была на тот момент, и у них было, конечно, политическое крыло, сейчас не успею быстро на русский перевести.
Н. КЕВОРКОВА: Кстати они в России считаются запрещённой террористической организацией по-прежнему.
Т. ДВИДАР: Правда?
Н. КЕВОРКОВА: Да.
Т. ДВИДАР: Так приезжали же сюда?
Н. КЕВОРКОВА: Это парадокс, что президент Мурси встречался с президентом Путиным, хотя так дела обстоят. Есть много удивительного в нашей истории. Но я хочу сказать, что это невозможно сравнивать, потому что я провела много времени на Тахрире.
Т. ДВИДАР: Я имел в виду в организации. В Египте всё начиналось в Facebook.
Н. КЕВОРКОВА: Как в Египте начиналось, мы знаем всё доподлинно. Были пытаны чудовищно два парня, возле полицейского участка собрались люди, которые отказались расходиться, сначала их было 10, потом 200, а потом полмиллиона.
Т. ДВИДАР: Позиция. Я надеюсь, это не последняя наша встреча, я изложу свою версию этого события.
Н. КЕВОРКОВА: Конечно.
Т. ДВИДАР: Спасибо всем, спасибо Вам, Надежда.
Н. КЕВОРКОВА: Спасибо.
Т. ДВИДАР: Допрос окончен, все свободны.
