Арабское восстание — трудный путь к трудной свободе
Арабское восстание 1916-1918 годов стало одним из эпохальных эпизодов Великой войны вне европейского театра военных действий, завершившим развал Османской империи. Именно по его итогам были заложены основы государственности некоторых нынешних стран Ближнего Востока, и, вместе с тем, завязаны узлы многих конфликтов, до сих пор регулярно отзывающихся войнами, революциями и переворотами. Судьба предводителей восстания оказалась также непростой — в полной мере воспользоваться плодами победы они так и не смогли, и даже имена их остались в тени литературной и кинематографической славы своего друга и союзника, британского офицера Томаса Лоуренса, более известного как Лоуренс Аравийский.
Собиратели земель арабских
Аравия стала частью Османской империи еще в XVI веке. Местные племенные лидеры постоянно враждовали друг с другом, а центральное правительство в Стамбуле не пыталось особо укрепить свое положение, ограничиваясь подарками в обмен на лояльность эмиров. Среди последних особенно выделялись шериф Мекки Хусейн бин Али и эмир Неджда (эмират, существовавшего в центральной части Аравийского полуострова — РП) Абдельазиз Ибн Сауд.
Хиджаз (историческая область на западе Аравийского полуострова — РП) всегда имел особую значимость для мусульман, так как здесь находятся священные города Мекка и Медина. Шериф Мекки, будучи непосредственным хранителем священных городов и главой рода пророка Мухаммеда из клана Хашимитов, был важной фигурой в исламском мире. Сам институт шерифов восходит к началу XIII века. После присоединения Сирии и Египта к Османской империи шериф Мекки признавал власть султана династии Османов в качестве халифа — повелителя правоверных мусульман, но имел довольно широкую автономию во внутренних делах своего княжества.
Шериф Мекки Хусейн бин. Фото: Cornwallis / Imperial War Museums
К 1914 году эмир Абдульазиз Ибн Сауд сумел подчинить себе центральные области Аравии. И Абдульазиз, и шериф Хусейн стремились объединить арабские земли в одно государство, играя на противоречиях турок и англичан, но при этом жестко конкурировали друг с другом. Единственным надежным союзником Османской империи в регионе был правитель Шаммара (эмирата, существовавшего тогда в центральной и восточной части Аравийского полуострова — РП) — Ибн Рашид.
Хусейн бин Али был утвержден Стамбулом в качестве нового шерифа Мекки в 1908 году и сразу же развил бурную деятельность, демонстрируя лояльность участием в борьбе против мятежных эмиров и племенных лидеров. Вместе с тем, он никогда не был сторонником османских порядков в регионе и еще до начала мировой войны пытался наладить контакты с британцами. Известно, что его сын Абдуллах в Каире тайно встречался с генеральным консулом Великобритании в Египте лордом Китченером. Абдуллах сообщил ему о натянутых отношениях между центральным правительством в Стамбуле и шерифом Хусейном и осторожно поинтересовался, какова будет позиция Великобритании в случае восстания арабов против османских властей. Лорд Китченер, проявляя осторожность, упомянул о традиционной дружбе между Стамбулом и Лондоном и заявил о безусловном нейтралитете его страны в случае подобного развития событий. Вместе с тем, Китченер попросил держать его в курсе ситуации в Аравии.
Приход в 1908 году к власти младотурок и последовавшее постепенное сползание в пантюркизм, наряду с секуляризацией общественной жизни, только упрочили желание Хусейна ибн Али осуществить развод с дряхлеющей Османской империей. Он был убежден, что династия Османов потеряла права на Халифат и теперь только он — потомок самого пророка Мухаммеда — должен стать халифом и объединить арабо-мусульманский мир.
После вступления Османской империи в войну Джемаль-паша — один из лидеров правящего младотурецкого триумвирата, узурпировавшего в 1913 году всю власть в Османской империи, — взял на себя командование 4-й армией в Дамаске и начал подготовку к военной экспедиции к стратегически важному Суэцкому каналу. Джемаль-паша запросил участия шерифа Хусейна в этом походе в качестве командующего арабским корпусом. Не имея возможности отказаться, Хусейн, тем не менее, не принял в нем участия сам, а направил своего сына Али и 1500 всадников.
Абдул Азиз ибн Сауд (в центре), 1916 год
В мае 1915 года, не добившись успеха в захвате Суэцкого канала, Джемаль-паша вернулся в Дамаск, сосредоточив усилия на разгроме активизировавшихся арабских сепаратистов. Дело в том, что среди образованных слоев арабского населения довольно серьезно пустили корни идеи независимого арабского государства. Офицеры, духовенство и интеллигенция арабских провинций вовлекались в создание тайных обществ, напоминавших организации самих младотурок перед свержением режима султана Абдульхамида II. Понимая силу подобных организаций, особенно в условиях тяжелой войны, Джемаль-паша развернул невиданные доселе репрессии.
Стоит оговорится, что изначально Джемаль-паша пытался договориться с арабскими лидерами посредством личных встреч с наиболее влиятельными националистами. Но отчуждение последних не оставило младотуркам выбора — сотни арестов и смертных приговоров обескровили антиосманское подполье в Сирии и Ливане, спасшиеся были вынуждены покинуть страну, оседая в Египте и европейских странах.
Шериф против кайзера
На этом фоне шериф Хусейн возобновил переговоры с британцами, общаясь, в основном, с Верховным комиссаром по делам Египта, сэром Артуром Генри Макмагоном. В письмах к нему Хусейн изложил условия вступления Хиджаза и лояльных ему арабских племен в войну на стороне стран Антанты. По существу, главным в их переписке стал вопрос о создании из арабских вилаятов (вилаят — основная военно-административная единица в Османской империи — РП) единого арабского государства под руководством Хашимитского клана. Используя довольно размытые формулировки, Макмагон говорил о готовности Британской империи оказать необходимую помощь и защиту, а также о праве арабов на создание своего государства. Однако конкретного одобрения и гарантий признания такого государства со стороны Великобритании Макмагон не дал.
Более того, верховный комиссар ссылался на необходимость учитывать интересы Франции в будущем послевоенном мире. Таким образом, максимум, на что были согласны англичане, это признать Хиджаз независимым государством, а Хусейна — новым халифом. Что касается создания арабского государства, то Макмагон допускал его появление, однако, не давал обещаний о включении в его состав всех арабских провинций Османской империи. Переписка закончилась за несколько месяцев до восстания, и стороны остались довольны достигнутыми соглашениями, которые каждый трактовал по-своему.
Вместе с тем, выступление арабов против турок было крайне необходимо англичанам, и дело было не только в открытии очередного фронта, который бы заставил османскую армию ослабить давление на Суэцкий канал. Германские спецслужбы давно пытались спровоцировать мусульман Великобритании и других держав Антанты на восстание. Самое опасное, что у немцев был свой «карманный» халиф — османский султан Мехмет V, ставший фактически заложником прогермански настроенных младотурок и объявивший странам Антанты не просто войну, а джихад, обязательный для исполнения всеми правоверным мусульманам. В Великобритании полагали, что добровольный переход благородного шерифа, потомка самого пророка Мухаммеда на сторону держав Антанты нанесет серьезный удар по германской пропаганде среди мусульманских народов.
География по Сайксу и Пико
Примерно в это же время проходили другие переговоры, между британским и французским правительствами, посвященные послевоенному разделу наследия Османской империи, которые войдут в историю по фамилиям основных переговорщиков — Сайкса и Пико. В соответствии с заключенным соглашением вся территория азиатской части Турции должна была быть поделена на несколько зон с указанием сферы влияния — Великобритании, Франции — или передачи под международный контроль:
1) синяя зона — Западная Сирия и Ливан (к западу от линии Алеппо—Хама—Хомс—Дамаск), а также анатолийские области, включая Киликию, Урфу, Мардин, Диярбекир (к югу от озера Ван) — должны была перейти под непосредственный контроль Франции;
2) красная зона — южная часть Ирака (включая Багдад и Басру), а также палестинские порты Хайфа и Акка — передавалась под непосредственный контроль Великобритании;
3) коричневая зона — Палестина, разумеется без упомянутых выше Хайфы и Акки — переходила под международное управление, форма которого должна была быть установлена по соглашению с другими союзниками, в первую очередь с Россией;
4) зона «А» (Восточная Сирия и Мосульский вилайет) отходила в сферу влияния Франции;
5) зона «B» (Трансиордания и Центральный Ирак) отходила в сферу влияния Великобритании.
Карта, иллюстрирующая соглашение Сайкса-Пико 1916 года. Источник: British Library
В соглашении оговаривалось, что в «красной» и «синей» зонах Великобритания и Франция действуют исключительно по своему усмотрению, а в зонах «А» и «B» планировалось создание арабского государства или же федерации арабских государств.
Именно соглашение Сайкса-Пико, а никак не переписка между шерифом Мекки Хусейном и Верховным комиссаром Египта Макмагоном, окажет потом решающее влияние на геополитическую архитектуру всего Ближнего Востока.
Выстрел после утренней молитвы
Нельзя сказать, что турецкие власти были не в курсе контактов шерифа с британцами. Османский губернатор в Медине Басри-паша уведомлял Стамбул о враждебных действиях Хусейна, открыто проводившего антиосманскую пропаганду среди племенных лидеров. В мае 1916 года Джемаль-паша был абсолютно уверен, что Хусейн выступит на стороне англичан, но предотвратить это он был уже не в силах. Поэтому в секретной телеграмме командующему 12-м корпусом в Медине Фахреддину-паше предписывалось укреплять оборону и особое внимание уделить защите железных дорог, но, чтобы не спровоцировать конфликт раньше самим, строго запрещалось нанесение превентивных ударов по силам шерифа Хусейна.
5 июня 1916 года сыновья Хусейна Фейсал и Али атаковали османский гарнизон в Медине, но благодаря умелым действиям генерала Фахреддина-паши их силы были рассеяны, и атака захлебнулась. Полноценное восстание началось утром 10 июня, когда шериф Хусейн подал своим сторонникам заранее условленный сигнал — после окончания призыва на утреннюю молитву, стоя у окна своего дома в Мекке, он сделал один единственный выстрел из ружья.
Основная масса войск шерифа представляла собой кочевников-арабов при небольшом количестве египетских и сирийских арабов (в основном офицеров), тем не менее, им сопутствовал успех. Уже через несколько дней после выступления ими были взяты Мекка (за исключением нескольких хорошо укрепленных фортов) и Джидда — стратегически важный порт на берегу Красного моря.
Во время сражения за Мекку произошло малозначительное, но впоследствии раздутое британской пропагандой событие. В пылу сражения турецкий гарнизон открыл огонь по засевшим в мечети повстанцам, и снаряды ложились всего в нескольких метрах от Каабы, едва не повредив эту мусульманскую святыню. Этот случай был растиражирован британцами и сторонниками Хусейна как очередное доказательство враждебности турок исламу. В конце июня 1916 года шериф издаст манифест, в котором подробно изложит причины восстания против «безбожного режима младотурок». Кроме пренебрежения нормами ислама — а младотурки действительно осуществляли постепенную секуляризацию (ограничение роли и власти религиозных структур) Империи, шериф фактически обвинит младотурок в развале страны и репрессиях против этнических меньшинств.
К концу сентября под контроль шерифа перешел уже почти весь Южный Хиджаз, но, несмотря на эти успехи, повстанцам по-прежнему катастрофически не хватало ресурсов. Так, при наличии примерно 50 тысяч бойцов у них имелось всего 10 тысяч винтовок устаревших систем и вообще не было артиллерии. Также сказывалось отсутствие боевого опыта и дисциплины — например, бойцы повстанческой армии могли запросто покинуть поле сражения в самый разгар для того, чтобы попить кофе или навестить родственников. Из-за этого британцы называли армию Хусейна «сбродом дервишей», которая без сторонней помощи вряд ли продержались бы до середины 1917 года.
Арабские войска, 1917 год. Фото: Thomas Edward Lawrence / Imperial War Museums
Важно отметить, что отнюдь не все арабские племена Хиджаза поддержали восстание шерифа Хусейна. Некоторые остались лояльны Стамбулу, как, например, шейх Хусейн ибн Мубарак, действовавший со своими силами в районе Медины. В таких случай шериф Хусейн и его британские советники обычно решали вопрос лояльности путем банального подкупа колеблющихся племенных лидеров и эмиров, действуя в лучших традициях известного выражения, приписываемого отцу Александра Македонского Филиппу II: «осёл, нагруженный золотом, возьмёт любую крепость».
Османский контингент имел меньшую численность, но был значительно лучше вооружен и обучен. В Медине турки располагали примерно 15 000 солдат, 60 пушками и около 50 пулеметами; важную для подвоза продовольствия и боеприпасов хиджазскую железную дорогу охраняло еще 3000 солдат. На вооружении у них имелись даже самолеты, оказывавшие ошеломляющий эффект на повстанцев, однако, постоянная нехватка боеприпасов и горючего заставляла турок использовать больше оборонительную, нежели наступательную тактику. Боевые качества турецких солдат как нельзя лучше были продемонстрированы в минувших кампаниях при Галлиполи и в Месопотамии, где державы Антанты понесли очень болезненные потери, так и не добившись поставленных целей. Командовал османским корпусом в Хиджазе опытный и любимый солдатами Фахреддин-паша, прозванный за доблесть и благородство «тигром пустыни».
В результате уже к концу 1916 года турки начали теснить восставших арабов на всех направлениях, многие племена стали переходить на османскую сторону либо провозглашали нейтралитет. Но ситуация резко поменялась с прибытием человека, который позднее станет иконой для авантюристов и искателей приключений всех мастей. Британский разведчик Томас Лоуренс более известный как Лоуренс Аравийский или, как он сам любил себя называть эмир Динамит, с октября 1916 года и до самого конца войны станет главным вдохновителем Арабского восстания.
Эмир Динамит
Томас Лоуренс был незаконнорожденным сыном обедневшего дворянина и женщины незнатного происхождения. Отец будущего героя — Томас Роберт Чэпмэн — сбежал от своей законной супруги Эдит Гамильтон с гувернанткой Сарой Лоуренс, и впоследствии сам и его сыновья приняли фамилию Сары.
Томас Лоуренс, 1918 год. Фото: Harry Chase /Imperial War Museums
С ранних лет у Лоуренса выявилась тяга к иностранным языкам, истории, археологии и самостоятельным путешествиям. Лоуренс получил блестящее образование в Оксфорде, где был замечен известным археологом, профессором Хоггартом. Последний был не только выдающимся историком, у него существовала и другая страсть, мало известная ученому сообществу — шпионаж. Накануне войны Великобритания снарядила несколько археологических экспедиций на Ближний Восток, истинной целью которых был сбор информации о дислокации турецких войск, а также топографические съемки. Бессменным главой этих экспедиций был сотрудник британской разведки, профессор Хоггарт.
В Оксфорде особый интерес Томаса вызывали крестовые походы, и не в последнюю очередь их материальные свидетельства: крепости, замки, соборы. С этим интересом и связан выбор темы для его диссертации: «Влияние крестовых походов на средневековую военную архитектуру Европы». Лоуренс решает посетить Сирию и самому увидеть остатки материальной культуры крестоносцев, чтобы сравнить с тем, что он видел ранее во Франции, куда ездил еще будучи школьником. Однако, в отличие от других исследователей того времени, он полностью погрузился в мир арабов — носил национальное арабское платье и жил обычной жизнью простых людей, что помогло ему знакомиться с бытом арабов, их культурой, нравами и особенно языком. Арабским Лоуренс овладел настолько хорошо, что позже арабы стали принимать его за своего. Лоуренс зачитывается историей военных походов и битв, что в конечном итоге предопределило дальнейший выбор военной карьеры.
Вопреки культовому кинообразу, созданному Питером О'Тулом в фильме «Лоуренс Аравийский», настоящий Томас Лоуренс не отличался высоким ростом, а в 16-летнем возрасте перенес довольно сложный перелом ноги.
Перед самой войной Лоуренс принял участие в британской разведывательной экспедиции на Синайский полуостров, где исследовал пустыню Негев в Палестине, которая, как считали в британской разведке, в случае военного конфликта имела стратегическое значение для переброски османских или германских войск для нападения на Египет.
После вступления Великобритании в Великую войну Лоуренс поступил на службу в Арабское бюро в Каире — ближневосточный филиал английской разведки. Существует миф о том, что Лоуренс пытался пойти служить в действующую армию, но по причине маленького роста и травмы ноги его не приняли. Так или иначе, в Каире Лоуренс занимался составлением карт дислокации османских войск, подготовкой аналитических записок для верховного командования и даже участвовал в переговорах по освобождению генерала Таунсенда, армию которого турки окружили и блокировали в Месопотамии. Миссия по спасению Таунсенда провалилась, но в октябре 1916 года Лоуренс получил новое задание.
Армия дервишей
Лоуренс был командирован в Аравию в качестве военного советника при сыне шерифа Хусейна — эмире Фейсале, попутно отвечая за поставки британского вооружения повстанцам. Талантливый самоучка, самостоятельно освоивший классические трактаты о военном деле, сумел распознать потенциал партизанской войны в условиях аравийской пустыни.
Понимая, что повстанцы не способны противостоять регулярной армии, Лоурнес решил направить основные удары не на уничтожение войск противника, а на выведение из строя необходимой им инфраструктуры — мостов, складов, железнодорожных станций. При этом Лоурнес точно рассчитал, что слабость османской экономики не позволит быстро восстановить или заменить разрушенные объекты, а невозможность контролировать пустыню заставит турецкую армию перейти к глубокой и, что самое важное, пассивной обороне, в то время как к подвижным повстанческим частям перейдет вся инициатива. Ведь при такой тактике у них не будет необходимости захватывать хорошо укрепленные города, а блокированные, лишенные боеприпасов и продовольствия войска сами по себе не будут представлять серьезной опасности.
Первой пробой стал набег на железнодорожную станцию, находившуюся под охраной 400 солдат. В результате станция была значительно повреждена, товарный состав подожжен, уничтожено несколько постов противника и взято 30 пленных. Захватывать станцию принципиально не стали, так как в противном случае ее следовало бы удерживать, а это не входило в планы Лоуренса.
Новая тактика очень скоро начала изматывать турок — мосты и склады с боеприпасами уничтожались, вагоны с продовольствием, медикаментами и амуницией, направляемые турецким частям, пускались под откос, а сами повстанцы после набегов «растворялись» в пустыне.
Постепенно, благодаря британской и французской помощи началось перевооружение «армии дервишей» — вместо ружей времен наполеоновских войн они получили турецкие трофейные винтовки, потом японские винтовки системы Арисака и британские системы Ли-Энфилда. Попутно союзники задумались о создании у повстанцев регулярной армии по западному образцу.
В ходе кампаний на Синайском полуострове, Месопотамии и Ливии в британский плен попало немало османских солдат арабского происхождения, не чуждых идеям арабского национализма. Многие из них соглашались или даже сами предлагали сотрудничество британской администрации, и к концу 1916 года в Аравию на помощь армии шерифа было отправлено около тысячи таких профессиональных солдат. Это были хорошо обученные, прошедшие войну и, что самое важное, дисциплинированные бойцы, знающие изнутри армию противника. Именно они составили костяк того, что позже назовут Регулярной Арабской Армией или Армией Шерифа. Она станет по настоящему грозной силой, в распоряжение которой союзники передадут броневики и даже самолеты.
Герои Медины
К началу 1917 года в результате слаженных действий регулярных и иррегулярных подразделений повстанцам удалось полностью взять инициативу в свои руки. Турки, зависевшие от поставок через блокированную хиджазскую железную дорогу, оказались в тяжелейшем положении. Энвер-паша и Джемаль-паша, военный и морской министры соответственно, предложили начать эвакуацию османской армии из Медины, но эта идея натолкнулась на категорическое несогласие султана Мехмета V, министра внутренних дел Талат-паши и командующего экспедиционным корпусом в Хиджазе генерала Фахреддина-паши. Последние настаивали, что Медина — священный для мусульман город, место погребения пророка Мухаммеда, и Османская империя как защитница веры не может просто так его сдать. В итоге было решено защищать Медину любой ценой, при этом покинуть ее позволили лишь раненым, вместе с которыми по приказу Фахреддина-паши были отправлены в Стамбул многочисленные исламские реликвии.
Вскоре гарнизон Медины оказался в полном окружении, не имея возможности пополнять запасы продовольствия и боеприпасов, и шериф Хусейн даже передвинул свою ставку поближе к городской черте. В июле 1917 года пала Акаба — последний османский порт на Красном море, что упростило снабжение повстанцев. Поскольку турки в Медине не имели уже ни сил, ни ресурсов для активных действий, часть арабских подразделений была переброшена на север, в Сирию и Палестину — для помощи британским частям генерала Алленби, которые к сентябрю 1917 года вышли уже к окрестностям Дамаска.
К этому моменту в Медине наступил настоящий голод. Войска едва получали половину дневного минимума, животные умирали и шли на еду, солдаты походили на тени. Но спасение неожиданно пришло в виде нашествия саранчи. Фахреддин-паша издал приказ отлавливать саранчу и употреблять в пищу, причем, в нем был указан даже рецепт: отварить, предварительно оторвав ноги и голову, смешать с оставшимся рисом и добавить оливковое масло. Используя подобные методы выживания, турецкий гарнизон Медины смог протянуть еще почти год.
Арабские войска перед капитулировавшей Мединой, 1919 год. Фото: Hussein Effendi / Imperial War Museums
31 октября 1918 года командующие всех османских гарнизонов получили телеграмму от великого визиря Ахмета Иззет-паши, в которой сообщалось о подписании перемирия со странами Антанты и окончании войны. 6 ноября от него пришла личная телеграмма Фахреддин-паше:
«После того, как было сделано все возможное для сохранения нашей религии и чести нашего народа, сражавшегося эти 4 года, мы стоим перед фактом полного и безоговорочного поражения. Османское государство вынуждено подписать перемирие со странами Антанты, в соответствии с этим перемирием все османские подразделения в Хиджазе, Асире и Йемене должны сложить оружие ближайшему командованию стран Антанты. Мои дорогие товарищи по оружию, сполна искупившие свой долг перед нашей страной! Исполнение этого ужасного приказа необходимо для сохранения нашей родины. Ваши жертвы и ваша доблесть при выполнении воинского долга по достоинству оценены даже нашими врагами, и я надеюсь, что этот приказ будет вами исполнен».
Приказ о сдаче Медины будет поступать снова и снова, но так и не будет исполнен Фахреддин-пашой. Неизбежность сдачи города расколола офицерский корпус гарнизона. Часть офицеров была готова вместе со своим командующим отстаивать город до последнего, другие считали правильным выполнить приказ. Арабские повстанцы готовили очередной штурм города с помощью французских частей, но, видя решимость Фахреддин-паши, заняли выжидательную позицию.
Лишь 9 января 1919 года, более чем через 2 месяца после окончания войны, 9-тысячный гарнизон Медины сложил оружие. В присутствии арабских повстанцев и британских военных было подписано соглашение об эвакуации османской армии. Но даже после этого Фахреддин-паша отказался покидать Медину — его собственным офицерам, многие из которых не могли сдержать слез, пришлось арестовать генерала и передать в руки британцев.
Халиф без халифата
1 октября 1918 года подразделения арабских повстанцев во главе с Фейсалом и Лоуренсом триумфально вошли в Дамаск, и чуть позже, после приемов и торжеств по случаю победы и независимости, эпопея «восстания дервишей» была завершена. Дальнейшая же судьба его предводителей и героев окажется куда более драматичной.
В марте 1920 года Сирийский национальный конгресс провозгласил Фейсала королем Сирии, но уже в июле, после разгрома сирийских вооруженных сил в Дамаск вошли французские войска. По злополучному соглашению Сайкса-Пико Сирия и Ливан перешли под мандат Франции, и Фейсал вынужден был бежать в Палестину. Не без содействия Лоуренса в августе 1921 года он стал королем никогда ранее не существовавшего государства Ирак. Не смотря на пробританскую ориентацию, король Фейсал, в конце концов, смог вывести страну из-под британского мандата, и уже в 1932 году Ирак стал формально независимым государством.
Впоследствии члены Хашимитского клана в 1958 году в очередной раз попытаются объединить арабов, образовав Арабскую федерацию Ирака и Иордании во главе с Фейсалом II, внуком Фейсала, но иракские баасисты (БААС — партия арабского социалистического возрождения) совершат военный переворот и об объединении с Иорданией, Сирией и другими арабскими государствами вспомнят уже после оккупации Ирака США. Теперь уже сами бывшие баасисты провозгласят создание Исламского Государства Ирака и Леванта.
Шериф Мекки Хусейн, поссорившись из-за соглашения Сайкса-Пико с англичанами, остался один на один с прибирающим к своим рукам Аравию эмиром Абдульазизом. Последний во время войны так же, как и Хусейн, поддерживался британцами, но накапливал силы, а не растрачивал их в схватках с заведомо более сильным противником.
Король Фейсал (в центре) и Томас Лоуренс (третий справа), 1919 год. Фото: wikimedia.org
В 1923 году Хусейн ухудшил свое и без того шаткое положение, провозгласив себя халифом. Формально тогда еще существовал халифат Османов, но дни его были сочтены — последний халиф Абдульмеджид II будет отстранен от власти первым турецким президентом Мустафой Кемалем Ататюрком в следующем 1924 году. Абдульазиз при помощи радикальных исламистов ихванов (не путать с современным движением Ихван аль Муслимин), тем временем, смог овладеть почти всем Хиджазом. А британский агент Джон Филби (отец известного советского шпиона Кима Филби), который был при эмире Абдульазизе чем-то вроде Лоуренса при Фейсале, сумел убедить британскую разведку в его надежности. Практичные британцы быстро переориентировались на клан Ибн Сауда, не возражая против объединения значительной части Аравии под властью его семьи и провозглашения в 1932 году королевства Саудовской Аравии. Эмир и его семья будут сближаться с Западом, что вызовет неприятие ихванов, бунт которых будет жестоко подавлен при помощи все тех же британских пулеметов, артиллерии и авиации.
В качестве правящей династии Хашимиты сохранятся только в Иордании, которую в 1920-х годах им передадут англичане. Именно там 1931 году умер в изгнании Хусейн бин Али — предводитель Арабского восстания и бывший шериф Мекки, которому на склоне лет выпала участь стать «халифом без халифата».
Что касается главного героя Арабского восстания Томаса Лоуренса, то его жизнь и по сей день продолжает волновать многих исследователей, пытающихся ответить на основной вопрос: кем же на самом деле он был — идеалистом, желавшим освободить арабов от турецкого ига, или же носителем «бремени белого человека», стремившимся преумножить влияние Британской империи? За два года, что длилось Арабское восстание, Лоуренс дослужился от лейтенанта до полковника, получил множество наград, а король Георг V пожаловал ему, незаконнорожденному, рыцарский орден Бани, от которого Лоуренс демонстративно отказался. Благодаря снимкам американского журналиста Лоуэлла Томаса имя и лицо Лоуренса получило всеобщую известность. О нем написали массу книг и исследований, сняли кинофильмы и телесериалы и даже учредили памятную медаль Лоуренса Аравийского. До сих пор его биографы спорят о сексуальной ориентации героя.
А его ранняя смерть в 1935 году оставила не меньше вопросов, чем сама жизнь. По официальным данным, Лоуренс погиб в результате аварии на мотоцикле, но существует и вполне обоснованная версия, что он был устранен британской контрразведкой за попытку переговоров с… Адольфом Гитлером. Правда это или нет, до сих пор не известно, но перед самой гибелью Лоуренс, сторонник замирения Германии, действительно установил контакт с лидером британских фашистов Освальдом Мосли. Многие важные персоны в британском истеблишменте, такие как лорд Галифакс, или даже сам наследник британского престола принц Эдвард, не хотели новой войны с Германией. Возможно, Лоуренс хотел выступить в несвойственном ему амплуа миротворца. Как бы то ни было, но его похороны собрали весь британский истеблишмент, а Уинстон Черчилль назвал Лоуренса «одним из величайших людей нашего времени».
