 |
|
Смертная казнь гораздо гуманнее пожизненного гниения в каменном мешке, с ежедневными истязаниями и унижениями со стороны обезумевшей и утратившей человеческий облик вохры, без возможности даже адвоката вызвать или священника. Это ад на Земле, и ни один человек такой ад не заслуживает.
Казнь, даже неправедно осужденного – всего лишь мгновение. Раз – и все.
Но современное российское государство предпочитает медленное, пыточное умерщвление, моральное истязание, замуровывание человека живьем. Современное государство – садист априори.
Либерально-бюрократическая идея, что «главное – жить» и что жизнь – «высшая ценность» – оборачивается извращенным истязанием жизни.
По сути, языческим жертвоприношением каким-то жутким демонам мести.
Пафос сетевых активистов и защитников карательно-садистской системы по поводу якобы «справедливого воздаяния» в Нальчике – фальшив и лжив.
Возможно, многие из обвиняемых – виновны, но…
Все обвинения строились только на признательных показаниях.
Все признательные показания выбивались только пытками.
Приговор носит характер не правовой оценки доказанной деятельности подсудимых, а заранее сформированной политической позиции «наказания и запугивания террористов», к праву мирного государства не имеющей ни малейшего отношения.
Это принцип гражданской войны – не мирного государства. Военного трибунала – не гражданского суда.
Объединив 58 человек из разных эпизодов в одном процессе, решали простую задачу – подвести всех задержанных, среди которых были и вовсе не причастные и те, кто лишь «рядом постоял», под полный набор самых тяжких статей, которые при нормальном судопроизводстве были применимы к 5-6 обвиняемым.
Но суд с учетом реальной вины каждого означал, что гора родила мышь, правоохранительная система, которой дали индульгенцию на любые нарушения и обильно полили золотым дождем из госбюджета, оказалась не способной дотянуться до настоящих участников мятежа.
В итоге, добившись видимости, власть сама себя обрекла на унизительное публичное унижение. Ведь государство, по идее, должно быть источником права и закона – но отнюдь не их ниспровергателем и отрицателем.
Подобная практика слияния всех эпизодов, невиданная в истории мирового правосудия, подразумевала карательный и показательный исход процесса – но ни в коем случае, не выяснение истины.
В принципе, речь идет о нормах сталинского правосудия, когда политические процессы становились публичными, показательными спектаклями, ставившими своей главной целью запугивание населения и укрепление карательно-террористических оснований государства.
Разница в том, что сталинские палачи, так же пытая подсудимых, не делали этого на протяжении девяти лет, а оперативно и быстро заканчивали процессы, не пытаясь изображать из себя «правовой институт».
Объясняется этот правовой беспредел просто – по каждому эпизоду в отдельности у органов не было ни доказательств, ни фактуры.
Поэтому и решили продемонстрировать масштабность подполья, его связь с «Аль-Каидой» (благо в республике были бывшие гуантанамовцы) и, так сказать, всех испугать и уничтожить.
Привело это все, правда, к противоположным результатам – кровавому террору периода 2006-2012 годов, отрезанным головам и бесконечной гражданской войне в КБР, до сих пор не закончившейся.
Никого процесс не испугал – только дал понять, что закона, справедливости и права в этой государственной машине искать вряд ли стоит.
Пример — правозащитник и диссидент, гуантанамовец Расул Кудаев, получивший пожизненное заключение исключительно по политическим мотивам – ни оружия, ни доказательств его участия и руководства боевыми действиями.
Ни патрончика, ни гранатки, ни пулеметика, ни автоматика с отпечатками.
Он, намекают нам всем ходом этого суда прокурор Чибинева и судья Гореславская, скороговоркой зачитавшая садистский приговор, был лидером и вдохновителем подполья.
Когда, интересно, он успел только?
В России Кудаев появился тяжело больным инвалидом после Гуантанамо в феврале 2004 года.
22 июня 2004 года вышел из следственной тюрьмы ФСБ «Белый лебедь». Был полностью оправдан по всем обвинениям.
Жил открыто в Верхней Хасанье. Не скрывался, не убегал, передвигался на костылях. Паспорт ему, правда, не выдавали (теперь понятно, почему – берегли для событий 2005 года).
Ни в каких экстремистких разговорах, замыслах и связях замечен не был – на процессе это не фигурировало. С ним общались десятки журналистов. Авторитетом в подполье не пользовался.
В день мятежа, 13 октября 2005 года, десятки людей видели его дома или около дома, разговаривали с ним.
В этот день ему звонили журналисты «Первого канала» (суд отказался дать санкцию на изучение биллинга и приобщить его к делу), «Новой газеты», «Газеты» и тд.
Он не скрывался и разговаривал со всеми. Не пытался бежать. Был арестован дома 23 октября (через 10 дней после мятежа!!!).
Оружия не было, сопротивления не оказывал. Еле ходил (в тазобедренном суставе американская пуля из Афганистана).
Подвергся чудовищным пыткам в 6-м отделе Нальчика. Фото пытанного Расула есть в Сети, благодаря честным сотрудникам, которые не хотели иметь отношения к этому преступлению.
Под пытками дал на себя показания, потом отказался от них, заявив в ходе суда о пытках. Ни фото из 6-го отдела, ни заявление о пытках суд не приобщил.
Все обвинения Расула Кудаева строятся на показаниях двух человек, свидетельствовавших также под пыткой.
Один — отказался от показаний (суд, естественно, их оставил в деле).
Другой сломался и решил купить себе свободу клеветой (Бог ему судья – есть вещи, которые не всякий способен выдержать) – сказал, что якобы Кудаев в маске давал ему указания стрелять в пост ДПС Хасаньи.
Единственный убитый милиционер в этом эпизоде был застрелен реальными нападавшими (не задержанными, не арестованными, по суду не проходившими) не в помещении поста, а в отдалении — когда они уезжали, то из машины застрелили милиционера.
Ни один нормальный суд не принял бы во внимание такую фактуру.
И уж точно не дал бы за нее пожизненное — как самым опасным убийцам, вина которых доказана.
За что Расулу Кудаеву дали пожизненное?
Убийцам с оружием в руках, взятым на месте преступления, меньше дают.
Я скажу за что – за то, что отказался стать стукачом.
За то, что боролся за права заключенных.
За то, что отказался участвовать в грязных провокациях некоторых силовых структур.
Его бросили медленно и долго гнить в каменный мешок, на потеху садистам, за его мужество, веру и честность.
Лучше бы его убили сразу – так честнее и милосерднее.
Проблема Расула в том, что Система знает о его невиновности. Но Расул показал себя лидером и борцом, человеком, которого нельзя сломать, человеком, способным стать моральным авторитетом.
Таких людей Система не может оставлять в живых. Но просто убить – публично, открыто – духа не хватает. Отпустить – невозможно, страшно, немыслимо.
Поэтому и придумали это жуткое, извращенное, нечеловеческое «пожизненное».
Трусовато боясь смерти, лишают права на нее тех, кто смерти не боится и готов к ней.
Больше всего на этом процессе судья Галина Гориславская боялась произнести слово «невиновен».
Казбеку Будтуеву дали 4,5 года, которые он уже отсидел в СИЗО, тут же заявили, что он амнистирован и с него снята судимость. Дело в том, что единственный свидетель давший против него показания и взамен на это получивший амнистию, выступая на суде как свидетель обвинения, рассказал, как ему переломали все ребра (подтверждено медэкспертизой), принуждая оговорить Будтуева.
Но несмотря на полное отсутствие доказательств вины, Гориславская не могла оправдать Будтуева. Иначе кто-то должен был ответить за то, что он очутился в реанимации после первого допроса. Кто-то должен был ответить за 5 лет, проведенные им в тюрьме.
Кто? Да именно она, Галина Гориславская, продлевавшая ему содержание под стражей и не обращавшая внимания на факт пыток.
Почему суд, признавая одного обвиняемого руководителем, дает ему 20 лет, а другому, признавая таким же руководителем, меньше 10, лишь несколькими месяцами перекрывая срок уже проведенный им в тюрьме?
Например Альбияну Малышеву, который был лишь родственником реального мятежника, а вся его вымышленная координация нападением заключалось в том, что он позвонил во время заварухи шурину — выяснить, куда он пропал.
Почему Ногеров получил 10 лет, если единственной уликой против него был подброшенный пистолет, факт нахождения которого отказались подтвердить понятые?
Да по той же причине — чтобы не отвечать за следственный и судебный беспредел.
Почему, наконец, всех обвиняемых лишили права на суд присяжных, права, которое за ними признал даже Конституционный суд?
Да потому, что ни одна коллегия присяжных не признала бы результаты следствия и после этого встал бы вопрос, что всех оперативников, следователей, прокуроров, судей надо самих привлекать по статьям 117 и 286 за организацию пыточного конвейера.
Что кто-то должен ответить за смерть обвиняемого Валерия Болова, не дожившего до приговора и умершего с диагнозом «посттравматический цироз печени».
Я знаю, что просить Систему о справедливости и милосердии бессмысленно.
В 1938 году следователь лил моему деду чернила в глаза и в рот, другой его избивал, третий держал.
Они требовали признания в том, что он польский шпион. Год он провел в камере ульяновского СИЗО.
Потом следователя расстреляли, как исказившего линию партии, деда освободили.
Уверены ли нынешние, что их не ждет такая же судьба, что завтра они не окажутся в списках «испытавших головокружение от успехов»?
Впрочем, Сталин был гуманнее – сроки меньше, смерть быстрее, пытка короче.
