Еще в декабре 2007 года, когда его второй президентский срок был на исходе, Владимир Путин решил не нарушать букву российской конституции. Вместо этого он выбрал вариант отставки, чтобы стать премьер-министром и назначить на пост президента одного из своих старых приятелей по Санкт-Петербургу – помощника по имени Дмитрий Медведев. Уже тогда начала гулять добрая шутка: Россия, 2023. Путин и Медведев сидят на кухне, пьют и несут всякую чепуху. «Слушай, — пробормотал Путин. — Я опять сбился со счета. Кто из нас сейчас премьер-министр, а кто президент?»
«Вы сейчас президент, я думаю», — отвечает Медведев.
«Ну, — бормочет Путина,— тогда твоя очередь идти за пивом».
Это была пророческая шутка, и она оказалась слишком точной в субботу, когда Медведев объявил о последних переменах: Путин вернется на пост президента на выборах следующего года, а Медведев займет пост премьер-министра. И все же смысл шутки как-то не доходил до нашего сознания в течение последних четырех лет, его (справедливо) заслонили другие дебаты – от долгих бессмысленных рассуждений, кто на самом деле правит (ответ: Путин, конечно), да споров по поводу того, верить ли разговорам Медведева о модернизации. Даже несмотря на события последних месяцев, когда стало ясно, что Путин вернется, мы удивляемся в который раз, когда это произошло на самом деле.
«Этот ход был настолько очевидным, что казался наименее вероятным из того, что я мог предсказать», — сказал Андрей Колесников, журналист газеты «КоммерсантЪ», который, благодаря своим детальным путинским хроникам, стал составителем его жития. Мы стояли в пресс-секции трибун на съезде правящей партии «Единая Россия», глядя на тысячный рой делегатов, заполняющих свои бумажные бюллетени в единодушной поддержке партийной платформы Путина. «Мы все ждали этого момента в течение длительного времени, и все же это сюрприз именно потому, что это так очевидно, — сказал он. — Было бы неплохо столкнуться с какими-то настоящими сюрпризами, потому что ситуация настолько стабильна (лозунг Путина), что, когда объявили, мне захотелось спать. Правда. Потому что это навсегда».
Пока Колесников клевал носом, погруженные в Твиттер массы россиян пребывали либо в эйфории, или в отчаянии в зависимости от их политических убеждений. Отчаявшиеся либералы, вырождающийся вид после двух десятилетий разбитых постсоветских надежд, выглядели совершенно выдохшимися и опустошенными. Кто-то спросил: почему Бог ненавидит Россию. И тут все стали подсчитывать: сколько лет ему будет, когда Путин предположительно, в конце концов, покинет свой пост в 2024 году (эта дата подразумевает, что он отслужит подряд еще два срока, которые в 2008 году были увеличены до шести лет)? Российские цифровые каналы быстро заполнились стенаниями молодого поколения, оплакивающего свою утраченную молодость: многие из них будут к тому времени сорокалетними, и они уже провели свои последние 12 лет под его контролем. «Когда Путин закончит свой второй шестилетний срок, мне будет уже 58, — написал один взрослый блоггер. — Почти вся моя жизнь пройдет с ним». Он неодобрительно акцентировал это.
Но Колесников, по крайней мере, по-прежнему видит проблеск возможности в этой последней махинации Кремля. «Я надеюсь, мы увидим нового Путина, это моя единственная надежда, — он сказал мне, — потому что прежние циклы исчерпали себя».
В 2000-м году он и еще двое журналистов (один из которых позже стал пресс-секретарем Медведева), выступили авторами книги о жизни Путина «От первого лица», написанной с его слов. В то время Путин был малоизвестным бывшим агентом КГБ, недавно поставленным в президенты больным Борисом Ельциным. Хотя он был темной лошадкой, Путин с самого начала говорил о своих планах по восстановлению гордости России после десятилетия экономического коллапса и политических интриг пост-сверхдержавы. Колесников говорит, что периодически он возвращается к тексту и читает некоторые разделы, и он поражен, насколько пророческим все это было, так как многое из того, что Путин пообещал тогда, осуществилось. «Даже идея монархии, — отметил Колесников. — Он сказал, что это может звучать странно, но идея монархии привлекает его, потому что монарху не нужно беспокоиться о выборах и он может сосредоточиться на благосостоянии своих подданных, так что это не такая плохая идея». И даже эта идея, отметил Колесников, «реализуется».
Несомненно, тот факт, что Россия в замешательстве перед очередным надвигающимся экономическим кризисом, делает это возвращение – на пост президента или монарха, или назовите как угодно – весьма проблематичным. Рубль резко упал на этой неделе, а Путин и его министр финансов публично пререкались в последние дни по поводу того, сможет ли государство выполнить свои растущие социальные обязательства без увеличения налогов или разжигания социальных страстей. Опять же, учитывая склонность Путина к жесткой риторике, но не обязательно в поступках, не говоря уже о том, что многие нынешние проблемы России – коррупция, кумовство, византийская политика – окончательно сложились во время его правления, похоже, выбранный им курс состоит в том, чтобы сначала подготовить почву, а менять как можно меньше. Что, если подумать об этом, тоже довольно смелый шаг.
«Путин очень талантливым политик, — говорит Алексей Чеснаков, чиновник из «Единой России», который был одним из ключевых стратегов Путина во время его первых двух сроков. — Он никогда не повторяется, и все же всегда остается самим собой. Стиль политика сложился давно и навсегда, и его стиль, его манера принимать решения хорошо известны, и они останутся прежними». Чеснаков заверил меня, однако, что «Путин всегда остро реагирующий политик», который будет продолжать адаптироваться к условиям по мере их развития. («Ребенок еще не зачат, а вы спрашиваете, станет ли он великим математиком», — сказал он мне, когда я допытывалась, что можно ожидать от нового Путина.)
Это еще предстоит выяснить. Пока же, тезис Колесникова о монархии, который, кстати, имеет более чем несколько сторонников среди российской элиты, похоже, начинает сбываться, но с большей деликатностью, чем предполагает название. Россия сбросила все еще новую модернизационную декорацию и снова выступает, как глубоко консервативная власть, построенная на основе личных связей. «С одной стороны, это хорошо, потому что теперь снята какая-либо двусмысленность», — говорит политолог Маша Липман, ссылаясь на шизофрению последних четырех лет: следовать за Путиным или Медведевым. (Это, кстати, также упростит американскую внешнюю политику: иметь дело всего лишь с одним человеком.) «С другой стороны, — указывает она, — для каждого, кто думал и писал о политической модернизации в России, надежды, что это произойдет, окончательно сведены на нет». То есть, хотя мало кто верил, что у Медведева было достаточно власти, чтобы провести модернизацию без Путина, была надежда, что его введение в Кремль было пробным шаром для отпускания вожжей. Судя по всему, воздушный шарик лопнул.
Но это оставляет больше вопросов, чем ответов. Почему она потерпела крах? Почему Медведев провалился, если он все время действовал с одобрения Путина? Почему он будет более эффективным, как премьер-министр, а не в качестве президента? Ни президент, ни премьер-министр – подставьте имена к постам по своему усмотрению – не пояснили этого в своих выступлениях в субботу, возможно, потому что ответ очевиден, но все же его нельзя озвучить в приличном обществе.
У Глеба Павловского, который помог Путину победить на выборах в 2000-м году и который был советником Медведева, пока его не уволили в мае, есть еще один вопрос. «Медведев никогда не планировал сказать “нет” выдвижению на второй срок, — сказал мне Павловский. — Что случилось? Оказали ли на него давление? Или ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться? В любом случае он не объяснил своего отказа». Объяснение, с того места, где я сижу, заключено в шутке конца 2007 года и в моих статьях в этом издании: Медведев, несмотря на его независимый, эмоциональный вид на съезде «Единой России» в субботу, всегда знал, что не ему принимать решение. И что, как только Путин принял решение, ему ничего не остается делать, как принять его. Это была сделка, которую он заключил в 2007 году и которую трудно назвать фаустовой: исход был ясен с самого начала.
Так что же произойдет теперь, когда сошлись конец и начало? Некоторые предрекают новую волну эмиграции или формирование класса людей с двойным гражданством – из тех, у кого другие планы на следующие 12 лет. Другие считают, что на плечи премьер-министра Медведева ляжет ответственность за следующую волну экономического кризиса. («Премьер-министров легко менять»,— отмечает Липман.) Третьи считают, что Путин порулит кораблем государства еще несколько лет, и уйдет в отставку досрочно. Но Колесников видит еще 12 лет для Путина, «потому что это первая версия» еще раз. Павловский, однако, видит совсем другого человека: «Путин в 2000-м году был политиком, которого я любил, но тот Путин мертв, — говорит он. — И Путин 2007 года умер. Сегодняшний Путин это зомби».
Несомненно, однако, то, что пост президента, укрепленный за счет ослабления всех других институтов власти в течение последнего десятилетия, потерял довольно много своей легитимности. И «Единой России», созданной десять лет назад как новая правящая партии страны, по-видимому, нанесен сокрушительный удар. Ее медленно поглощает новообразование под названием «Общероссийский народный фронт», созданное Путиным, в то время как «Единую Россию» теперь поведет через парламентские выборы Медведев, которого только что публично лишили скипетра. Это может быть хорошей новостью для людей, которые считают «Единую Россию» партией жуликов и воров, но где тогда окажется Россия? «Я думаю, мы увидим снижение авторитета правительства, люди будут считать его глупым и одиозным, — говорит Павловский, — а власть будет опираться больше на тех, кто зависит от нее в богатстве и статусе. Это не здоровый сценарий, но он будет с нами в течение долгого времени».
Вероятно, поэтому так много алкоголя было проиграно через Твиттер после знаменитой субботней новости. Кто-то проиграл пару пива на своих ставках на президента, другие выиграли ящики коньяка. Я выиграла бутылку Hennessy. Другие предпочли залить алкоголем шок от осознания того, что скрывалось за простым фасадом этих четырех лет. По крайней мере, они могли приятно заблуждаться относительно направления движения вращающейся двери в будущем.
