ИГИЛ как предчувствие

Что такое ИГИЛ? Это новая форма государственности или бессмысленный вызов существующей международной системе государств? Мнение эксперта: Бог его знает...

Вопросом о принципиальной возможности существования и жизнеспособности провозглашенного «исламского государства» в Ираке и Леванте задались эксперты российской неправительственной организации «Совет по внешней и оборонной политике» (СВОП). Его же они обсуждали в лектории Дома культуры ЗИЛ с аудиторией, состоявшей преимущественно из студентов и молодых специалистов вузов.

Идеи не от Карла Маркса, а от Всевышнего

Как сказал во вступительном слове модератор встречи — глава президиума СВОП Федор Лукьянов, интерес к ИГИЛ связан с тем, что явление это — удивительное, уникальное, но вместе с тем является индикатором некой общей исторической, долгоиграющей тенденции, создающей вызов тому институту государства, к которому мы привыкли.

Забегая вперед, отметим, что четких ответов на, казалось бы, конкретные вопросы получено не было — если не считать предварительного замечания, сделанного известным востоковедом, профессором Алексеем Малашенко: 

«Сразу дам заключение эксперта – Бог его знает. История нам издревле подбрасывает то, что мы всегда чему-то удивляемся. Сейчас мы удивляемся ИГИЛу, раньше удивлялись восстанию Спартака, до этого — еще чему-то. Это нормальное свойство человека — удивляться тому, что он не понимает», – заявил он.

По мнению Малашенко, ИГИЛ — вершина того айсберга, который именуется исламизмом. Появился этот феномен в нынешнем виде, вероятно, после Второй мировой войны, в период, когда захваченные ранее западными государствами мусульманские страны стали освобождаться от прямой колониальной зависимости.

«Перед ними встал как бы выбор между двумя системами — либо западный капитализм, либо советского типа коммунизм. И за эксперименты в том или ином направлении либо Европа с Америкой, либо СССР деньги платят. Однако имитация того или другого пути ни к чему хорошему не приводит.

Давайте, значит, "национальный путь развития". И у каждого он свой. В Египте — насеровский социализм, в Ираке — баасистский, в Индонезии — своё, и так далее. Тоже выходит черт знает что, чаще всего тупые коррумпированные режимы, – рассказал эксперт. – И куда бедному мусульманину податься?

И вот тут возникает идея – а ислам-то, а давайте жить так, как нам завещал пророк Мухаммед. Ведь пророк Мухаммед – это конкретный политик и политик гениальный, который создал прообраз исламского государства, во главу угла поставив идею справедливости. И эти идеи дал ему, простите, не Карл Маркс, а сам Всевышний.

Ислам – самая обмирщенная, самая политизированная религия. Это не потому, что такие глупые и плохие мусульмане. Нет, это было заложено изначально. Ислам — это социальная религия. Это становится ясно, если почитать Коран внимательно и знать то, что происходило вокруг пророка при его жизни».

Говоря об исламизме как явлении, Малашенко отметил, что приверженцы политического возрождения исламского мира на принципиально новой (для западного мировоззрения) основе условно делятся на 4 категории.

Встреча с экспертами российской неправительственной организации «Совет по внешней и оборонной политике». Фото автора

«Мы все, товарищи, исламисты и хотим исламского государства. Но одни говорят: ребята, не будем торопиться, общество должно дозреть, поумнеть, понять, что такое ислам, понять его сущность, понять шариат, правильно прочесть Коран, научить этому детей и т.д. На это уйдут годы, на это уйдут поколения. 50 лет, 100 лет. Какая разница?

Человечество же будет жить, оно постепенно, не спеша, в рамках конституций, на выборах придет к выводу, что "Исламское государство" – хорошо, и все будет нормально. Например, таджикская Партия исламского возрождения и ее вождь Мухиддин Кабири выражаются в таком духе, – поведал профессор. – Вторые говорят – а почему мы должны ждать сложа руки? Мы ведь хотим сейчас. Надо как-то за это дело бороться, потому что правители коррумпированы, сделать мы ничего не можем, на нас гонения. Давайте проводить манифестации, заявим о себе. 

Можно сказать, мусульманский вариант Болотной. Этих людей можно называть умеренными радикалами, но они безоружны. Они просто хотят ускорить. Есть радикалы, которые уже берутся за оружие, но тоже с ними можно договориться, имеются варианты. А вот последняя категория говорит: завтра "Исламское государство". А кто не с нами, вот тут-то мы всех и прирежем. ИГ на границе Сирии и Ирака — это вот те самые, которые говорят: здесь и сейчас».

Малашенко напомнил, что автором одного из первых экспериментов по утверждению исламской государственности был Иран, который значится в настоящее врем едва ли не в союзниках России 

«И тогда говорили: "Хомейни — сумасшедший, куда он с исламом в шахский Иран? Где девушки в мини-юбках, выпивка и публичные дома на каждом шагу"... Ан нет. С кровью и болью, но исламского типа правление уже более трех десятилетий существует.

А возьмите президентство Мухаммада Мурси в Египте? Представитель "Братьев-мусульман", которым, казалось, ничего не светило, выиграли выборы. Их потом, правда, силой свергли. Но ведь к власти удалось прийти... К тому же приверженцами исламской политической идеи являются сотни миллионов человек в мусульманском мире. И если где-то кого-то подавляют, то в другом месте она проявляется опять. Некоторые даже думают, что Рамзан Кадыров строит исламское государство под сенью Путина в Чечне», – пояснил эксперт. 

Никуда мусульмане не уйдут 

Несмотря на все перечисленные им же самим факты и аргументы, Малашенко полагает, что «Исламское государство» – это утопия. По его словам, мусульмане будут мучительно, медленно и тяжело продвигаться по синтетическому пути. Это будет синтез, в котором без опыта западной демократии «никакие мусульмане никуда далеко не уйдут».

«Это, видимо, должно обнадеживать», – неуверенно подытожил слова профессора Лукьянов.

Другой оратор, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Брутер, по его собственному признанию, специалистом в исламской тематике не является. Тем не менее он предполагает, что победа исламистов на честных выборах в мусульманских странах неизбежна, а чтобы её всё-таки избежать, необходимы новые «саддамы хусейны» и прочая работа по расчленению уже и так расчлененных мусульманских территорий.

 Алексей Малашенко, Владимир Брутер, Федор Лукьянов. Фото автора

«С тех пор как Саддама Хусейна не стало, разламывать "исламскую машину" в Ираке стало некому. То же самое произошло и в Йемене. Как мы помним, Южный Йемен со столицей в Адене был центром левых арабских идей при полной поддержке Советского союза. СССР там проверял свои идеи. Но где же это все сейчас? На самом деле, оно могло существовать только в рамках того мира.

В рамках этого мира такой возможности уже не существует. А следовательно, движение будет, опять-таки, как сказал Алексей, идти вперед — несмотря и вопреки, но оно будет. И будет очень и очень неприятным, – констатировал Брутер. – Что можно сделать в Ираке без Хусейна, уже понятно. Можно сделать ИГИЛ посередине, курдов на Севере и шиитов на Юге. Если такая конструкция работает, Ирак нужно делить, и создание трех государств на месте Ирака – это меньшее из зол, чем пытаться сохранить его, как субъект международного права в нынешних границах. То же самое касается и Афганистана».

«А еще лучше было бы перессорить между собой ИГИЛовцев. Там уже есть межэтнические противоречия: чеченцы не любят узбеков, арабы чеченцев и т.д. Надо бы воспользоваться этим... А еще поставлять оружие как можно большему числу сторон конфликта, а не только, скажем, в Иран или Сирию, которые позиционируются как друзья. Пока покупают (а у нас еще грозит безработица) — продавать. Не мы продадим – китайцы продадут, китайцы не продадут – еще кто-нибудь. Поэтому тут, я считаю, нужен здоровый цинизм. Не разыгрывать из себя миротворцев», – добавил профессор Малашенко.

«Что всегда отличало совет по внешней оборонной политике, так это устойчивый гуманистический пафос. Очень приятно, что Алексей Всеволодович завершил на этой прекрасной ноте», – резюмировал Федор Лукьянов.

Вместо заключения 

Остается думать, что проблема нового типа общественного устройства на основе исламской идеологии, которая вне привязки к зверствам и преступлениям так называемого ИГ в Ираке и Сирии находит отклик, по мнению экспертов, в умах и сердцах сотен миллионов мусульман, будет и в дальнейшем столь же конструктивно обсуждаться без намека на колониалистский принцип «Разделяй и властвуй».