 |
|
Трупный запах смерти по-прежнему витает над домом фельдшера Хани аль-Наггара, хотя прошло уже двенадцать дней после того, как там были найдены тела шести патриотов, расстрелянных сионистскими оккупантами во время своего недавнего вторжения. Это массовое убийство стало самым кровавым преступлением, совершенным в ходе агрессии.
Рано утром 1 августа Хани, как и многие его родственники, решил воспользоваться объявлением о «гуманитарном прекращении огня», чтобы осмотреть свой дом, расположенный в селении Хзаа, поскольку все эти дни он занимался тяжелой в моральном и физическом плане работой - оказывал помощь пострадавшим в больнице Насер, расположенной в Хан Юнисе.
Уже в самом начале улицы, ведущей к его дому, он увидел лежащий на земле труп, который тут же отвезли в морг. По дороге у него была возможность удостовериться в том, что в дом его дяди заходили еврейские оккупанты, ибо дом был разгромлен изнутри. Когда же Хани подошел к своему жилью, он ощутил исходящий от него трупный запах смерти.
Ужасающая картина
Вот что рассказал Хани нашему корреспонденту: "Мы с отцом бегом бросились к дому… В коридоре, ведущем в ванную комнату, мы наткнулись на лежащее тело…Стоял удушающий смрад… Я пошел дальше в дом и увидал ужасающее зрелище… В ванной комнате было еще пять трупов, залитых кровью и наполовину разложившихся… Кровью этих людей была залита вся ванная, а следы от пуль указывали на то, что здесь произошла самая отвратительная бойня.
Мы принялись выносить тела из дома, однако в тот день машины скорой помощи не ходили, поскольку оккупационные силы устроили рейды на дорогах, поэтому мы погрузили мёртвых на повозки, и с клокочущей ненавистью к евреям отправились в путь".
Следы преступления
Трупный запах смерти все еще исходит от этого места, а следы преступления в виде пулевых отверстий в стенах дома, кровь на полу и на стене свидетельствуют о том ужасе, который происходил здесь. При этом нет необходимости выяснять какие-либо детали этого преступления. Видно сразу: оккупанты арестовали, а затем варварски уничтожили группу молодых людей.
Луи аль-Наггар, один из свидетелей, рассказывает: «Я был в числе первых, кто вошел в этот дом… Со мной был и дядя Юсеф… Стоял удушающий смрад. В коридоре лежал полуразложившийся труп одной из жертв …Но самое ужасное мы увидали в ванной. Пять трупов лежали рядком, на них находилось еще два трупа, стоящие на коленях со связанными сзади руками… Все они были без обуви и плавали в крови… Эти двое были попросту зарезаны ножом, который лежал рядом с обагренным кровью лезвием».
Немного погодя, он сказал: "Очевидно, что эти юноши был схвачены после того, как у них закончились патроны… Их отвели в ванную и там всех убили, в том числе и ножом, который мы нашли"
Процесс казни
Другой очевидец по имени Ваиль аль-Наггар, который был среди тех, кто помогал выносить тела, рассказывает: «То, что я увидел, однозначно указывает на массовую резню. Тела навалены друг на друга… везде кровь… на полу, на стенах, на потолке… В результате расстрела в упор повсюду разбросаны части тел, в том числе и раздробленные части черепа… Все это можно видеть до сих пор…»
Луи и Ваиль помогали выносить тела из дома… Тогда они не могли быть опознаны, и были доставлены в морг. Причем происходило это под минометным обстрелом со стороны "израильских" сил, поскольку в тот день евреи объявили о прекращении перемирия вследствие захвата в плен "израильского" офицера.
Впоследствии один из погибших бойцов Сопротивления был опознан: им оказался Билал Ахмад аль-Наггар. Его отец Аль-Хадж Ахмад аль-Наггар в гневе произносит: «Аллах нам поможет! Мы не знаем в деталях, что произошло, но это является варварским преступлением, преходящим все границы морали… Таково звериное обличье оккупантов!»
Дом, в котором произошла эта бойня, стал местом посещения для журналистов и простых граждан, которые могли воочию увидеть следы варварского преступления. Что же касается самого хозяина дома Хани, то он старается туда не входить: «Я решил больше не возвращаться в этот дом, я снесу его и на этом месте построю новый… Я не могу в нем жить после всего увиденного… Да и жена сказала мне: «Либо я, либо – дом!»
