Ситуация в Карачаево-Черкессии осложняется нарушением социокультурной функции русского населения, заключавшейся в стабилизации государственной политики
Карачаево-Черкесия без преувеличения является одним из наиболее проблемных регионов России. Как свидетельствует опыт присутствия здесь русского этнического сегмента, в данном регионе постоянно воспроизводится начальная ситуация контакта. Впрочем, в более мягких формах эти тенденции возврата взаимодействия русской и северокавказской культур к состоянию середины XIX века характерны для всех национально-государственных северокавказских образований. Со второй половины 90-х годов прошлого века на Кавказе идет процесс архаизации социально-экономических отношений и, как следствие, усиление миграционных процессов населения нетитульных национальностей, прежде всего русских, в другие регионы России.
В результате усилившейся миграционной подвижности населения в северокавказских республиках произошло и продолжает происходить изменение этнического состава Карачаево-Черкесской Республики, результатом которого явился значительный рост доли титульных национальностей. Стоит ли уточнять, что заметный прирост карачаевского населения в районах КЧР осуществлялся параллельно с убыванием русского населения. Другой характерной чертой происходящих процессов является тот факт, что если раньше города были мало заселены представителями автохтонных народов, то к настоящему времени в городское население влились и коренные этносы, из которых лидирующее положение занимают два титульных – карачаевцы и черкесы. В итоге в республике складывается ситуация, что исконно казачьи селения ныне в процентном соотношении населены больше одним из коренных этносов, а именно – карачаевцами.
В результате роста в структуре титульных этносов республики городского населения, повышения образовательного уровня горцев и их территориальной мобильности изменился и их социальный статус. В условиях дефицита основных ресурсов и сохранившейся традиционной структурной организации данная социальная мобильность привела к обострению конкуренции за право распоряжаться и владеть ресурсами. Особенно наглядно последствия этого процесса предстают при сопоставлении с динамикой городского населения конкурирующего с карачаевцами этноса – черкесами.
Анализ социальных позиций русских в Карачаево-Черкесской Республике (так же, впрочем, как и на Северном Кавказе в целом) показывает, что их присутствие здесь является в основном следствием целенаправленных усилий российского государства по интериоризации (включению в систему) региона, и позволяет судить о ресурсах государственной власти, задействованных на том или ином этапе проведения центром северокавказской политики. Русское население в КЧР выступает «функцией» центральной государственной власти. Поэтому изменение политического курса центра на Северном Кавказе, которое проявляется в переориентации его властных ресурсов с русского сегмента на сегмент коренных народов, вызывает снижение статусных позиций русских и приводит к общей дестабилизации республики в условиях жесткой конкуренции основных этносов, населяющих ее территорию.
При этом отказ федерального центра от принципа русского этатизма в кавказской политике порождает сильные колебания в настроениях русских в регионе, прежде всего в отношении миграции. В качестве важнейших следствий этого процесса выступает «сбой» в выполнении социокультурных функций русским населением в регионе, среди которых особо можно отметить стабилизирующую функцию русского этнического сегмента, способствующую проведению здесь государственной политики, посредством, прежде всего, представителей русского этноса.
Отметим, что «свертывание» воспроизводства социального капитала русской этнической общности привело к тенденции превращения некоторых многоэтничных по своей структуре северокавказских образований в моноэтничные (например, Чечня и Ингушетия). Миграционный отток русских приводит к перераспределению социальных позиций титульных этносов в различных пространствах региона (экономическом, политическом, культурном и т. д.), тем самым придавая данной проблеме политический оттенок. Именно в этих условиях происходит актуализация проблемы вытеснения русского населения этносами-конкурентами, которые заинтересованы в придаче данной теме политического характера.
Миграционный же отток русского населения из КЧР в значительной степени обусловлен рядом причин социально-экономического и этнополитического характера. В числе первых стоит указать на тот факт, что к концу 1960-х - началу 1970-х годов в республике в основном была создана та материально-техническая база, на которой была основана промышленность республики к началу процесса ее «суверенизации», особенно ее ведущие отрасли, для строительства и эксплуатации которых в довоенные и послевоенные годы привлекались специалисты и квалифицированные кадры из других регионов России.
К этому же периоду следует отнести и подготовку значительного числа квалифицированных рабочих и специалистов из числа титульных национальностей. С одной стороны, это сняло в определенной мере потребность республики в привлечении квалифицированной рабочей силы из «русских» регионов страны, с другой – привело к конкуренции на рынке труда, особенно в престижных сферах занятости. Естественно, что в этой конкуренции повсеместно «стали выигрывать» национальные кадры. В таком трудоизбыточном регионе, каковым традиционно является Карачаево-Черкесия, это стало повсеместным явлением не только на рынке труда, но и в сфере получения высшего и среднего специального образования.
В свою очередь к причинам этнополитического характера следует прежде всего отнести все более обострявшуюся межэтническую напряженность как между титульными национальностями, так и между ними с одной стороны, и русскими – с другой.
Проживающие в Карачаево-Черкесии черкесы утверждают, что нынче в республике правит этнократическое правительство карачаевцев, которое всеми силами старается оказывать на них давление. Факт, что представители черкесов фактически не имеют возможности занимать высокие ответственные должности.
Кроме того, следует иметь в виду и активизацию деятельности многочисленных экстремистских исламистских организаций, ставивших своей целью создание единого исламского государства на Северном Кавказе и не скрывавших при этом своих антироссийских и антирусских настроений, что также усиливало и усиливает межэтническую напряженность в регионе как между титульными этносами, так и между титульными этносами с одной стороны и русскими – с другой.
Ситуация, сложившаяся в КЧР, говорит прежде всего о низкой степени эффективности тех немногочисленных мер, которые предпринимались и предпринимаются властями в сфере противодействия развертыванию миграционного оттока русского населения из региона. Тем более, что упомянутые меры зачастую не идут дальше «исследовательского» этапа. При более глубоком изучении причин существующего положения дел оказывается, что зачастую решением проблемы занимаются люди, не компетентные в принятии практических решений в данном вопросе и не обладающие необходимыми навыками.
Об этом же свидетельствует тот факт, что интерес к данной теме носит исключительно внешний характер. В частности, все исследования проводятся не по предварительной инициативе, а являются лишь реакцией на действия центральных СМИ и изложенные в них факты. Сами органы местной власти предпринимают в большей степени «театральные» меры в ее устранении. Столь же «театрализовано» подходят к данной теме и местные средства массовой информации.
К возможным для республики последствиям следует отнести то, что миграционный отток русского населения из республик Северного Кавказа становится основным фактором «выталкивания» из России в целом или из регионов прибывания масс мигрирующего русского населения «лиц кавказской национальности». Это способствует усилению «кавказского синдрома», дистанцированию от представителей коренного населения Северного Кавказа жителей остальной части России.
